Бурлаков не понял, из-за чего сорвался Эркин, что это за разговоры о родительских правах, но что произошло нечто резко, а может, и непоправимо изменившее ситуацию, это-то он понял.
Женя сорвалась со стула и выбежала. Снова хлопнула дверь спальни.
Андрей уже не улыбался. На глазах Бурлакова играющий, придуривающийся мальчишка стал настоящим битым, опытным блатарём. Он видел таких. И в Сопротивлении, и раньше, в экспедициях.
В гостиную вошла Женя, бледная, с тёмными глазами на пол-лица.
– Иди к нему. Он лежит и плачет.
Эркин? Плачет?! Андрей швырнул на стол ложку, рывком встал и вышел. Женя прошла к столу и села.
– Игорь Александрович, – она говорила очень спокойно, но с убеждённостью правоты. – Я думаю, вам лучше уехать.
Бурлаков молча смотрел на неё, и Жене стало его нестерпимо жалко. И как глупо, нелепо всё получилось. Ведь можно было по-хорошему договориться. Что Андрей останется жить в Загорье, хотя бы на три года, пока не закончит школу, получит аттестат, квалификацию… А Андрей устроил такой безобразный скандал. И Эркин теперь, господи, с Эркином-то что делать? Андрей пошумит и успокоится, бывало же уже, а Эркин – она-то уж его знает – будет ещё месяц сам не свой ходить. Но и Бурлакова жалко. Услышать такое от сына… после такой разлуки… Ведь если все, вся семья погибла, и они одни вдвоём, то надо держаться друг за друга, а не гнать. Ну, с Андреем она уладит, постарается уладить, не такой уж он дурак, как представляется.
– Игорь Александрович, я постараюсь успокоить Андрюшу, но вам… нет, понимаете, Андрей не уедет из Загорья. Здесь его дом, они, в самом деле, с Эркином как братья, нет, просто братья.
– Я понимаю, – кивнул Бурлаков. – Вы думаете, мне лучше уйти?
– Сейчас, да, – твёрдо ответила Женя. – Потом… Я напишу вам.
Бурлаков снова кивнул, взял свою чашку. Чай давно остыл, он глотнул и поставил её на стол. Теперь они сидели и молча ждали, когда вернутся Эркин и Андрей.
В спальне было темно, и Андрей, влетев туда, сначала даже не увидел Эркина, только услышал сдавленное клокочущее дыхание и хриплое:
– Закрой дверь.
Андрей закрыл дверь и подошёл к кровати, присел на корточки у изголовья. Глаза уже привыкли к темноте, и он увидел, что Эркин лежит ничком, зарывшись лицом в подушку и обхватив её руками.
– Эркин… – тихо позвал Андрей.
– Чего тебе?
– Эркин, я… я не хотел… ну, чего ты… мы же вместе…
– Если ты дурак, то я при чём, – и вдруг, к удивлению Андрея, заговорил по-английски: – За что ты меня так? Он твой отец, у вас одна кровь, а ты меня… за что? Люби и почитай… Как тогда… Что я тебе сделал, что ты так…
Чего? – искренне не понял его Андрей, так же перейдя на английский. – Ты о чём, Эркин? Я не понимаю?
– А не понимаешь, так уйди. Уйди, понял?
– Ты… – растерялся Андрей. – Ты гонишь меня? Эркин?!
– Нет, – Эркин перешёл на русский. – Нет, но решай сам.
– Ясно, брат, – так же по-русски ответил Андрей и встал. – Сейчас я всё сделаю, и мы опять будем вместе.
Он резко повернулся и вышел. В гостиной посмотрел на сидевших за столом Женю и Бурлакова.
– Женя, ты иди к Эркину.
Женя внимательно посмотрела на него и осталась сидеть.
– Как хочешь, – пожал он плечами и повернулся к Бурлакову. – А ты вставай и уходи. Я из-за тебя мать и сестёр потерял. А теперь и брата теряю. Уходи.
Бурлаков посмотрел на Женю и встал.
– Хорошо, я уйду.
– И не возвращайся. – припечатал Андрей.
Женя укоризненно посмотрела на него и встал.
– До свидания, Игорь Александрович. Андрюша, проводи.
– Всенепременно. И прослежу, чтобы не задерживался.
В прихожей, пока Бурлаков одевался, Андрей стоял рядом и, не отрываясь, с тяжёлой злобой смотрел на него. Вышла в прихожую и встала рядом с Андреем Женя. Держа шляпу в руках, Бурлаков склонил голову.
– До свидания, Женя, – посмотрел на Андрея.
– Прощай, – сразу жёстко сказал Андрей.
Бурлаков улыбнулся ему.
– Ты жив, поэтому до свидания.
И ушёл.
Андрей ещё постоял, прислушиваясь, будто боялся, что тот вернётся, наконец повернулся к Жене и победно улыбнулся.
– Отбились!
Но на лице Жени не было радости.
– Иди ложись, – устало сказала она. – Тебе завтра рано.
Андрей посмотрел на часы и ухмыльнулся.
– Уже сегодня.
– Ну вот. Иди ложись, я всё сама уберу.
Открылась дверь спальни и вышел Эркин.
– Я всё сделаю. Мне во вторую.
Лицо его было спокойно, но Андрей уже видел его таким. После той нелепой ссоры с Фредди в Мышеловке, когда Эркин вызверился на Фредди из-за пустяка, подзатыльника, и психанул чуть не в полную раскрутку.