По их следам

– Ты уже съел довольно много устриц для одного вечера, Реджи, – раздался сварливый голос. – Или ты забыл о своей подагре?

– У меня ведь не было приступов несколько месяцев!

– Только потому, что я следила за твоей диетой, – веско изрекла Хелена.

– Хотя бы сегодня вечером, дорогая, – отозвался ее супруг, вскрывая щипцами раковину еще одной устрицы, – ты могла бы не обращать на это внимания?

Реджи поднес раковину ко рту и откусил немного мяса. Блаженство разлилось по лицу гурмана, когда скользкий шарик отправился в его горло.

Хелена содрогнулась.

– Это просто отвратительно – есть живых существ! – Она посмотрела на Джордана, заметив его озадаченный взгляд. – Разве ты со мной не согласен?

Джордан дипломатично пожал плечами:

– Это вопрос воспитания, полагаю. В некоторых культурах принято есть термитов. Или свежих угрей. Я даже слышал об обезьянах, их головы бреют, потом животных обездвиживают…

– О, пожалуйста, не продолжай! – простонала Хелена.

Джордан поспешил спастись бегством прежде, чем размолвка супругов переросла в настоящую перебранку. Оказаться между враждующими супругами определенно было небезопасно. Леди Хелена, как подозревал Джордан, обычно брала верх в любом споре – и все благодаря своим деньгам.

Поблуждав по залу, он наткнулся на министра финансов Филиппа Сен-Пьера – и оказался в ловушке, вынужденный выслушивать лекцию по мировой экономике. Филипп решительно заявил, что саммит обернулся провалом. Американцы добиваются торговых уступок, но даже слышать не хотят о финансовой ответственности. И так далее, и тому подобное, и все в таком духе без конца… Джордан вздохнул с облегчением, когда в разговор встряла переливавшаяся стеклярусом Нина Сазерленд, за которой по пятам тащился ее напоминавший павлина сын Энтони.

– Но американцы не единственные, кому стоит пересмотреть свою позицию, – фыркнула Нина. – Стоит признать, что в эти дни не преуспел никто, даже французы. Или ты не согласен со мной, Филипп?

Сен-Пьер вспыхнул под ее пристальным, прямым взглядом:

– У всех нас есть трудности, Нина…

– И все же у некоторых проблем больше, чем у остальных.

– Речь идет о всемирной рецессии. Нужно просто потерпеть.

Подбородок Нины взметнулся вверх.

– А что, если кто-то не может ждать?

Осушив свой бокал, она резко поставила его на стол:

– Что тогда, Филипп, дорогой?

Беседа неожиданно прекратилась. Джордан заметил, что Хелена с изумлением уставилась на спорщиков, а Филипп с такой силой сжал свой бокал, что суставы его пальцев побелели. «Какого черта здесь происходит? – недоуменно спрашивал себя Джордан. – Какая-то личная вражда?»

Странные натянутые отношения и неловкость красной нитью проходили через весь сегодняшний прием. Быть может, в этом было повинно лившееся рекой шампанское. Реджи, несомненно, позволил себе лишнего. Тучный гость Тэвистоков фланировал между подносом с устрицами и столиком с шампанским. Неверной рукой он брал очередной бокал и подносил к губам. Никто не вел себя подобающим образом этим вечером – даже Берил! Определенно не Берил.

Джордан внимательно следил за сестрой с тех пор, как она снова вошла в зал приемов. Щеки Берил пылали румянцем, ее глаза ярко горели загадочным огнем. Следом за ней, с таким же раскрасневшимся лицом, шествовал американец, который выглядел довольно смущенным. «Ага, – с понимающей улыбкой подумал Джордан, – немного напроказничали в саду, не так ли? Что ж, это как раз то, что ей нужно. Бедняжка Берил могла бы воспользоваться новым романом, чтобы наконец-то забыть своего хронически неверного хирурга!»

Берил сняла бокал шампанского с подноса, проносимого официантом, и направилась к Джордану.

– Развлекаешься? – бросила она брату.

– Не так сильно, как ты, полагаю. – Он выразительно посмотрел на Ричарда Вулфа, которого только что перехватил для разговора какой-то американский бизнесмен. – Ну что, – прошептал Джордан, – удалось выжать из него признание?

– Увы, ни слова. – Берил улыбнулась поверх своего бокала с шампанским. – Он чрезвычайно скрытен.

– В самом деле?

– Но чуть позже я снова отправлюсь с ним на прогулку. После того, как он немного помучается в ожидании.

Джордан подумал о том, какой же необычайно красивой становится его младшая сестренка в моменты счастья, которые в последнее время выпадали на ее долю довольно редко. В сердце Берил жило слишком много страсти – эта особенность делала дикарку намного более уязвимой, чем она соглашалась признать. Вот уже год минул с тех пор, как Берил выжидала, не заводя новых отношений, полностью отказавшись от любовных игр. Она даже бросила свою благотворительную работу в больнице Святого Луки, которую так горячо любила. А все потому, что для сестры было мучительно то и дело сталкиваться на территории клиники с бывшим возлюбленным.

Но сегодня старые, хорошо знакомые искорки снова плясали в глазах Берил, и Джордану было приятно видеть это. От его внимания не ускользнуло, что они вспыхивали еще ярче, когда Ричард Вулф посматривал на сестру. Ах, эти кокетливые взгляды, метавшиеся туда-сюда! Джордан, казалось, улавливал потрескивание электрических разрядов, летавших между его сестрой и американцем.

– …Безусловно, это заслуженная награда, но ее присудили поздновато, ты не находишь, Джордан?

Очнувшись от своих мыслей, молодой Тэвисток в замешательстве уставился на раскрасневшееся лицо Реджи Вэйна. Определенно гость выпил гораздо больше, чем следовало бы.

– Простите, – смущенно пробормотал Джордан, – боюсь, я потерял нить разговора.

– Я говорю о Королевской медали для Лео Синклера. Ты ведь помнишь Лео, не так ли? Замечательный парень. Его убили года полтора назад. Или прошло уже два года? – Реджи немного потряс головой, словно пытаясь очистить сознание от алкогольного дурмана. – Так или иначе, они только собираются вручить его вдове медаль. Думаю, это непростительно!

– Не каждый, кто был убит в Персидском заливе, получил медаль, – влезла в разговор Нина Сазерленд.

– Но Лео работал в разведке, – возразил Реджи. – Он заслужил награду, особенно если учесть, как он… умер.

– Возможно, проволочку с медалью можно объяснить всего-навсего оплошностью, – предположил Джордан. – Например, документы затерялись или что-то в этом роде… МИ-6 действительно старается чтить своих погибших сотрудников, и Лео не будет забыт.

– Забыт так же, как мама и папа, – веско произнесла Берил. – Они погибли при исполнении служебных обязанностей. И так и не получили никакой награды.

– При исполнении служебных обязанностей? – переспросил Реджи. – Это не совсем так.

Подняв бокал шампанского нетвердой рукой, Вэйн поднес его к губам. Он вдруг осекся и смолк, осознав, что окружающие пристально смотрят на него. Повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь треском устричной раковины на чьей-то тарелке.

– Что вы подразумеваете под этим «не совсем так»? – осведомилась Берил.

Реджи основательно прокашлялся.

– Конечно… Хью должен был рассказать вам. – Реджи оглянулся, и его лицо побледнело. – О нет, – пробормотал он, – на этот раз я ляпнул что-то лишнее.

– Рассказать нам что, Реджи? – упорствовал Джордан.

– Но это ведь знали все, – ответил Вэйн. – Это было во всех парижских газетах…

– Реджи, – медленно, с расстановкой произнес Джордан. – Мы знаем лишь то, что наши отец и мать были застрелены в Париже. Нам известно, что это было убийство. Это неправда?

– Ну да, разумеется, это был убийца, связанный с…

– Убийца? – перебил Джордан. – Так он действовал в одиночку?