Охрана музеев. Тайна номер 1

Глава 6

30 июня, 16:20. Петропавловская крепость. Улица Времени

В Петропавловской крепости есть двухэтажный жилой дом: жёлтый, классического петербургского канареечного цвета. Если выйти из дома, то прямо перед ним будет расположен бастион Нарышкина – тот самый, с которого открывается обворожительный вид на Неву, Дворцовый мост и Зимний.

Любопытные туристы фотографируют этот дом всегда старательно – на нём написано, что это памятник архитектуры XVIII века и что в нём раньше была гауптвахта.

Однако в этом доме живут люди. Представьте себе – в Петропавловке, на улице Времени… В самом сердце города, которого не должно было бы существовать.

В основном здесь были расположены служебные квартиры сотрудников Отдела охраны музеев при Президенте Российской Федерации.

Вот в дом номер один и направился во второй половине дня Егор Иванович Старцев, начальник питерского отделения этого самого четвёртого отдела.

– Привет, Борька, – закричал Старцев с порога, открыв дверь своим ключом, – к тебе можно?

– А то! – закричали откуда-то с другого конца квартиры. – Заходите!

– Как дела в городе над вольной Невой?

– Придурков много на земле… И разных судеб, – старательно запел Борис. Пел он, надо отметить, ужасно.

– За операцию по русалкам объявляю благодарность! А у нас тут новые напасти… Информации нет про то, что для чего-нибудь надо женщин похитить? У которых имеются маленькие дети… Такого не проскакивало?

– Нет. – Борис удивлённо покачал головой. – В интернете такого не было. Никто не светился.

– Выясни, пожалуйста. Что-то меня это дело беспокоит. У тебя попить что-нибудь найдётся?

– «Тархун», – с гордостью ответил знаток интернета и его обитателей, занимающийся в отделе отслеживанием в сети всех, кто мог причинить вред или беспокойство на вверенных территориях. Надо отметить, что с каждым годом таковых становилось всё больше.

– «Тархун», – скривился Старцев, – как ты его пьёшь! И он же зелёного цвета, ядовитого такого. Сплошной краситель с ароматизатором!

– «Тархун», – радостно закивал Борис, – я его люблю. Тут мне вчера доставка привезла гадость какую-то коричневую. Так у меня целая баталия была! А теперь всё в порядке. «Тархуном» я обеспечен. Жить можно. Есть будете?

И Борис выкатился из-за стола на коляске. На вид парню было года двадцать три – двадцать четыре, но так как сколько ему лет точно, никто не знал, считалось, что двадцать три. День рождения же решено было праздновать в тот день, когда его нашли. Светлые волосы упрямо росли во все стороны, удивительной красоты зеленовато-серые глаза стыдливо прятались за довольно толстыми линзами очков. Торс угадывался спортивный и крепкий под неизменной олимпийкой с изображением панды на спине.

– В следующий раз меня пивом обеспечь, – проворчал Старцев и отправился за парнем.

– Никакого пива! – строго ответил сотрудник. – Оно вредно для здоровья, к тому же вы на байке гоняете с такой скоростью, что пива вам нельзя. Да ещё и в любой момент вызвать могут – и вы полетите… – Тут его голос невольно сорвался в тоску.

– Это да… – сделал вид, что не услышал этой тоски Старцев. – Но пива-то хочется.

– Есть чай! В пакетиках. И Анфиса Витольдовна еду принесла.

– Давай что есть! Как там твои подопечные?

– Они мне в последнее время облегчают работу – все выкладывают в интернет. С замыслами, списками групп, местами встреч. Ставишь программы – и вперёд, по ключевым словам всё выскакивает. Вот, например, сегодня ночью у нас в дубовой роще на Таллиннском шоссе – пати от сатанистов.

– Что за ересь. – Старцев даже жевать прекратил. – Что у нас сатанисты в священной дубовой роще забыли?

– Так шабаш у них.

– Шабаш бывает у ведьм, сходка в дубовой роще – у каких-нибудь язычников, друидов, на худой конец. А сатанисты должны собираться… На развалинах храма, скорее всего. А так… безграмотно как-то получается.

– Его-о-ор Иванович! – протянул насмешливо подчинённый. – Вы ещё им пойдите, лекцию прочитайте о правильном поведении сатанистов при встречах. А ещё объясните необходимость принесения человеческих жертв и выдайте ритуальные тексты для призыва сатаны. Для повышения интеллекта и всеобщей грамотности населения.

– Всё равно – безобразие! – отрезал начальник. – Ну зафанател кем-то – всякое бывает. Так ты книжечку открой, буковки почитай. Там ведь всё написано.

Борька гоготал, уже не сдерживаясь.

– Вас печалит то, что сатанисты ведут себя недолжным образом и плохо учили, что должны делать?

– Меня печалит то, что вокруг одно невежество!

– Да ладно! Подростки как подростки. Социально активные. За рощами в окрестностях Питера они у меня присматривают – и на том спасибо. Если что не так – сразу пишут. Мы так весной предотвратили вырубку леса на севере города, помните? Где ещё дуб заветный.

– Бардак – дело добровольное. Сатанисты присматривают за деревьями! Бред.

– Вот такие у нас в Питере странные сатанисты… С гринписовским уклоном, – гордо ответствовал Борька.

– Слушай, а что твои сатанисты-гринписовцы в лесу забыли?

Борька довольно и даже гордо захрюкал от смеха:

– Так мы же все неформальные группировки, как вы знаете, подвигли плести берёзки – чтобы от русалок людей уберечь. Провели титаническую работу. Я им дезинформацию подкинул и убедил всех, что так и положено. По звёздам считали и не по звёздам… Каждой группировке свою легенду. Они и верят.

– Я про это уже слышал. Михаил Ефремович был в восторге.

Борька совсем закатился:

– Ещё бы не в восторге! Все в восторге – особенно ребята из секты.

– Так что у них случилось-то?

– Заплели они берёзки, красиво, кстати, получилось. Отпраздновали – выпили как следует. И решили закрепить это дело оргией. Под теми самыми берёзками.

– И что?

– Кому-то или в порыве страсти, или от выпитого померещились русалки. Грациозно качающиеся на ветвях тех самых берёзок и в лучших традициях местного фольклора расчёсывающие длинные золотые волосы…

– Никто не пострадал?

– Нет, но белочка оказалась заразной. Померещились девы речные не ему одному! Многие потом даже утверждали, что те самые русалки проявили к ним пылкие чувства! Я подробности опускаю, чтоб вас не смущать, но, если хотите – почитайте форум сами!

Борька веселился от души, а Старцев схватился за голову и тихо, чтоб его не услышал юный хакер, застонал:

– Вот заразы! Мне что теперь – от водяного упрёки слушать, что его… девочек совсем залюбили?

Подчинённый гоготал, совершенно не обращая внимания на страдания начальства.

Вздохнув, он с недоумением спросил:

– Так, а собираются они ещё раз зачем?

– Надеются на продолжение! – отчитался Борька.

И они снова засмеялись. Вот только… каждый о своём.

– Хорошо придумали, а теперь к делу. Можешь задать поиск по ключевым словам: похищение женщин с ребёнком?

– Тогда получится, что женщин похищали вместе с ребёнком.

– Нет. Ребёнка оставляли, а женщин забирали.

– Хорошо. Тогда похищение женщин, которые недавно родили.

Старцев кивнул, соглашаясь:

– И началось это с двадцать третьего на двадцать четвёртое.

– А раньше этих чисел такое не могло произойти?

– Вот и надо выяснить. Ладно, пошли ужинать. Потом будем работать.

Они который раз всматривались в кадры съёмки. Борька увеличивал, раскладывал покадрово… Проматывал побыстрее. Всё равно было непонятно, куда подевались женщины и кто их забрал.

Видеосъёмка огороженного двора сменялась кадрами парковки гипермаркета. Фигура одной похищенной женщины – другой. Но это по-прежнему ничего не проясняло. Несколько секунд мутного экрана – и всё. Дети остаются одни – женщины исчезают. Пробиться не получалось никакими фильтрами.

Ближе к одиннадцати у Старцева зазвонил телефон. Это был следователь.

– Женщина из супермаркета нашлась.

– Где? Когда? – оживился Егор Иванович.

– Не так давно, на перекрёстке Суздальского и Светлановского.

– Это же северная окраина города.

– Именно. Её чуть не сбил водитель. Он утверждает, что потерпевшая появилась прямо перед колёсами. Самое интересное, видеорегистратор это подтверждает.

– А что говорит женщина?

– Она вообще не говорит.

– И где она сейчас?

– В Бехтеревке, в отделении неврозов.

– Там встречаемся?

– Слушай, давай с утра. У меня сегодня типа был выходной! – взбунтовался следователь.

– Завтра с утра так завтра с утра, – не стал спорить Егор Иванович. – Только вот смотри: ближе к ночи третьего дня нашлась потерпевшая. Получается, что ваша девчонка, Виктория, которой никто не верит, говорила правду. Её тоже похищали.

30 июня, 23:57. Двадцать третий километр по Мурманскому шоссе

Ветер благодаря полям похожего на немецкую каску шлема не бил в лицо, а деликатно заглядывал под них, будто здоровался. Как же Старцев любил просто нестись в ночи куда глаза глядят! Конечно, было в этом что-то мальчишеское, что-то наивно-романтичное и, возможно, действительно не очень подходило его почтенному возрасту. Но в такие минуты он был самим собой.

Романтичным, беспечным, рисковым и… сентиментальным. Глаза начинали блестеть от слёз, если ночная прогулка затянулась и удалось встретить рассвет в живописном месте. Воспоминания задевали за живое, и что-то, чему категорически запрещалось высовываться в остальное время, начинало лезть прямиком в душу, и что уж совершенно не вписывалось ни в какие рамки – в голову лезли стихи. Записную книжку с редкими откровениями таких вот ночных поездок байкер хранил в потайном карманчике кожаного чемодана в заклёпках, намертво прикрученного ремнями к торцу сиденья.

«Быть самим собой, ни о чём не думать», – повторял про себя Старцев, незаметно прибавляя скорость и чувствуя себя абсолютно счастливым. Он забыл о работе несмотря на то, что ради этой самой работы и нёсся сейчас за городом в ночи на немыслимой скорости. Он забыл о личных проблемах прошлых и настоящих, он не думал даже о дочери, и – о чудо! – он не осознавал, что снова летит спасать мир, он просто ни о чём не думал, давил на педаль, сжимая обе ручки вкусно пахнущей и приятно шуршащей кожей перчаток. «Быть самим собой, ни о чём не думать».

Перед глазами снова, как много лет назад, встал образ хитроглазого, увешанного мокрыми зарослями травы, речных водорослей и кувшинок старикашки. Скрипучим голосом он поучал, грозя скрюченным пальцем с зелёным, покрытым мхом ногтем: «Ты должен быть самим собой, ни о чём не думать. Рожь возьмёшь с собой в холщовой суме, соли с кулак, самогона кувшинчик. Коня, на котором прибудешь, обезглавишь, голову в озерцо кинешь. И жди».

Зёрна ржи, как выяснилось опытным практическим путём, вполне удачно заменяла буханка бородинского хлеба, самогона кувшинчик – бутылка водки «Президент», а вместо свежеотрубленной головы несчастного животного в рюкзаке подпрыгивал руль от детского велосипеда. Последняя вынужденная имитация, адаптирующая общение со сверхъестественным в рамках реалий мегаполиса, приводила представителя того самого сверхъестественного в ярость.

Старцев улыбнулся, наклонил мотоцикл, вписываясь в довольно крутой поворот на бешеной скорости, и снова увидел перед собой хитрые, поразительно ярко-зелёные глаза, будто болотные огоньки, мерцающие в полумраке: «Это что такое?! Это что?!. Голова коня твоего железного? И ты думаешь, я на это куплюсь? А рожь где? А сроку положенного не выждал? А заклинание сорок раз, прежде чем воду мутить, не отчитал? Да ты хоть понимаешь, что я тебя насмерть замучить щас должен за такие дела? Лихорадкою болотной извести?..»

Быть самим собой… Ни о чём не думать… Только сжимая руль своего верного железного коня, он мог быть «самим собой», и только с двухсот на спидометре он начинал «ни о чём не думать». В этот мир он не пускал никого и никогда. Никогда никого не катал. Просились многие: жена в своё время обижалась, но байкер был непреклонен. Позже это просто стало необходимостью, настройкой входа в иной мир…

Ветер превратился в мерное жужжание, колёса будто заскользили по чему-то маслянистому, вязкому, уши немного заложило, как в самолёте сразу после взлёта, и чуть голубоватое свечение обозначило поворот в лес.

После железнодорожной насыпи надо было повернуть налево и проехать ещё несколько километров.

Старцев заглушил мотор, загнал мотоцикл в лес, чуть в сторону от дороги – и решительно шагнул в сторону блестевшей между берёзами воды.

– Всё равно все беседы о том, что происходит на Неве, надо начинать с него… – пробормотал он.

– А молодой человек не обидит беззащитную девушку? – раздался в темноте нежный голос.

Старцев вздрогнул всем телом и стал срывать с себя кожаную куртку.

– Любимый! – пропел голос совсем рядом, и нежные руки обняли его, – ты пришёл к своей Купаве?

– Не коснись меня, нечисть, ни словом, ни делом. Ни огнём, ни водою, ни ночью, ни днём, – скороговоркой пробормотал Старцев и вывернулся, оставив в руках у русалки свою кожаную куртку.

– Ну вот за что ты так со мной? – печально проронила нечисть, поглаживая вещь, которая только что была на человеке, и принюхиваясь к тёплому, живому запаху.

– Там, в верхнем кармане, для тебя подарок, – засмеялся Егор. – Не грусти!

Он быстрым шагом направился к воде. Вытащил из рюкзака руль от детского велосипеда.

– Со дна золотого на ночь тёмную. Владыка речной – покажись! – проговорил он фразу вызова. И кинул руль в воду.

Что-то плеснуло на глубине. Стало стремительно приближаться. Ближе. Ближе.

– Нет, я не понял, – ворчливо проговорил косматый старик с длинной бородой, откуда-то появившийся на коряге у берега. – Где лошадиная голова, которую надо кинуть в воду? Где рожь? Опять ты с этой железякой? Как это называется?

– Велосипед.

– А чего не от своего коня?

– Ну, знаешь ли… Мой конь кровей нездешних, цены немалой, – возмутился Старцев.

– Жадный ты и неуважительный, Егор Иванович! – печально сказал водяной.

– Слушай, – покаянно покачал головой Старцев. – Какие счёты между друзьями? Зачем тебе руль от моего мотоцикла? Отрезанной головы несчастного животного у меня нет. Есть только водка и сигареты. Ещё хлеб ржаной. Будешь?

– Наливай скорей, пока хозяюшка не проснулась, – тихо и быстро проговорил старик, оглядываясь на гладь реки. – А кто это там бродит?

– Купава вышла встречать, – поморщился Старцев.

– Надо же, как присохла девка… Не обижал бы ты её. Радости у неё и так немного… Али не красавица?

– Красавица. Только боюсь я у тебя на дне оказаться.

– Если бы тебе была судьба на дне у меня оказаться, – насмешливо проговорил старик, – ты бы уже у меня в чертогах сидел да нас с хозяюшкой разговорами развлекал.

Старцева привычно передёрнуло. Отчего-то такого развития событий он опасался больше всего.

– Купавушка, – окликнул хозяин реки русалку. – Ты пойди пока погуляй, девочка! Нам поговорить надо.

Девушка подошла. Кинула на колени Старцеву его куртку. Показала гребешок – именно его и вёз Егор ей в подарок – и убежала.

– Пойдёт на ветвях качаться, волосы расчёсывать да песни припевать. Жалостливые.

Старцев пока постелил газетку. Разложил хлеб, разлил по стопкам водку.

– Кстати говоря, – недовольно протянул водяной, – что там твои людишки учудили с моими девочками? Как можно спохабничать было русалок так, что они шутки свои позабросили и на землю носа не кажут?

Старцев, стараясь быть серьёзным, рассказал о происках Борьки и вдохновлённых им сатанистов.

– Совсем мир с ума сошёл, – как-то печально заявил водяной. Подумал и добавил: – Надо выпить.

– За здоровье! – Человек чокнулся с водяным. Выпили.

– Ты опять по делу? Просто же так не приедешь старика навестить?

– По делу, – вздохнул Старцев.

И он рассказал о том безобразии, что творится в городе.

– Не русалки, – покачал головой старик. – И вообще не водные. Утопленниц несколько дней не прибывало. А в город нам соваться сейчас… Как-то охоты нет. Шумно там стало. И грязно. И дети эти ваши человеческие… Это же кто такое бесчинства выдумал, когда они школу заканчивают! Кстати, последи – у воды часто окончание школы празднуют. Так они пьяные такое говорят, такое творят… Что ладно уж меня или моих подданных – мы к людям привычные и добрые. Достаточно добрые, – поправился он, увидев насмешку в глазах Старцева. – Так они кого похуже могут вызвать. И не жителей приграничья, как мы с тобой. А кого-то посерьёзней. И поголодней.

Как Егор и подозревал, водяной был не в курсе.

– И что получается? – говорил он хозяину вод, уже прощаясь, – синий сумрак над рекой прорезала ало-золотая полоска. – Никто ни при чём. Никому эти женщины не нужны. А пропадают.

– Если что узнаю – найду возможность сообщить. Ты к Неве хотя бы раз в день подходи, – кивнул хозяин и исчез.

Старцев покидал всё в рюкзак и отправился к своему мотоциклу.

– Не уходи. – Купава была у той же берёзки. – Не уходи. Мне ведь ничего от тебя не надо. Только немного тепла.

Егор развернулся навстречу прекрасной девушке, посмотрел ей в глаза. Увидел то же одиночество, что заставляло его не давать себе ни секунды передышки, чтобы не задумываться над тем, что происходит с его жизнью… И неожиданно для себя потянулся к русалке. Запутался в длинных волосах, нашёл её губы. А они оказались тёплыми. И сладкими.

Противно стрекотала сорока. Упорно, тревожно. И такое впечатление, что прямо возле головы.

Старцев приподнялся на локте. Лес. Поляна. Рядом – прекрасная обнажённая девушка расчёсывала подаренным им гребнем золотые волосы.

– Вот видишь, – засмеялась она. – Живой.

Её голос колокольчиком разнёсся по полянке.

– Будешь помнить водяного дочь? – Она легонько поцеловала его.

– Буду, – растерянно пообещал Егор.

– Ладно, помогу я тебе. Заслужил… – Она лукаво блеснула глазами, пальчиком поманила к себе и прошептала на ухо: – Двадцать шестого лунного дня, где носы кораблей каменных – колдовство было.

– Спасибо, – погладил её волосы Егор.

– Колдовство было не наше.

– В каком смысле?

– Чужое. Раскалённое. От него было больно. Я словно обожглась.

– А ты в городе была? – И тут он вспомнил свои ощущения во время прогулок вдоль набережных – будто кто-то следит за ним пристально.

– Придёшь ещё – скажу! – И звонкий смех растаял среди деревьев.

Глава 7

1 июля, 9:45. Психоневрологический институт им. Бехтерева. Улица Бехтерева

– Как-то мы не догадались, что пока доктора не проведут пятиминутки и прочие необходимые процедуры, то разговаривать с нами не будут, – пробурчал Старцев.

– Пятиминутку, – усмехнулся Алексей Васильевич. – Мы уже пятьдесят одну минуту ожидаем.

– Интересно, что скажет доктор, если ты ему сообщишь, что считаешь минуты?

– Не-не-не… Со здешним добрым доктором мои состояния обсуждать не надо.

Мужчины переглянулись, пытаясь отреагировать на шутку. Получилось как-то невесело. И очень нервно.

На самом деле коридор как коридор, больница как больница. Всё чистенькое, в персиковых тонах, на стенах – весёлые постеры с цветами. Преувеличенно важные медсёстры, спешащие по делам, но думающие о чём-то своём.

У Старцева здесь как-то странно холодел затылок, словно что-то ужасное, то, чего он всю жизнь панически боялся, осторожно поглаживало его голову.

– Давно ждёте, молодые люди? – Егору Ивановичу не показалось – на этот профессионально-мягкий голос дёрнулся не только он, но и следователь.

– Мы по поводу Маргариты Николаевны Ивлевой, женщины, которая к вам вчера поступила.

– Поступила, – кивнул психиатр.

– Когда мы сможем с ней побеседовать?

– Побеседовать. – Доктор грустно усмехнулся. – Пока у неё ступор. Утрата речи, обездвиженность. Мышечный тонус повышенный. Она попросту безразлична ко всему.

– Травмы? – спросил Алексей Васильевич.

– Нет. Этого нет. Ни травм головного мозга, ни ещё каких-либо повреждений на теле не зафиксировано. Анализы крови – чистые. Где бы она ни была, препаратов никаких не получала.

– И что с ней? – нахмурился Старцев.

– По всей вероятности, острый реактивный психоз. Какая-то психическая травма дала его. На лекарственные средства организм не откликается – вот что плохо. Так что насчёт «поговорить»… Не знаю.

– Могу я взглянуть на неё? – Егор Иванович был уверен, что несчастную утаскивали в иной мир, но по тому, как описывал врач состояние пострадавшей, воздействие было слишком сильным.

– А на каком основании, молодой человек? – строго смотрел на него лечащий врач.

– У нас есть ещё одна похищенная, – ответил за него Алексей Васильевич, показывая удостоверение.

– Я просто взгляну, и всё, – примирительно сказал доктору Старцев.

– Как вам будет угодно, – скептически отозвал психиатр. – Пойдёмте со мной.

1 июля, 17:06. Петровская набережная. Недалеко от дома третьей жертвы

Выйдя из дома скорби, Старцев сначала доехал до стрелки Васильевского острова, припарковал мотоцикл. И отправился блуждать по городу в надежде, что перпендикуляры улиц, гранит набережных, ленивое течение Невы и серое небо Санкт-Петербурга подскажут ему ответ на вопрос: что всё-таки происходит в городе?

Он шёл неторопливо. Всматриваясь, вслушиваясь, внюхиваясь в окружающую его действительность.

Похищенные женщины, которых утащило в иной мир. Женщины без толики дара – по крайней мере, те две, которых вернули. Женщины с выбранной жизненной силой – её, насколько он мог судить, забрали нарочно. Обычно посещение иного мира действует хоть и угнетающе на психику человека, но не так разрушительно, как он наблюдал во втором случае.

А вот интересно, почему юная особа – как её там, Виктория, – так легко перенесла потерю жизненной силы? То ли надо было и второй водки дать выпить, то ли… Нужно посмотреть повнимательнее на девочку. Может, отдав свою жизненную силу, она получила что-то взамен?

Он прошёл от места первого похищения на набережной Фонтанки до набережной Лейтенанта Шмидта. Ещё раз осмотрел парковку. Вздохнул. И отправился к Петровской набережной – к дому третьей похищенной.

Рядом вода. Во всех случаях рядом вода. Если бы их утаскивала какая-нибудь водная нечисть, то женщины должны были бы быть совсем у воды. Да и находили бы их утопленными. Черт-черт, не слушай!

Но вода – это не только среда обитания всякой живности, благожелательно и не очень расположенной к человеку. Вода – это проводник магии. Наиболее устойчивый в нашем мире.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.