Грани одиночества
– Тогда мы вернемся, когда его величество будет у себя, – предложила я.
– Понимаю ваше нетерпение, но придется подождать его здесь. Мы поселим вас в гостевых покоях, но уехать, не оскорбив императора невниманием, не получится, – краснея и потея, сказал Томан.
Я готова была скрипеть зубами от ярости на мерзкое Величество, но слово взял Сэпий и согласился задержаться до приезда императора.
Нас разместили в просторных апартаментах из трех комнат. Они были светлыми, уютными и вполне комфортными, но дворец – последнее место, где я хотела бы задержаться. К счастью, завтракали и обедали мы у себя в столовой, куда услужливые горничные приносили нам еду, но ужинать приходилось в королевской гостиной в окружении местных ловеласов и скучающих девиц, которых в огромном количестве пригрел рядом с собой недальновидный Андариэл. Среди этой напомаженной, жеманной толпы знакомым, но от этого еще менее приятным лицом была Дилейна. Графиня кидала на меня откровенно злобные взгляды, не забывая периодически упоминать о моей принадлежности к «грязным» арахнидам.
Молодые мужчины мое появление приняли как вызов их самолюбию, всячески пытаясь привлечь мое внимание и заставляя хмуриться моего мужа, который со своей стороны стал объектом насмешек и издевок со стороны легкомысленных девиц. Они рассматривали его скорее как диковинную зверушку, чем как мужчину.
Все это бесило и раздражало меня неимоверно, заставляя практиковаться в остроумии и злословии как с настырными ухажерами, так и с глупыми курицами, бросающими многозначительные фразы в адрес моего мужа. Уже прошла неделя с момента получения мной приглашения и пребывания в этом отнюдь не гостеприимном месте, а Андариэл все не появлялся.
Я очень скучала по нашим детям. Хоть Сэпий и заверял меня, что у них все хорошо, но сердце мое рвалось к ним, домой – в мой уютный подземный мир, где не было подлости, жеманства и фальши, только радость и тепло.
– Сэпий, к черту это гадское императорское величество и приличия! Он послал мне приглашение, а сам изволил отбыть с визитом к одному из своих прихлебателей на неделю. Я не вынесу больше нахождения в этом гадюшнике, давай уедем.
– Потерпи, моя любимая, – обнял меня муж, целуя нежно в шею. Этот подлый прием заставил меня забыть и о раздражении, и о яростном желании сейчас же пренебречь «гостеприимством» Андариэла. – Если мы уедем сегодня, то целую неделю здесь пребывали зря. Он не может гостить у подданного вечно. В конце концов, ему нужно управлять государством, и неделя – это предельный срок отсутствия монарха на троне.
Я сдалась не столько от аргументов моего арахнида, сколько от касания горячих губ к чувствительной коже и умелых ласк любимых рук. Жаль, но больше мы ничего себе позволить не могли. В наших комнатах находились еще Диззи и шестеро воинов, которые полностью заняли балкон и прихожую, закрывая наши апартаменты от незваных посетителей.
Тяжело вздохнув от перспективы продолжения моего вынужденного воздержания от нашей весьма активной супружеской жизни, я уткнулась в плечо мужа, вдыхая терпкий, приятный аромат самого родного мужчины во всех мирах. В этот момент раздался стук в дверь. Дарион – один из воинов – открыл дверь, впуская заикающегося от страха визитера. Им оказался молодой гонец с вестью о том, что его величество отбыл из родового гнезда герцога Феросса и ночью прибудет во дворец.
*
Император Андариэл Нимейский
*
Несмотря на полный неоднозначных событий день прибытия в усадьбу Феросс, я искренне наслаждался своим небольшим путешествием. Это место хранило одни из лучших воспоминаний моего далеко не безоблачного детства. Горная прохлада, после душного лета столицы, подарила бодрость и новые силы, а приветливые хозяева окружили меня искренним теплом и заботой, которых я слишком давно не чувствовал.
Мой верный друг Сантос всюду сопровождал меня, и его общество дарило мне дополнительные положительные эмоции. Единственное, что вносило смуту в мой внутренний мир, – это Алисия.
Маленькая вредина старалась как можно чаще попадаться мне на глаза. Ее матушка, герцогиня Белинда, приставила к проблемной дочери ворчливую немолодую дуэнью, но даже присутствие матроны не останавливало малышку от откровенного флирта.
Признаюсь честно – я каждый день ждал появления зеленоглазой бестии, волнуясь, как юнец перед свиданием, и ни разу малышка меня не разочаровала, упорно находя поводы и способы повидаться. За день до отъезда она все же умудрилась сбежать от строгой мадам Кашир и застать меня наедине.
Выдался ясный погожий день. Частые для этих прекрасных, но суровых мест ветра затихли и, несмотря на горную прохладу, солнце приятно припекало. Пока семейство Феросс было занято планированием званого вечера в нашу честь, я решил уединиться в саду, просто насладиться тишиной и одиночеством. Мой камердинер Тиас постелил теплый шерстяной плед прямо на аккуратном газоне возле векового дуба, неизвестно каким чудом выжившего и раскинувшего свои могучие ветви на этой высоте. Где-то в кроне заливисто пели птички, неподалеку хрустальным переливом капель воды шумел горный ручей, и я позволил себе задремать, наслаждаясь чудесным днем и прекрасным настроением.
Не знаю, как долго я спал, но пробуждение было таким же приятным, как и сон, что привиделся мне. В царстве грез я снова был беззаботным ребенком, окруженным любовью родителей и прислуги. Мы были на пикнике, которые так любила мать. Отец тренировал любимую овчарку, а мама гладила меня по волосам и целовала мое лицо. Когда-то такое поведение родительницы вызывало у меня смущение и неловкость, но сейчас я искренне радовался ее ласке, надеясь, что сон не кончится никогда, но в сознание упорно пробивалось ощущение, что меня действительно кто-то трогает. Я резко распахнул глаза и прижал нарушителя моего спокойствия своим тяжелым телом.
– Вы так красивы, когда спите, выше величество, – тихо сказала Лиса, распростертая подо мной. На девушке было легкое платье из бирюзового сатина, удачно оттенявшего ее красивые глаза. Она нервно облизывала пухлые розовые губы, вызывая у меня острое желание попробовать, насколько они сладкие и нежные.
– Ты опять за свое, Алисия? – хрипло спросил я, борясь с похотью. – Я говорил, что приближаться ко мне без предварительного уведомления опасно. У тебя что, нет чувства самосохранения?
– Я сохранила себя для вас, а не от вас. Почему вы избегаете меня? Неужели я не нравлюсь вам, Андариэл?
Мое имя в ее устах звучало эротично, царапая нежным тембром что-то внутри и заставляя мечтать, как она будет выкрикивать его в порыве страсти.
– Я изуродован мерзким шрамом. Красивым меня может считать только льстец или слепец и, насколько мне известно, зрение у тебя великолепное. Чего ты добиваешься Лиса?
– Шрам – это всего лишь неровность кожи. Как это может испортить вашу идеальную красоту? Я люблю вас, Андариэл, давно и безнадежно, не отвергайте меня. Позвольте быть счастливой с вами, хотя бы ненадолго, – ответила красавица, заглядывая мне в глаза своими горящими изумрудами. Сколько ни старался я найти фальшь в этих словах, ее там не было. Даже в лучшие дни Дилейна прятала от меня свой взор, когда говорила о чувствах.
– Ты пожалеешь об этом. Я не идеальный сказочный принц, не губи себя ради того, кого толком не знаешь, – серьезно ответил я, вставая с мягкого девичьего тела, чтобы не поддаваться сурхову искушению, но тонкие руки на удивление крепко обняли меня, притягивая к себе.
Конечно, я мог легко убрать девичьи запястья и уйти, но мне так нужно было то тепло и нежность, что предлагала наивная молодая красавица. Впервые в жизни я так хотел поверить в то, что любим. Со стоном поражения я буквально впился в мягкие податливые губы, сминая их в жестком властном поцелуе, наказывая им малышку за свою несдержанность.
Лиса застонала, открываясь мне. Я никогда раньше так не терял голову от поцелуя. Тело дрожало от напряжения, а в паху стало тесно и почти больно от желания. Только уважение к лорду Фероссу и другу удержали меня от того, чтобы начать срывать одежду с девчонки и взять ее прямо на шерстяном пледе под сенью дуба. Но собрав всю свою выдержку, я встал и, пытаясь идти ровно, что было затруднительно в моем состоянии, поспешил скрыться в своих покоях.
Холодный душ мало отрезвил мою страсть, а эрекция доставляла массу неудобств. К счастью, полотенца мне принесла молодая и вполне привлекательная горничная. Я дернул девку за руку, привлекая к себе.
Целовать ее мне не хотелось, как и сравнивать идеальное тело ее леди и крестьянской девушки, поэтому я потянул ее за руку вниз, наклоняя голову девушки к своему паху в недвусмысленном намеке. Горничная попалась неопытная. Она неумело облизывала мою плоть и давилась, когда я двигал ее головой, вбиваясь ей в глотку, но от напряжения последних дней разрядка не заставила себя долго ждать. Кончив, я оттолкнул девицу и, обмывшись, молча ушел одеваться к ужину.
Вечер выдался долгим и утомительным. Сантос окружил меня молодыми привлекательными вдовами и симпатичными мелкопоместными дворянками, но мой взгляд все чаще обращался к зеленоглазой бестии. Я хочу ее. С этим невозможно бороться и глупо отрицать, однако она не просто девка, с которой я удовлетворю похоть, и я не буду брать ее невинность в спешке отъезда, поэтому я принял решение пригласить ее ко двору.
Герцог Ластон с обреченной покорностью дал согласие на ее визит во дворец, а мать причитала, что не готов гардероб и прочие незначительные мелочи, Сан хмурился, и только зеленые глаза Алисии светились восторгом и любовью.
Пусть друг сердится, пусть недоволен ее отец, но она моя, а от своего я не отказываюсь.
Глава 12
*
Алла Арахни
*
Я жутко нервничала перед встречей с венценосным засранцем, и дело было не только в его мстительной натуре, но и в моей растущей несдержанности. Наверное, я распущенная ненасытная особа, но быть рядом с мужем, касаться его, чувствовать сильное тело рядом, вдыхать тонкий аромат его тела – и не иметь возможности уединиться было для меня пыткой, а длительное воздержание негативно сказалось на моем вспыльчивом характере. Как бы не добавить нам проблем. Но у меня теперь дети, гнездо, арахниды, и я не могу себе позволить делать глупости, даже если они касаются такого человека, как император. Даже не так: тем более, если они касаются его.
Вечером готовили бал в честь возращения этой зарвавшейся морды, и нам с Сэпием с утра принесли приглашение. Диззи подготовил мне красивое платье алого цвета. Легкая, но прочная ткань, сделанная ткачиками, образовывала плотный корсаж и выгодно подчеркивала грудь, а от талии расходилась свободной летящей юбкой. Тонкие бретели –настоящее ювелирное украшение из золота и рубинов в тон платью – на спине переплетались в причудливую паутину.
Волосы, после уговоров мужа, я распустила, и они плотной волной укрыли меня до лопаток, закрывая почти оголенную спину. Я выбрала туфельки с удобным небольшим каблучком.
На Сэпии был черный костюм с приталенным пиджаком и белая рубашка. Фасон его наряда полностью удовлетворял веяниям придворной моды, но отличался отсутствием вычурной вышивки и украшений, которыми изобиловали одежды местных щеголей. Только маленькие рубиновые запонки в тон моему платью разбавляли классическую строгость его наряда. Я в очередной раз залюбовалась мужем, вызвав его улыбку своим восторженным взглядом.
– Алла, ты так на меня смотришь, что я готов послать в бездну бал и императора и взять тебя прямо перед воинами и тенью, – прошептал мне на ухо Сэпий.
– Твой план мне нравится гораздо больше, чем необходимость присутствовать на этом великосветском мероприятии в «наиприятнейшей» компании его величества, – грустно вздохнула я, мечтая, чтобы сегодняшний вечер поскорее закончился и мы могли отбыть в обитель арахнидов, а оттуда тоннелями попасть к детям, что и решила озвучить мужу. – Сэпий, как ты думаешь, будет свинством, если я попрошу наших воинов отправиться в замок аллаиды ночью? Не хочу оставаться здесь ни одной лишней минуты.
Вместо него мне ответил Дарион.
– Для нас нет разницы, день или ночь. Мы будем счастливы поскорее покинуть дворец, тем более если это порадует нашу Дарующую, – проскрипел воин.
Такие красивые и настроенные на скорейшее отбытие из этого «гостеприимного» места, мы, в сопровождении верного Диззи, вошли в тронный зал.
Андариэл торжественно восседал на троне, расположенном на возвышении в дальнем углу зала, и наше появление увидел сразу, встретившись со мной глазами, но позвать к себе ближе не торопился, а по здешнему средневековому этикету приглашения от императора нужно дождаться.
Император дал знак музыкантам и открыл бал с красивой молодой девушкой. Мне посыпались приглашения на танец, но я отказывала, ссылаясь на незнание танцев. К Сэпию тоже подошли несколько отчаянных барышень, но ему было достаточно хмуро посмотреть на них с высоты своего внушительного роста черно-золотыми глазами – и храбрость покидала претенденток на внимание моего мужа, они ретировались.
Время в ожидании тянулось очень медленно. Заиграла знакомая мелодия, напоминающая вальс, которому, на всякий случай, я научилась перед выпускным балом в школе, и Сэпий повел меня в четком ритме. Я только начала получать удовольствие от танца, как к нам подошел высокий темноволосый аристократ с красивым лицом и умными ореховыми глазами и, спросив дозволения у мужа, перехватил меня.
– Мы не представлены. Мое имя Сантос Феросс. Я восхищен вашей яркой красотой и несомненной самоотверженностью. Настоящее чудо увидеть Дар богини – Сэпия Арахни в человеческой форме после рождения гнезда, – без всякой язвительности сказал мужчина. Судя по лицу, он был не старше императора, по нашим меркам выглядел лет на двадцать пять, но производил впечатление человека спокойного и зрелого, в отличие от Андариэла.
– Алла Арахни, – просто представилась я, не желая продолжать беседу, но мужчина не сдавался.
– Я завидую вашему мужу. Хотелось бы, чтобы и меня кто-то полюбил так сильно и безоглядно, – с приятной улыбкой, без всяких подколов, сказал мужчина, против воли вызывая у меня ответную улыбку.
– Я думаю, у вас все впереди. Вы достойны того, чтобы хорошая девушка отдала свое сердце в ваши надежные руки, – вежливо ответила я, выискивая Сэпия в толпе, но его нигде не было видно.
– Не беспокойтесь, Алла, его пригласил к себе император. Они в ложе.
– Тогда мне, наверное, нужно присоединиться к мужу, – сказала я, пытаясь высвободить свою ладонь, но парень не отпустил.
– Вы же не хотите покрыть мою голову позором, как нерадивого партнера, оттоптавшего ноги партнерше. Сжальтесь! – лукаво улыбнулся брюнет.
– Я уверена, ваша репутация непревзойдённого танцора не пострадает, если глупая иномирянка, Аллаида арахнидов, проявит очередную неучтивость и покинет вас в разгар танца, – настаивала я.
– Императору не понравится, если я доставлю вам столь сильное неудовольствие, что вы сбежите от меня. Я думаю, что мы будем дольше оправдываться, осталось всего два круга, и я провожу вас к мужу, хотя признаюсь честно – очень не хочется выпускать такую красавицу из объятий, – лишь с намеком на шутку сказал Сантос.
– Уверена, вы говорите это каждой свой партнерше, – сказала я рассеянно, думая о том, что Сэпий наверняка волнуется.
– Отнюдь. Я не склонен разбрасываться комплиментами, но вы их достойны, – сказал парень, кланяясь и целуя мне руку. Слава богу, танец подошел к концу. Сантос, как и обещал, повел меня к императорской ложе. Я переживала, как мой ревнивый арахнид отнесется к нашему совместному появлению, но не успели мы пройти и пары метров, как аристократа оттеснил мой верный Диззи. Еще никогда я так не радовалась своей тени.
Андариэл сидел в высоком кресле, вальяжно откинувшись на спинку. На императоре был красивый белый камзол с вычурной серебряной вышивкой. Должна признаться, даже с печатью Андариэл выглядел вполне привлекательно. Возможно, сработал стереотип о том, что шрамы украшают мужчин, но на его лице был всего лишь рубец, который лично у меня не вызывал такого отторжения, как когда-то мой собственный. Одним своим надменным видом его величество просто бесил, но ради детей я должна себя взять в руки и показать если не смирение, то вежливую отстраненность.
Я не стала делать реверансы или кланяться, чтобы соблюсти приличия, а просто кивнула в знак приветствия. Император изогнул идеальную бровь, выказывая удивление, но больше никаких эмоций не демонстрировал.
– Аллаида, рад приветствовать вас в своем дворце и поздравляю с появлением потомства. Я слышал, что Богиня была необычайно щедра и подарила вам с Сэпием не только свой Дар, но и семь новых гнездовых, что дает нам надежду, – в принципе вежливые слова этот сноб произнес таким тоном, что в ответ хотелось минимум плюнуть, особенно слово «потомство».
– Слухи оказались правдивыми, у нас с мужем уже довольно много сыновей, и семеро из них гнездовые. Я не знаю, на что именно надеетесь вы, но наши дети обязательно вырастут сильными и смелыми защитниками этого мира, какими всегда были арахниды, – в том же тоне ответила я, выделив слова «сыновей» и «надеетесь».
– Сыновей? Вы признаете арахнидов нового гнезда своими детьми? – искренне удивился император.
– Они зачаты от меня и на свет появились с моим участием, они похожи на меня, так кто они мне, ваше величество, если не дети? – я изобразила удивление.
– Ну что же, вы будете очень многодетной матерью, – съехидничал Андариэл, и несколько особо приближенных прихлебателей зашлись истерическим смехом.
– Да, буду. Ваша Богиня неимоверная щедра – она подарила целый народ, ставший мне семьей: кто-то мужем, кто-то братьями, остальные детьми. Видимо, после вашего подарка, принесшего мне десять лет одиночества и неприятия, она решила, что мы заслуживаем стать счастливыми.
– Ну, если ваше счастье в арахнидах… – глумливо отозвался венценосный козел, но меня уже понесло.
– Именно в них. Это самые честные, преданные, чистые и милосердные существа, с которыми я встречалась, а то, что они не похожи на нас, – это не недостаток, а преимущество. Если бы они были такими же слабыми, жадными и эгоистичными, как мы, то ваш мир был бы обречен.
В нашу словесную баталию ненавязчиво вклинился мой недавний партнер по танцу, и, как ни странно, Андариэл ему это позволил.
– Аллаида абсолютно права. Мы все помним, как много делают для нас господин Арахни и его Гнезда, – примирительно, но с нажимом произнес Сантос.
К моему удивлению, император действительно сбавил обороты нашего словесного противостояния и, обменявшись с нами парой дежурных фраз, выразил надежду, что за завтраком мы обсудим текущие вопросы устройства гуляний в честь появления гнезда и бала для Аллаиды. Не успела я возмутиться, как слово взял Сэпий, заверив, что мы обязательно будем.
Дальше бал проходил как и любое официальное мероприятие – скучно, долго и утомительно, но это только мое мнение. Большинство присутствующих откровенно наслаждались закусками, дорогим вином и атмосферой праздности и приближенности к власти. Среди гостей выделялась красивая девушка, что открывала бал вместе с Андариэлом. Она, как экзотическая бабочка, порхала в танцах и весело смеялась шуткам ловеласов, искоса поглядывая на хмурого императора.
Нам с Сэпием «позволили», а точнее приказали остаться в ложе, что находилась немного ниже трона, но все же в непосредственной близости от мерзкого величества. Как ни странно, там с нами расположился и Сантос. Он был предельно вежлив как со мной, так и с мужем, оказался весьма приятным и начитанным собеседником, а поскольку Сэпий обладал памятью рода, то они увлеченно обсуждали некоторые моменты истории этого мира.
Я же наблюдала за черноволосой девушкой в ярком изумрудном платье. У нее была такая открытая и искренняя улыбка, что мне отчаянно хотелось привлечь внимание этой красавицы. Видимо, сказывается отсутствие у меня подруг. Я безгранично люблю свою новую семью, но они все мужчины, а иногда в смелых мечтах у меня появлялась подруга, с которой можно обсудить маленькие девичьи секреты и мелочи, важность которых никогда не понять мужчинам, тем более практичным арахнидам.
Но за брюнеткой наблюдала не только я, но и Дилейна. Только выражение лица у рыжеволосой стервы, когда она смотрела в ее сторону, было настолько плотоядным, что мне стало даже немного страшно за девушку.
– Диззи, – тихо позвала я свою тень, который лежал у моих ног. Паучок заинтересовано поднял на меня черные бусины глаз, а я почти шепотом попросила: – Ты не мог бы присмотреть за той черноволосой девушкой в зеленом платье? Госпожа Мирасс одаривает ее такими злобными взглядами, что мне страшно за нее.
Арахнид кивнул и, аккуратно петляя между гостями, растворился в толпе. Я давно заметила, что когда Диззи не хочет, чтобы его замечали, то становится практически невидимым. Сделала себе пометку потом расспросить его об этом умении.
Вопреки моим опасениям ничего плохого не произошло, зато с девушкой меня познакомили. Он оказалась сестрой Сантоса по имени Алисия.
– Вы сегодня просто блистаете, – сделала я комплимент девушке после знакомства.
– Я думаю, что мой юный возраст вполне позволяет Аллаиде обращаться ко мне на ты, – с улыбкой сказала девушка.
– Тогда давай откажемся от формальностей, мне будет приятно считать, что мы хорошие знакомые, – осторожно ответила я, чтобы не показаться наивной дурочкой.
– Так нечестно! – шуточно возмутился Сантос. – Я раньше с вами познакомился, а обращаться к себе без официоза вы мне так и не позволили.
– Если Сэпий не возражает, – я дождалась утвердительного кивка моего любимого мужа, – то, думаю, мы вполне можем перейти на ты.
Мы болтали около часа. Я даже стала получать удовольствие от присутствия на балу, но, к счастью или к сожалению, Андариэл встал и подал знак об окончании вечера и покинул зал. Мы тепло простились с Фероссами и отправились отдыхать.
Учитывая позднее время, мы быстро искупались и легли в кровать, но уснуть нам не дал тихий стук в дверь.
Я быстро накинула халат, а Сэпий как лег отдыхать в пижамных штанах и с голым торсом, так и пошел узнать, кто нас побеспокоил. Вместе с ним встречать нежданного гостя отправился и бдительный Диззи.
В прихожей скрипнула отворяемая дверь и раздался испуганный девичий писк.
– Могу я поговорить с Аллой? – заикаясь, спросила Алисия, пряча взгляд, стараясь не глазеть на полуголого Сэпия.
Мужчина кивнул и молча удалился, а я повела девушку в гостиную, по пути зажигая свет. Мы присели за небольшой стол, а услужливый тень принес нам горячий чай и булочки, заставляя меня задуматься, где он их добыл в такое время.
– Прости за то, что побеспокоила в столь поздний час, но я хотела поговорить наедине, а если бы предупредила о встрече, то меня обязательно бы сопровождали, – пояснила девушка, нервно сминая ладонями пышную юбку своего бального платья.
– Ничего, я просто не ожидала. Надеюсь, Диззи тебя не напугал? – спросила я, пытаясь понять ее нервозность.
– Нет. Он очень милый, – улыбнулась девушка, не решаясь начать разговор.
Какое-то время мы молча пили горячий чай, наслаждаясь вкуснейшей сдобой, но все же Алисия решилась:
– Я понимаю, что не имею права тебя о чем-то просить и не знаю, что послужило причиной твоего поступка, но готова молить тебя о милости: сними, пожалуйста, печать отторжения с Андариэла.
– Зачем тебе это? – удивилась я.
– Я люблю его. Я понимаю, он бывает невыносимым и заносчивым, но он неплохой. Для меня этот шрам не имеет никакого значения, но его мучит неуверенность в себе, – сказала наивная глупышка.
– Алисия, я понимаю, любовь зла, но Андариэл не может быть неплохим. Ради тебя я попытаюсь убрать последствия моего спонтанного выброса магии, только позволит ли император? – усомнилась я в адекватности обсуждаемого нами мужчины.
– Он может быть хорошим. В детстве он всегда уделял мне внимание и утешал, когда я ссорилась с братом, – с мечтательной улыбкой сказала Лиса.
– Алисия, ты меня извини, но уделить внимание ребенку и не воспользоваться влюбленностью молодой и красивой девушки – разные вещи. Я не хочу раздавать ненужные советы, только будь осторожна, император далеко не добрый самаритянин, а мне не хотелось бы, чтобы он тебя обидел. Я попытаюсь выполнить твою просьбу, только и ты будь осторожна с этим мужчиной, – сказала я.
– Хорошо. Алла, я понимаю, что это бестактность, но скажи – тебе действительно нравится Сэпий Арахни? – спросила девушка, смутившись. – Просто он пугает своим внешним видом. Мне трудно представить, что такая красивая и интересная девушка полюбила его, да еще и в облике арахнида.
– Мне он не просто нравится, я люблю мужа больше жизни и считаю его очень красивым, а арахниды – они ничуть не хуже любого из нас, в чем-то даже намного лучше. Мне абсолютно безразлично, как выглядит Сэпий, я люблю его за доброту, самоотверженность, за его сильный характер и спокойствие. О нем я могу говорить бесконечно, но почему тебя это интересует? – удивилась я.
