Туловище было разорвано на две части, примерно на уровне пупка. Верхняя половина в бежевой рубашке из хлопка растянулась с востока на запад. Нижняя часть – в голубых джинсах – лежала в направлении с севера на юг. Половинки соединялись обрывками кожи и мышц. Внутренние органы валялись рядом мягкой бесформенной массой. В черепе, расколовшемся от удара, зияла огромная дыра, из которой и вытек мозг.
– Молодой мужчина, упитанный, предположительно латиноамериканского или средиземноморского происхождения, возраст от двадцати до тридцати лет, – произнес Тирни. – Очевидны повреждения грудного отдела позвоночника, ребер, ключиц и черепа.
– Так это все-таки мог быть грузовик? – продолжала допытываться Риццоли.
– Конечно, нельзя исключать вероятность того, что грузовик мог нанести столь многочисленные и тяжелые травмы. – Тирни пристально посмотрел на детектива. – Но такой грузовик еще поискать надо. Или вы видели нечто подобное?
– К сожалению, нет, – призналась она.
Фросту наконец удалось выдавить из себя комментарий:
– Знаете, мне кажется, что это не следы шин.
Риццоли вгляделась в темные потеки на рубашке жертвы и, коснувшись пальцем одного из пятен, стала изучать его отпечаток на латексе перчатки. Какое-то время она молчала, переваривая новую информацию.
– Ты прав, – сказала она. – Это не след шины. Это смазка.
Она выпрямилась и оглядела дорогу. На асфальте не было следов торможения, как не было ни битого стекла, ни обломков пластика, которые неизбежно должны были бы остаться после такого столкновения.
На какое-то мгновение все замолчали. И многозначительно переглянулись, когда единственно возможное объяснение осенило всех одновременно. Словно в подтверждение внезапной догадки над головой с ревом пролетел самолет. Риццоли покосилась вслед «Боингу-747», шедшему на посадку в международный аэропорт Логан, в пяти милях к северо-востоку.
– О боже, – вздохнул Фрост, щурясь от солнца. – Какая жуткая смерть. Скажите, что он был уже мертв, когда падал.
– Не исключено, – успокоил его Тирни и добавил: – Я бы предположил, что он сорвался, когда самолет выпустил шасси. Если, конечно, это был прибывающий самолет.
– Ну да, – согласилась Риццоли. – Сколько нелегалов пытаются любым способом выбраться из страны. – Она посмотрела на смуглое лицо жертвы. – Итак, предположим, он выпал из самолета, летевшего из Южной Америки…
– Самолет летел на высоте не менее тридцати тысяч футов, – уточнил Тирни. – Ниши колес шасси не герметизируются. Этот парень, должно быть, пострадал от декомпрессии. Да плюс еще мороз. Даже в разгар лета температуры на такой высоте чрезвычайно низкие. Несколько часов в таких условиях – и наступает гипотермия, от недостатка кислорода человек теряет сознание. А может, его раздавило еще в тот момент, когда убрали шасси после взлета. Во всяком случае, путешествие в нише шасси ни к чему хорошему привести не могло.
Писк пейджера Риццоли прервал лекцию судмедэксперта. Монолог действительно грозил перерасти в лекцию, поскольку Тирни оседлал своего конька. Риццоли взглянула на высветившийся номер абонента, но не узнала его. Разве что бросился в глаза междугородный код Ньютона. Она достала сотовый телефон и набрала номер.
– Детектив Корсак слушает, – ответил мужской голос.
– Это Риццоли. Вы звонили мне на пейджер?
– Вы сейчас на сотовом, детектив?
– Да.
– Можете перезвонить с городского телефона?
– В данный момент – нет. – Она понятия не имела, кто такой детектив Корсак, и ей не терпелось свернуть разговор. – Может, скажете, в чем дело?
Последовала пауза. В трубке слышались чьи-то отдаленные голоса и треск полицейской рации.
– Я здесь на месте преступления, в Ньютоне, – произнес наконец Корсак. – Думаю, вам стоит приехать и посмотреть.
– Вам требуется помощь бостонской полиции? Я могла бы порекомендовать вам кого-то из сотрудников нашего отдела.
– Я пытался связаться с детективом Муром, но мне сказали, что он в отпуске. Поэтому я звоню вам. – Он опять сделал паузу, а потом добавил со значением: – Речь идет о том деле, которое вы вели с Муром прошлым летом. Понимаете, о чем я?
Теперь паузу взяла она. Риццоли было предельно ясно, что он имеет в виду. Воспоминания о том расследовании до сих пор являлись ей в ночных кошмарах.
– Продолжайте, – тихо произнесла она.
– Запишете адрес? – спросил он.
Она достала свой блокнот.
Уже через мгновение она вновь внимательно слушала доктора Тирни.
– Я видел подобные травмы у парашютистов, которые погибали из-за нераскрывшихся парашютов, – сказал он. – С такой высоты тело падает с предельной скоростью, примерно шестьдесят метров в секунду. Этого достаточно, чтобы вызвать расчленение. Что мы здесь и наблюдаем.
– Чертовски дорогая плата за то, чтобы попасть в эту страну, – заметил Фрост.
В небе опять раздался рев самолета, и его тень пронеслась над ними, словно гигантская птица.
Риццоли устремила взгляд в небо. Представила, как падает тело с трехсотметровой высоты, как обжигает ледяной воздух, а потом становится теплее и стремительно приближается земля.
Она посмотрела на укрытые простыней останки человека, который дерзнул мечтать об ином мире, о счастливом будущем.
Добро пожаловать в Америку.
Ньютонский полицейский, стоявший в оцеплении перед домом, явно был новичком и Риццоли не узнал. Он остановил ее возле заграждения и обратился к ней грубоватым тоном, вполне соответствовавшим его новенькой форме. На именной бирке значилось: РИДЖ.
– Это место преступления, мэм.
– Я детектив Риццоли, Бостонское полицейское управление. Мне нужен детектив Корсак.
– Ваше удостоверение, пожалуйста.
Она не ожидала такой просьбы – пришлось долго копаться в сумке в поисках удостоверения. В Бостоне едва ли не каждый постовой знал, кто она. И вот стоило ей выехать за пределы своей территории, как она вынуждена подвергнуться унизительной процедуре предъявления документа. Отыскав корочку, Риццоли ткнула ею чуть ли не в нос дотошному полицейскому.
Едва взглянув на удостоверение, он тут же залился краской.
– Извините, мэм. Понимаете, тут есть одна назойливая репортерша, которая только что все-таки проскочила мимо меня. Я решил, что больше не допущу такого.
– Корсак там?
– Да, мэм.
Она обратила внимание на скопление служебных автомобилей, среди которых выделялся белый минивэн с надписью: «ШТАТ МАССАЧУСЕТС, СУДЕБНО-МЕДИЦИНСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА».
– Сколько трупов? – спросила она.
– Один. Его сейчас вынесут.
Полицейский приподнял ленту заграждения, пропуская Риццоли во двор. Щебетали птицы, в воздухе пахло свежескошенной травой. «Здесь тебе не южный Бостон», – подумала она. Пейзаж и в самом деле был безупречным: за аккуратно подстриженной живой изгородью открывался ухоженный палисадник и лужайка с ярко-зеленым газоном. Риццоли замедлила шаг, заглядевшись на крышу дома с налетом архитектурного стиля эпохи Тюдоров. «Прямо-таки владелец английского поместья», – мелькнуло у нее в голове. Да уж, о таком доме, да в столь престижном месте честному полицейскому и мечтать было непозволительно.