Удавиться готов я, когда погляжу, как на празднике
Панафинейском,
Щит на брюхе держа, выступают они, не краснея пред
Тритогенией.
А поэтому, сын мой, мужайся: меня избери себе
в спутники, Правду!
Презирать ты научишься рыночный шум, ненавидеть
цирюльни и бани,
Безобразных поступков стыдиться, краснеть,
от насмешек – грозой загораться.
Перед старшими с места учтиво вставать, уступая
сиденье и кресло.
И почтительным сыном родителю быть, не роптать,
не ворчать и не вздорить.
Безрассудств избегать и стыдливости честь не пятнать,
не позорить развратом.
Перед дверью танцовщицы зря не стоять, рот разинув,
моля о вниманье,
Чтобы, яблока ласки добившись у ней, не лишиться
почета и славы.
И отцу-ворчуну не перечить ни в чем, не ругать его
рухлядью старой
И за долгие годы забот и трудов не платить ему черствою
злостью.
Кривда
Дионисом клянусь, если вздорной его болтовне ты
поверишь, дружок мой,
Поросят Гиппократа напомнишь собой. Назовут тебя
соней и мямлей.
Правда
Да нисколько! Цветущим, блистающим жизнь проводить
ты в гимнасии будешь,
А не то чтоб на рынке, как нынче народ, кувыркаться
в словах и кривляться
И мытариться зря, извиваясь крючком в пересудах
грошовых и тяжбах.
Нет! В тени Академии, в мирной тиши, в тихо веющих
рощах маслинных,
С камышовою зеленью в смуглых кудрях ты гулять
будешь с другом разумным.
Там цветет повилика, и манит досуг, и трепещет
серебряный тополь,
Там услышишь, как ясень весенней порой
перешептывается с платаном.
Если добрые примешь советы мои
И свой слух обратишь к наставленьям моим,
Будет, друг, у тебя —
Грудь сильна, как меха. Щеки – мака алей.
Три аршина в плечах, за зубами – язык.
Зад – могуч и велик. Перед – мал да удал.