Принцесса Заземелья

– И каким чудом это можно сделать? У всех уже сложилось свое мнение о нас.

– А вы ничегошеньки не делаете, чтобы это мнение изменить! Мало, что вы «находите» разные вещи в чужих домах, так еще и постоянно воруете домашних животных, иногда прямо из будок и загонов! А потом сжираете!

– Это ложь! – Пьянчужка вскочил на ноги и взмахнул руками, его лицо сморщилось от негодования и стало похожим на грецкий орех. – Мы не едим чужих животных! Мы ловим диких тварей, которые бродят поблизости! Если они по чистой случайности оказываются чьими-то потерявшимися питомцами, что мы можем с этим поделать? Как их распознать? Люди сваливают все на нас, а своей вины ни в чем не видят! Если бы они лучше присматривали за своей живностью, ничего подобного бы не происходило!

Мистая почесала кончик носа и улыбнулась:

– В таком случае почему бы вам вообще не перестать есть кошек и собак? Есть ведь куча других существ, которые сгодятся в пищу. Белки там, птички, мышки. Или даже болотных хлюпов – если, конечно, поймаешь…

– Болотных хлюпов?! – с ужасом вскрикнул Пьянчужка. – А ты бы стала их есть?! А другие?

– Ну, я бы не стала, – согласилась принцесса. – С другой стороны, кошками и собаками я тоже не питаюсь.

Гном немного успокоился и снова сел.

– По-моему, ты просто не имеешь ни малейшего представления о том, о чем говоришь. – Он укоризненно посмотрел на свою собеседницу. – Мне кажется, ты плохо разбираешься во всем этом.

Мистая раздраженно сжала губы и кивнула.

– В таком случае просто подумай на досуге о том, что я сказала, – наконец предложила она. – А пока держись от замка подальше. Если понадобится еда, приходи и зови меня. Я скажу всем, что о твоем приходе нужно сразу же доложить мне. Такой вариант тебя устраивает?

Пьянчужка упрямо скрестил руки на своей тощей груди и сгорбился, отводя взгляд от Мистаи.

– Может, я просто уйду. Я вернусь туда, откуда пришел, и забуду раз и навсегда о том, что хотел обрести здесь новый дом. Не думаю, что из этой затеи выйдет толк.

Девушка поднялась. Да уж, с такой логикой не поспоришь.

– Завтра я снова приду навестить тебя, – пообещала она. – Можем просто погулять и ни о чем не разговаривать, если хочешь.

Пьянчужка пожал плечами:

– Если у тебя есть свободное время.

Мистая ушла, а гном так и остался сидеть на месте, глядя в пустоту, притворяясь, что сказанное не имело к нему ни малейшего отношения, будто он выше всего этого. Принцесса впервые пришла сюда, чтобы поговорить с Пьянчужкой, после того, как услышала рассказ Сапожка о том, что ему пришлось в наказание подвесить за ноги к дереву одного мелкого поганца. Кобольд заверил ее, что просто хотел проучить гнома – может, тот перестанет так поступать. Сапожок и Сельдерей клятвенно обещали, что это не повторится, но Мистая отнюдь не была уверена в том, что данное слово будет что-то для них значить. Кобольды прославились отнюдь не своим добродушием, и даже несмотря на то, что оба были ее друзьями… Скажем так, у дружбы тоже есть свои пределы.

Направляясь обратно к замку вдоль рощицы Лазурных Друзей, Мистая никак не могла решить, что ей сказать гному, чтобы заставить его понять. Нужно было что-то делать, а не просто размышлять над сложившейся ситуацией. Теперь она бывшая ученица Кэррингтона, и принцесса никак не могла оставить эту часть своей жизни позади, не могла перестать мыслить как школьница. Отец ничего больше не говорил о ее образовании, не сказал ни слова о том, продолжат ли советник и Абернети обучать принцессу, как и раньше, но у Мистаи было предчувствие, что он что-то задумал. Никто ни единым словом не обмолвился о том, какая идея посетила короля, даже ее два бывших наставника, которые в ответ на расспросы принцессы только хмыкали, мастерски уводили беседу в сторону и вообще говорили очень уклончиво.

И теперь Мистая пришла к выводу, что было бы очень неплохо разработать собственный план на этот счет, подыскать какой-нибудь проект, который убедит отца в том, что его дочь в состоянии заниматься чем-то осмысленным и полезным. Принцессе всегда хотелось помогать отверженным и обездоленным, а кто в Заземелье лучше подходил под это описание, если не кыш-гномы? Если только ей удастся продемонстрировать свои способности и изменить в лучшую сторону хотя бы одного из них, то шансы поработать с остальными существенно возрастут.

Однако Пьянчужка оказался крепким орешком и совершенно не желал сотрудничать, поэтому Мистая постепенно пришла к мысли, что задача, которую она поставила перед собой, окажется гораздо труднее.

Девушка по-прежнему так и этак пыталась решить эту дилемму, почти не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Она уже вышла из леса и направилась по дороге, ведущей к замку Чистейшее Серебро, как вдруг столкнулась нос к носу с Легужем, лордом Риндвейра, и его свитой. Шесть или восемь всадников, не считая возницы, правившего упряжкой. Сам знатный господин ехал в карете. По-прежнему погруженная в размышления о Пьянчужке и свои планы по перевоспитанию кыш-гномов, Мистая даже не сразу поняла, кто перед ней. Довольно долго она стояла на месте после того, как процессия замерла и всадники окружили ее. К этому времени было уже поздно спасаться бегством.

Легуж тут же распахнул дверцу кареты, выскочил оттуда и заторопился к девушке.

– Принцесса Мистая! – тепло обратился он к ней. Отвратительный язык быстро облизнул губы, когда мерзкий тип низко поклонился.

– Лорд Легуж, – осторожно отозвалась Мистая, едва сдержавшись, чтобы не назвать его Лордом Лягушонком. Она слишком часто слышала это прозвище из уст Абернети и сама не заметила, как начала его использовать.

– Как чудесно снова увидеть вас! – восторженно воскликнул тот.

Он схватил правую руку девушки и начал покрывать ее чмокающими поцелуями. Не без усилий Мистая высвободилась из его пальцев и многозначительно нахмурилась:

– Полагаю, все же не настолько. Но благодарю вас за комплимент.

Принцесса научилась дипломатии при дворе своего отца. Нужно всегда оставаться вежливой, даже если больше всего на свете в отдельные моменты хочется прямо противоположного.

– Я не смел даже надеяться, что фортуна будет столь благосклонна ко мне и я повстречаю вас лично во время своего визита! Но теперь, когда состоялось наше рандеву, я склонен счесть его знаком благосклонности судьбы!

Девушка кивнула, внимательно рассматривая непривычный наряд лорда.

– Прошу прощения, но что это на вас такое надето? – спросила она, не в силах удержаться. – Почему вы не в черном?

– А, вы, со свойственной вам проницательностью, зрите в самую суть! – отозвался Легуж, многозначительно подмигнув принцессе. – Мой наряд сегодня другого цвета, поскольку и визит мой не вполне обычен. Причина, по которой я решился посетить вашего отца, совсем иная, нежели те, что обычно приводят меня в Чистейшее Серебро. Я желал побеседовать с его величеством о вас.

– Вот как? – Мистая ощутила, как ее пронизывает неприятный холод. – Обо мне?

– Я попросил королевского разрешения на то, чтобы начать ухаживать за вами с целью вступить в законный брак. Я хотел бы, чтобы вы стали моей женой и ма терью моих детей! – заявил Легуж, сняв с головы шляпу и отвесив еще один низкий поклон. – Я намерен жениться на вас, Мистая.

Это было очень нелегко, но принцесса сумела сохранить нейтральное выражение лица, скрыв свои истинные чувства по этому поводу.

– В самом деле?

– Ваш отец уже сказал мне, что обдумает мою просьбу. Я же тем временем буду регулярно навещать вас. Надеюсь, вы скоро поймете, что мы просто созданы друг для друга.

«Размечтался», – подумала про себя Мистая. Но что там Лягушонок сказал о ее отце? Что тот обдумает его предложение? О чем тут думать?! Отец должен был отказаться сразу же, без всяких размышлений!

– Лорд Легуж, – с этими словами девушка одарила собеседника своей самой очаровательной улыбкой, – мне казалось, вы уже женаты. Разве у другой женщины нет на вас прав?

Восторженное выражение на его лягушачьем лице несколько потускнело, сменившись легкой мрачностью.

– К сожалению, нет. Произошла ужасная трагедия. Мой сын внезапно скончался менее двух недель назад. Мой дорогой маленький Эндраттен… Его жизнь унесла лихорадка. Моя жена, не сумев перенести это горе, последовала за ним в мрачные владения смерти, и теперь, когда оба ушли, я остался один, без семьи, без родных.

– Мне очень жаль, я не знала об этом, – произнесла Мистая, смутившись от своей нечаянной бестакт ности.

Она помнила его жену, бледную стройную женщину со светлыми волосами и печальным взглядом. Об их браке ходило много слухов, и никто не говорил ничего хорошего. Сына и наследника лорда девушка никогда не видела.

Легуж в очередной раз поклонился:

– Ваши соболезнования – бальзам на мои раны.

– Но я, честно говоря, полагала, что в таких случаях траур продолжается более долгий срок, – уверенно заметила Мистая. – Перед тем, как начать ухаживать за кем-либо.

Но новоявленный ухажер только покачал головой, словно принцесса понятия не имела, о чем говорит.

– Я буду скорбеть о них вечно. Но честь призывает к иному, и я обязан повиноваться. Лорду Риндвейра необходимы жена и сыновья – лишь в этом случае он может выполнить долг. Я не имею права оставить владения без наследника даже на тридцать дней. Лорд обязан представить своим людям преемника, чтобы они спали спокойно.

Что бы ни было причиной всего этого, Мистая была абсолютно уверена – его предложение совершенно не связано ни с долгом, ни с обязанностями лорда. Легуж что-то задумал, и каким-то образом новые махинации привели его к порогу королевского замка. Принцесса решила поскорее запереть дверь – до того, как зло проникнет внутрь.