Мор, ученик Смерти

– Наверное, захотелось обустроить такое местечко, где можно чувствовать себя как дома.

– Альберт, а вы мертвы?

– Я-то? Разве я похож на покойника? – Под долгим испытующим взглядом Мора старик хмыкнул. – Ты это брось. Я живехонек, как и ты. А может, и живее некоторых буду.

– Извините.

– То-то же. – Толкнув дверь черного хода, Альберт с самым благодушным видом, на какой был способен, обернулся к Мору.

– От подобных расспросов лучше воздерживаться, – посоветовал он, – не стоит людей огорчать. Ну, как насчет яичницы с беконом?

Когда Мор с Альбертом играли в домино, снова зазвенел колокольчик. Мор встрепенулся.

– Конь ему нужен, – объяснил Альберт. – Идем.

В сгущающихся сумерках они отправились на конюшню, и старик на глазах у Мора принялся седлать жеребца Смерти.

– Его зовут Бинки, – сказал Альберт, затягивая подпругу. – По нему и не скажешь, верно?

Бинки любовно пожевывал его шарф.

Мору вспомнилась гравюра из бабушкиного календаря: между сведениями о начале посевной и о лунных фазах имелась страница с изображением Смерти – Великаго Уравнителя Всего Рода Человеческаго. Обучаясь грамоте, Мор сотни раз вглядывался в эту иллюстрацию. Она не была бы и вполовину столь впечатляющей, откройся миру тот факт, что огнедыщащий скакун, на котором восседает фантом, носит имя Бинки.

– Я б назвал его Клыком, Клинком или Ониксом, – продолжал Альберт, – но у хозяина, видишь ли, свои причуды. Сгораешь от нетерпения, как я понимаю?

– Вроде того, – неуверенно ответил Мор. – Никогда не видел Смерть в деле.

– Мало кто видел, – сказал Альберт. – Дважды, по крайней мере.

Мор сделал глубокий вдох.

– А вот насчет его дочери… – начал он.

– А-А. ДОБРЫЙ ВЕЧЕР, АЛЬБЕРТ И ЮНОША.

– Мор, – машинально поправил Мор.

На входе в конюшню Смерти пришлось склонить голову, чтобы не удариться лбом о притолоку. Альберт кивнул – как отметил для себя Мор, безо всякого раболепия, просто из вежливости. Во время редких поездок в город с отцом Мор пару раз встречал слуг, и Альберт на них совершенно не походил. Он вел себя так, будто на самом деле дом принадлежал ему, а Смерть был не более чем временным гостем, которого следовало терпеть, как облезающую краску или обосновавшихся в нужнике пауков. Смерть не возражал, словно они с Альбертом давным-давно сказали друг другу все, что нужно было сказать, и теперь могли не сотрясать воздух, а мирно заниматься каждый своим делом. Мор же ощущал себя как на прогулке после кошмарной грозы: в воздухе веет свежестью, ничего особо неприятного не происходит, но при этом чувствуется, что недавно здесь бушевали могучие силы.

Разузнать, что представляет собой Альберт… Мор дополнил список запланированных дел еще одним пунктом.

– ПОДЕРЖИ-КА.

Смерть всунул косу в руки Мора и вскочил на Бинки. Коса выглядела совершенно обычной, если не считать лезвия: оно было таким тонким, что Мор мог сквозь него видеть, бледно-синим мерцанием в воздухе, способным рассекать пламя и резать звук. Поэтому косу Мор держал со всей осторожностью.

– ЛАДНО, ЮНОША. ЗАПРЫГИВАЙ. АЛЬБЕРТ, МОЖЕШЬ НАС НЕ ЖДАТЬ.

Конь рысью выбежал со двора и взмыл в небо.

Следовало бы ожидать какой-нибудь вспышки или звездопада. Следовало бы ожидать вихрей и размывающихся потоков света – ведь обычные межпространственные гиперскачки без такого не обходятся. Но Смерть в совершенстве владел искусством перемещаться без показных эффектов и скользил меж измерений так же легко, как просачивался сквозь наглухо закрытые двери; легким галопом они двигались через облачные каньоны мимо исполинских клубящихся тучевых хребтов, пока дымка внизу не рассеялась и не показался Диск, нежащийся в солнечных лучах.

– ЭТО ПОТОМУ, ЧТО ВРЕМЯ ПОДАТЛИВО, – пояснил Смерть, когда Мор спросил насчет солнца. – ОНО НЕ ИМЕЕТ БОЛЬШОГО ЗНАЧЕНИЯ.

– А я всегда думал, что имеет.

– ЛЮДИ СКЛОННЫ ПРИПИСЫВАТЬ ЕМУ БОЛЬШУЮ ЗНАЧИМОСТЬ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО САМИ ИЗОБРЕЛИ ЕГО, – мрачно ответил Смерть. Мору это показалось банальностью, но вступать в дискуссию он не стал.

– Чем мы теперь займемся? – поинтересовался он.

– ЕСТЬ МНОГООБЕЩАЮЩАЯ ВОЙНА В КЛАТЧИСТАНЕ, – ответил Смерть. – ЕСТЬ НЕСКОЛЬКО ВСПЫШЕК ЧУМЫ. И ОДНО ДОВОЛЬНО ГРОМКОЕ УБИЙСТВО, ЕСЛИ ТЕБЕ ЭТО БОЛЬШЕ ПО ДУШЕ.

– Что, убийство?

– И НЕ КОГО-НИБУДЬ, А КОРОЛЯ.

– А, короли… – протянул Мор. О королях он кое-что знал. Раз в году в Овцекряжье наведывалась труппа странствующих, а точнее сказать, бродяжничающих лицедеев, чьи представления всегда были на одну и ту же тему – о королях. Короли вечно убивали других королей или же умирали сами. Сюжеты были весьма запутанными – с недоразумениями, ядами, сражениями, потерянными в детстве сыновьями, привидениями, ведьмами и, как правило, изобилием кинжалов. Сомнений не возникало: жизнь короля – это тебе не фунт изюму; тем удивительнее было наблюдать стремление доброй половины персонажей взойти на трон. О жизни королевского двора у Мора сложились несколько туманные представления, но он уверовал, что спать там не приходится.

– А мне бы хотелось увидеть настоящего короля, – сказал он. – Бабушка говорила, короли никогда корону не снимают. Даже в нужнике.

Смерть глубоко задумался.

– С ТЕХНИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ НЕ ВИЖУ ПРЕПЯТСТВИЙ, – признал он. – ОДНАКО МОЙ ОПЫТ ПОКАЗЫВАЕТ, ЧТО ЭТО СКОРЕЕ ИСКЛЮЧЕНИЕ ИЗ ПРАВИЛ.

Жеребец сменил курс; под ними с молниеносной скоростью мелькала огромная и плоская шахматная доска долины Сто. Благодатная земля с плодородными почвами, бескрайними капустными полями и маленькими, аккуратными королевствами, чьи границы змейками извивались под воздействием коротких, чисто номинальных междоусобиц, брачных союзов, запутанных альянсов, а порой и картографических ляпов, менявших политический ландшафт здешних мест.

– Этот король, – заговорил Мор, глядя на проносящийся внизу лес, – он добрый или злой?

– ДЛЯ МЕНЯ – ВОПРОС НЕПРИНЦИПИАЛЬНЫЙ. НАДО ПОЛАГАТЬ, НЕ ХУЖЕ ЛЮБОГО ДРУГОГО КОРОЛЯ.

– Он приговаривает людей к смерти? – спросил Мор, но спохватился и добавил: – Я не о вас, конечно.

– ПОРОЙ. КОГДА ТЫ КОРОЛЬ, НЕКОТОРЫХ ВЕЩЕЙ ТЕБЕ НЕ ИЗБЕЖАТЬ.

Под ними проплывал город, теснящийся вокруг замка, который был выстроен на скале, геологическим прыщом выпирающей из земли. Смерть рассказал, что эту глыбу, отколовшуюся от далекого массива Овцепикских гор, принесли сюда отступавшие льды – еще в ту легендарную пору, когда Ледяные Великаны развязали войну против богов и ездили по земле верхом на своих ледниках, желая заморозить весь мир. Но в конце концов они отказались от этих планов и погнали свои сверкающие табуны обратно в земли, сокрытые средь островерхих гор близ Пупа. Никто из жителей долин не знал, почему они так поступили; по мнению молодежи Сто Лата – города вокруг этой скалы, – причиной была царящая в здешних краях мертвецкая скука.

Бинки опустился на вымощенную каменными плитами площадку самой высокой башни замка. Смерть спешился и велел Мору заняться торбой.

– Думаете, никто не заметит тут коня? – усомнился Мор на подходе к винтовой лестнице.

Смерть покачал головой.

– А ТЫ БЫ ПОВЕРИЛ, ЧТО НА ВЕРШИНЕ БАШНИ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ КОНЬ? – спросил он.

– Нет. По такой лестнице коня наверх не затащишь, – ответил Мор.

– А ЗНАЧИТ?..

– А, понял. Никто не хочет видеть того, чего быть не может.