Трофей Его Высочества

Айвирцев было много. Они ходили, рассматривали нас, с некоторыми даже разговаривали. Им разрешалось отвести в сторону понравившуюся девушку, пообщаться с ней наедине и уже потом принимать окончательное решение.

В тот день мне казалось, что всё происходящее – просто формальность, ведь меня должны были забрать из этой беспросветной бездны. Я ждала доверенного Анхельма. Ждала… но никто меня так и не выбрал.

Но что было хуже всего, у меня забрали Петру. Она приглянулась плечистому высокому генералу в годах. Без лишний раздумий тот повёл её к магу, который совершил ритуал, и сделал её хаити.

Так я осталась совсем одна… без малейшего шанса на чью-то помощь.

Больше на отборы не ходила ни разу. Пряталась, едва узнав, что девушек выгоняют на площадь для очередных смотрин. По той же причине отсиживалась на чердаке и сегодня. Уж лучше наказание и ночь в подвале, чем снова терпеть унижение.

Вдруг снова послышались шаги, но на этот раз несколько. А потом злой голос Бонги приказал:

– Вытащите её оттуда!

Такого поворота я никак не ожидала. Считала, что раз уж грузная надсмотрщица не сможет преодолеть шаткую лестницу наверх, то и никто меня тут не достанет. И просчиталась.

Два солдата появились в тёмной каморке одновременно. Здесь царил полумрак, и свет проникал только через щели в деревянном потолке-полу. Я было дёрнулась в сторону небольшого окошка, единственного на весь чердак, но мне мигом преградили путь.

– Ахна, не ерепенься, – щербато улыбнулся первый солдат, – приказано вывести на площадь всех девушек.

– Я не хочу! – выпалила, чувствуя, что у меня вот-вот сдадут нервы.

Бежать! Боги! Нужно срочно бежать! Но куда?

– Дура! – рявкнула снизу Бонга. – Только что объявили, что это финальный отбор. Всех, кого не выберут, отправят работать. Но ты-то у нас ничего не умеешь, значит, тебя выставят на рабские торги и продадут. Хочешь почувствовать себя вещью?!

От её слов стало тошно, а в животе противной змеёй свернулся страх. Рабыней? Я?!

– Лучше сразу убейте! – выкрикнула и зачем-то решила попытаться убежать от солдата.

Тот перехватил меня на третьем же шаге. Я брыкалась, кусалась, пыталась вырваться, но добилась лишь того, что мои руки завели за спину, до боли сжали и даже вздёрнули вверх, заставив наклониться.

– А горячая ахна, – насмешливо бросил второй солдат. – Слышь, строптивица, может, мне тебя выбрать? Я ещё не связан с хаити.

Очень хотелось плюнуть ему в лицо. Но из того полусогнутого положения, в котором меня вели, сделать это всё равно бы не получилось. И я не сомневалась, что он быстро передумает брать меня своей хаити, как только выйдем на свет.

Так и произошло.

– Ох ты ж, твою третью демоническую армию… – растерянно выдал он, разглядывая моё лицо.

Сам он, кстати, красавцем тоже не был. Обычный. Ничем не примечательный простак.

– Что, передумал выбирать её? – рассмеялась Бонга, уперев руки в свои пышные бока. – Рена у нас то ещё страшилище. Да ещё и с характером ядовитой кобры. Такую даже на рабском рыке не возьмут.

– Можно подумать, вас бы там с руками оторвали! – выпалила я, просто устав постоянно молчать. – Вы же у нас, конечно, первая красавица королевства. Уверена, вас и сюда отправили именно потому, что просто не знали, как ещё избавиться!

– Ты сейчас договоришься! – угрожающе прошипела женщина, шагнув ко мне.

– И что вы мне сделаете? – дерзко выпалила я, глядя прямо в её маленькие поросячьи глаза. – Заставите работать? Отправите на отбор? Закроете в подвале? Мне плевать! Хоть убейте меня здесь. Всё равно это будет лучше, чем подчиняться вам и жить в мире, где правят такие твари, как ваши принцы.

Она меня ударила! Просто замахнулась и с силой шлёпнула по щеке своей огромной рукой. Кожу обожгло резкой болью, голова вывернулась, и я бы точно упала, если бы меня не продолжали держать.

– Дрянь! – прошипела мне в лицо Бонга. – Молись чтобы тебя выбрали, потому что, когда ты вернёшься после отбора, я заставлю тебя заплатить за каждое слово. Но тебя не выберут. Потому что ты уродина! Ни один мужчина добровольно не прикоснётся к такому чудовищу. На твоё бородавчатое лицо даже смотреть страшно!

Она приказала солдатам доставить меня на площадь, а сама ушла. Только после её ухода мои руки отпустили, позволили выпрямиться и даже разрешили идти самой. И я не могла не воспользоваться этим шансом.

Когда мы оказались на улице, снова попыталась сбежать. Улучила момент, вырвалась и со всех ног рванула в сторону виднеющегося вдалеке дворцового сада. Там в самом центре был лабиринт, в котором я легко смогла бы спрятаться. Мчалась к нему, как ужаленная. Не обращала внимание ни на сбившееся дыхание, ни на боль в мышцах.

Но даже до первой аллеи не добралась. Солдаты бегали быстрее.

Потом меня снова вели, только теперь никто из конвоиров мне больше не улыбался и не сочувствовал.

На дворцовой площади было многолюдно и мрачно, несмотря на ясную погоду. Когда-то здесь проходили парады и торжественные шествия, а теперь на ней несли службу несколько отрядов вооружённых айвирцев, и длинным рядом стояли самые разные девушки. Я увидела среди них и прислугу, и горожанок, и даже двух своих фрейлин. Война не пощадила никого, а захватчики следовали лишь своим правилам и традициям, не обращая внимания на наши титулы и социальные слои.

Меня довели до самого конца шеренги и, надавив на плечи, заставили опуститься на колени.

– Ты буйная и проблемная, – пояснил один из конвоиров. – Это должны видеть все.

– Не смей подниматься, а то хуже будет, – добавил второй.

Они отошли в сторону, оставив меня стоять на коленях среди толпы девушек и прохаживающихся мимо них мужчин. И я стояла. Да, на коленях, но гордо расправив плечи и вскинув голову. Пусть видят, что не сломали меня.

Мысленно старалась убедить себя, что это всё временно, и обязательно закончится. Я ещё стану собой, встречусь с братом. Вместе мы уж точно со всем справимся. И обязательно освободим нашу страну от захватчиков. А оба айвирских принца будут стоять передо мной на коленях, ожидая своего приговора. Да!

Было жарко, солнце нещадно нагревало камни и мою непокрытую голову. Время двигалось слишком медленно. Казалось, секунды растянулись в целые недели, а часы и вовсе стали бесконечными. Спина затекла, а каждая мышца в теле стала казаться деревянной. Чужой. Во рту пересохло, а люди перед глазами давно превратились лишь в размытые силуэты.

Дважды я пыталась подняться на ноги, наплевав на предупреждение. И оба раза меня грубо возвращали в ту же унизительную позу. Кто-то смеялся надо мной, кто-то говорил гадости, но я уже давно перестала прислушиваться к голосам. Зачем, если ничего нового всё равно не услышу.

«Уродина». «Строптивая дура». «Дикое страшилище». «Неумеха». «Чудовище». Меня называли по-разному, но смысл был один. И никто, ни единый человек, кроме Петры, даже не подумал меня пожалеть. А моей верной камеристки давно не было рядом.

Дышать с каждой секундой становилось всё тяжелее, голова кружилась, и остатки сил уходили на то, чтобы не упасть. И вдруг перед глазами резко потемнело, словно мгновенно наступила ночь. Вот только это не было обмороком, я чувствовала, что так и продолжаю стоять на коленях под палящим солнцем. Тогда что? Слепота? Боги!

Но тут темнота рассеялась, и я увидела лесную поляну. Да не просто увидела, в даже уловила запах травы и прелых листьев, услышала шум ветра, почувствовала осеннюю прохладу. Ощущения были настолько реальны, что я даже поверила, будто на самом деле умудрилась переместиться в это место.

И тут моё внимание привлёк лязг оружия и чей-то болезненный стон. Обернувшись на звук, я испуганно застыла, увидев дерущихся на мечах мужчин. Они бились один на один, в то время как вокруг них толпились воины. Были там и крылатые, и обычные люди. И все напряжённо наблюдали за боем.

Я же в ужасе рассмотрела в одном из дерущихся своего брата Анхельма. Он выглядел потрёпанным. Одной рукой зажимал кровоточащую рану под рёбрами, а второй всё ещё продолжал защищаться.

Его противника я тоже узнала сразу. Взъерошенный, напряжённый, он выглядел ещё более устрашающим, чем при нашей единственной встрече. Шрам на его лице покраснел и, казалось, стал ещё больше. Форма была местами заляпана грязью и кровью, а длинный клинок светился золотым сиянием.

И вдруг айвирец сделал обманный выпад, извернулся и вонзил своё оружие прямо в сердце Хельму. Я застыла, не в силах выдать ни единого звука. А брат упал, рвано вздохнул, посмотрел прямо в глаза своему убийце… но так ничего и не сказал, гордо принимая поражение.

– Хельм! – попыталась закричать я, но с губ сорвался только сдавленный шёпот.

Вокруг снова потемнело. Вернулась жара, смазанные голоса, ощущение дурноты. И я без сил завалилась набок. Лежать на раскалённых камнях площади было больно и горячо, но я сейчас вообще мало чего понимала.

Что это было? Видение? Анхельм?! Боги… Неужели это правда?!

– Поднять! – влез в мои мысли чей-то командный возглас.