Калитки нет. Но ограда по колено – не препятствие. Андрей легко перепрыгнул через неё и сделал шутливый жест приветствия.
– Здравствуй, красавица. Вот и мы.
– Вижу, – рассмеялась мулатка. – Идите за мной.
Она подвела их к заднему крыльцу, где уже стояла румяная седая, старушка не старушка, так, чуть больше среднего возраста, белая дама. Леди – сразу определил Эркин.
– Здравствуйте, Эндрю. Это и есть, – серо-голубые глаза не зло, но очень внимательно скользнули по Эркину, – ваш… напарник? Очень приятно. Вы уже готовы к работе, не так ли?
Больше она на Эркина не смотрела, говорила только с Андреем, но Эркин понял, что был этим мгновенным взглядом изучен весьма основательно, что малейшая деталь его облика замечена, оценена и никогда не забудется. Да, для этой леди, похоже, двух одинаковых нет. Она всё видит. Эркин сочувственно подумал о горничной: угодить такой всевидящей нелегко. И им самим тоже придётся несладко.
Андрей рассказал точно. Им предстояло поставить дом. Простенький незамысловатый, но всё-таки дом. И начали они работу не спеша, как бы примериваясь. Андрей даже не балагурил, что уж совсем на него не походило.
И когда прибежала горничная с вестью о ленче, это оказалось для них полной неожиданностью. Эркин опустил на землю очередной брус и недоумённо уставился на мулатку.
– Чего-чего?
– Не чего, – передразнила она его, – а ленч. – И повернулась к Андрею. – Идите за мной.
Андрей вытер рукавом лоб и подмигнул Эркину, готовясь отпустить шутку, и тут мулатка сказала такое, что они замерли как громом пришибленные.
– А тебе, – она смотрела на Эркина, – я сюда сейчас принесу.
Эркин смотрел на неё, и до него как-то слишком медленно доходил смысл сказанного. Он повернулся к Андрею и не сразу узнал багровое, залитое румянцем стыда лицо друга. Андрей переложил из руки в руку топор, медленно поднял на Эркина глаза, и вдруг напряжённую тишину разорвало чудовищное, не слыханное ещё Эркином за всю его жизнь, невероятное ругательство. Мулатка ахнула и отшатнулась, отступила на шаг, замахала руками, будто обожглась. А Андрей спрыгнул с каменной кладки, на которой они крепили опорные брусья, и шагнул к ней. Она взвизгнула и побежала к дому. Андрей рванулся было следом, но Эркин остановил его за плечо.
– Оставь.
– Прощаешь?! – развернулся к нему Андрей.
– Кого? – пожал плечами Эркин. – Это она сама придумала?
Андрей перевёл дыхание, и лицо его стало жёстким, угловатым, будто все кости проступили из-под кожи.
– Собираемся. Пусть им, – он длинно выругался, – кто другой строит.
Эркин задумчиво кивнул. Андрей уже наклонился над своим ящиком собирать инструменты, когда к ним быстро подошла, почти подбежала хозяйка. За ней спешила мулатка с заплаканным лицом.
– Извините, произошла ошибка, – хозяйка говорила быстро, задыхаясь. – Это моя ошибка… я плохо объяснила… Вы не так поняли. Разумеется, вы вместе…
– Да, миледи, – Андрей настолько вежлив, что это звучит издевательством. – Глупая служанка всё перепутала, не так ли?
– Нет, – она вдруг улыбнулась неожиданно доброй ласковой улыбкой. – Это я не сообразила, что раз вы работаете вместе, напарники, то и есть будете вместе. Я вас очень прошу не бросать работу.
Андрей посмотрел на Эркина. Оскорбили его – ему и решать. Эркин угрюмо повёл плечами. Ему нужна работа, нужен заработок. Если из-за каждого оскорбления бросать работу, то гордо сдохнешь с голоду. Ему и не такое приходилось глотать, просто это случилось слишком неожиданно, просто… просто он как-то забыл, кто он. Но надо отвечать. Он поднял глаза на Андрея и ещё раз пожал плечами. Но Андрей понял и кивнул. Досадливо, несогласно, но… кивнул. И их поняли.
Хозяйка разулыбалась, стала ахать и восхищаться, сколько они успели сделать, чистотой и тщательностью их работы. Мулатка, улыбаясь сквозь слёзы, звала их идти побыстрее, а то всё остынет.
Убедившись, что конфликт улажен, Миллисент прошла в магазин к сестре. В магазине никого не было. Лилиан в ожидании покупателей раскладывала на витрине конфеты. Услышав шаги, она, не оборачиваясь, спросила.
– Ну, как?
– Всё в порядке, – Миллисент устало присела на выступ прилавка. – Признаться, я испугалась. Но индеец оказался разумным.
– Почему было не дать им уйти? – недоумённо пожала плечами Лилиан.
– Лилли! – умоляюще простонала Миллисент. – Здесь уйма причин. Белые строители обойдутся намного дороже. И вспомни, для чего мы затеяли эту пристройку. Кто из цветных пойдёт в магазин после такого скандала?
– Конечно, ты права, Милли, не сердись. Я потом схожу на них посмотреть, хорошо?
– Хорошо. Но ради бога, Лилли, будь осторожна.
– Ну, разумеется, Милли. Конечно, рядом с тобой я дурочка, но не настолько же. Но они действительно хорошо работают?
– Не знаю, Лилли. Во всяком случае, они очень стараются, это видно.
– Всё-таки это рискованно.
– Наш бизнес, – усмехнулась Миллисент, – был риском с самого начала. А разве русские поставки не риск?
– Но риск оправдался.
– Конечно, Лилли. Я надеюсь, оправдается и этот.
– Разумеется, оправдается. Успокойся, Милли. Ты их кормишь на кухне?
– Да. Бьюти им подаст.
Лилиан закончила украшать витрину и подошла к сестре.
– Да, вот о чём я подумала. Надо бы достать список русских праздников. И посылать в комендатуру поздравления.
– Ты умница, Лилли! И надо ещё узнать о специфических русских лакомствах.
– Конечно, Милли. Сейчас пойдёт мода на все русское.
Сёстры сидели рядом и слушали тишину в доме.
Ленч оказался вкусным и достаточно сытным. У Андрея разгладилось и помягчело лицо. Но мулатку он теперь в упор не замечал, разговаривая только с Эркином. Девушка тоже не старалась завести беседу, молча подавая на стол. По некоторым приметам Эркин догадался, что в доме есть ещё рабы, помимо мулатки, но в кухню никто не заходил, только пару раз приоткрылась внутренняя дверь, и мулатка еле заметным, но понятным Эркину жестом показывала, что занята.
Поев, они ушли на стройку.
– Ну, давай, – Андрей рывком перевёл дыхание, – до темноты опоры сделаем, завтра легче пойдёт.
Эркин кивнул и поднял брус.
– Заноси.
Сладко пахло свежим деревом и тёплой весенней землёй. Они уже втянулись в работу, когда пришла мулатка и встала рядом. Они пробовали не обращать на неё внимания, но она не уходила. И Андрей, ещё резко, отрывисто, но начал разговор.