Шляпа, полная неба

– …и вообще…

– …жуть берёт.

Оба тела умолкли.

– Прости за последнюю фразу, – сказала наконец левая тётушка Вровень. – Обычно я так не делаю, только когда волнуюсь.

– То есть вы хотите сказать, что вы обе… – начала Тиффани, но правая тётушка Вровень перебила её:

– Нет никаких «нас обеих». Только я, понимаешь? Знаю, это непросто. Смотри, у меня есть правая правая рука, левая правая рука, правая левая рука и левая левая рука. И все они мои. Тиффани, я могу пойти за покупками и при этом остаться дома. Если тебе так будет проще, считай, что я – это один…

– …человек, у которого четыре руки…

– …четыре ноги и…

– …четыре глаза.

Все эти четыре глаза в тревожном ожидании смотрели на Тиффани.

– И два носа, – сказала она.

– Точно. Всё-то ты замечаешь. Моё правое тело чуть более неловкое, чем левое, зато правая пара глаз лучше видит. Я такой же человек, как ты, просто меня немного больше.

– Но одна из вас… то есть одна ваша половина, – быстро исправилась Тиффани, – прилетела аж в Дверубахи, чтобы встретить меня.

– Да, я умею разделяться, – сказала тётушка. – И очень даже неплохо. Хотя если я удаляюсь от меня миль на двадцать, то становлюсь немного неуклюжей. А теперь, пожалуй, нам с тобой неплохо бы выпить по чашечке чаю.

Тиффани и опомниться не успела, как обе тётушкины половины встали и подошли к буфету.

Девочка во все глаза уставилась на удивительное действо: как один человек заваривает чай в четыре руки.

Чтобы накрыть стол к чаю, нужно сделать довольно много всего, и тётушка Вровень делала всё это одновременно. Два тела, стоя бок о бок, передавали из рук в руки чайник, чашки и ложки, словно в тщательно отрепетированном балете.

– Когда я была маленькая, все думали, что я – близнецы, – сказала ведьма через плечо. – А потом… они решили, что я – воплощение зла, – закончила она через другое плечо.

– И они были правы? – спросила Тиффани.

Обе половины тётушки Вровень с потрясённым видом повернулись к ней:

– Разве можно задавать людям такие вопросы!

– Ммм… но это же очевидный вопрос, – сказала Тиффани. – Ведь если человек в ответ скажет: «Да, я – воплощение зла! Муа-ха-ха!», это сэкономит кучу времени, верно?

Четыре глаза пристально вгляделись в неё.

– Госпожа Ветровоск была права, – проговорила тётушка Вровень. – Она сказала, что ты – ведьма с головы до башмаков.

Тиффани в глубине души раздулась от гордости.

– Так вот, немного об очевидном, – начала тётушка Вровень. – Часто оно оказывается… А что, госпожа Ветровоск и правда сняла перед тобой шляпу?

– Да.

– Возможно, когда-нибудь ты поймёшь, какой великой чести удостоилась. Ну ладно, я – не воплощение зла. Хотя, наверное, я могла бы вырасти злой. Моя мать умерла вскоре после моего рождения, отец тогда был в море, да так и не вернулся…

– В море жуткие дела творятся, – вставила Тиффани.

Ей часто говорила это матушка Болен.

– Это так, и может быть, с ним правда что-то случилось, а может, он и не собирался возвращаться… – ровным тоном сказала ведьма. – В общем, меня отправили в приют. Отвратительная еда, ужасные наставницы, и к тому же я попала в самую плохую компанию из возможных – в свою собственную. Ты не поверишь, какие вещи можно проделывать, если у тебя два тела. Все, конечно, думали, будто я – близнецы. А потом я убежала, прибилась к бродячему цирку и стала выступать с ним. Я! Можешь такое себе представить?

– Топси и Типси, чтение мыслей на расстоянии? – предположила Тиффани.

Тётушка Вровень застыла с открытым ртом.

– Я прочитала афиши на лестнице, – пояснила девочка.

Ведьма выдохнула:

– Ах да… Конечно. А ты… очень быстро соображаешь, Тиффани. Да… И всё замечаешь, верно?..

– Во всяком случае, я бы ещё подумала, стоит ли платить отдельные деньги за антре, – сказала Тиффани. – Конечно, так называют выступления клоунов, но в прямом смысле это «вход»[13 - Знать словарь почти что наизусть от корки до корки иногда бывает полезным. (Примеч. автора)]. Просто такое щеботанское слово.

– Умница! – похвалила госпожа Вровень. – Монти повесил указатель, чтобы люди заходили в павильон «Верю-не-верю»: «Антре – 1 цент!» Все, конечно, думали, что в павильоне будут разыгрывать смешные сценки, а за дверью стоял человек со словарём иностранных слов и объяснял им, за что они заплатили. Ты когда-нибудь была на цирковом представлении?

– Однажды, – призналась Тиффани. – Но это оказалось не особенно весело. Когда люди слишком уж стараются всех насмешить, чаще всего получается совсем не смешно. Там был поеденный молью и почти беззубый лев, канатоходец, который шёл по канату на высоте нескольких дюймов, и ещё метатель ножей – он всё бросал и бросал ножи в тётеньку в розовых рейтузах, привязанную к деревянному кругу, но так ни разу и не попал. Настоящее веселье началось уже после представления, когда клоуна сбила повозка.

– Мой цирк был намного больше, – отозвалась тётушка Вровень. – Хотя наш метатель ножей, насколько я помню, тоже всё время мазал. Но зато у нас были слоны, и верблюды, и лев, такой свирепый, что однажды чуть не откусил человеку руку.

Тиффани была вынуждена согласиться, что это звучит гораздо интереснее.

– А вы-то? – спросила она.

– А что я? Прогнала льва и перевязала тому человеку рану…

– Понятно, но я имела в виду, что вы делали в цирке, тётушка Вровень? Просто читали собственные мысли?

Ведьма счастливо улыбнулась:

– Да, и это тоже, но ещё много чего. Я надевала другие парики и выступала как Невероятные Сёстры Летурнюр. Я жонглировала тарелками, и у меня были костюмы, усыпанные блёстками. А ещё я работала с канатоходцами. По канату, конечно, не ходила, просто улыбалась публике и сверкала блёстками. Все думали, что я – близнецы, к тому же цирковые вообще не любят совать нос в чужие дела… И вот так, потихоньку, полегоньку, то одно, то другое, и в конце концов я оказалась здесь и стала ведьмой.

Обе половины тётушки Вровень внимательно уставились на девочку.

– Последняя фраза получилась довольно длинной, – заметила Тиффани.

– Что верно, то верно, – согласилась тётушка. – Но всего я рассказать не могу. Ну как, ты ещё хочешь у меня учиться? Три девочки до тебя предпочли уйти. Многие считают, что я немного… со странностями.

– Ммм… я останусь, – медленно проговорила Тиффани. – Меня только немного смущает, что в этом доме что-то двигает вещи.