Той-дракон в Скифии
– Уважаемый господин,– обратился Эльман к Софие, облаченной в амуницию воина,– не встречали ли вы здесь на берегу маленькую белую кошку с ярко-синими глазами. Такого же невероятно синего цвета, как и у вас, господин, простите мне это сравнение, если оно показалось вам дерзким. Прошу прощения, господин, но мне кажется, что я где-то встречал вас прежде?
– Кошку я не встречал,– Софие старалась говорить, как можно более низким голосом,– а встречались мы в караван-сарае близ Амиса. У меня есть для вас важное сообщение:
– Есть подозрение, что в боцмана того корабля, на котором вы собираетесь отплыть, вселилась ракшаси. Но никаких доказательств, как вы понимаете, представить я не могу. Следите за боцманом!– поторопилась предупредить Софие, почувствовав приближение нового превращения. Она круто развернулась и почти бегом бросилась прочь. Кубарем скатившись по тропинке на дно оврага. Кошечка, уже в процессе превращения, забилась под развесистый куст лавра. Эльман пробовал было догнать загадочного юношу, но тот пропал, как будто растворился в сумерках.
Расстроенный Эльман присел на ступени крыльца, обдумывая новую информацию. Софие осторожно подкралась и потерлась пушистой щечкой о его руку.
– Беляночка! Ты вернулась! Белянка, у нас плохие новости. Ракшасы снова преследуют нас, и у нас опять никаких доказательств…Следите за боцманом,– с горькой иронией повторил Эльман. Софие нежно дотронулась до него лапкой, успокаивала.
– Ничего, справимся, ведь ракшас остался только один,– с бодрой интонацией проговорил Эльман. Он постарался разжечь в сердце уверенность в своих силах. К сЧастью, еще одно чудовище удалось зарубить отряду стражников, отправленных прочесывать лес после сообщения караванщиков. Ракшас, вернее ракшаси осталась одна. Она очень хитра и коварна, а ее черная душа жаждала мести.
Корабль покинул верфи Амиса точно в назначенное время. Попутный ветер наполнял паруса. Солнце ласково сияло в чистом голубом небе. Легкая волна тихонько билась о борт. Один день сменял другой, путешествие проходило безмятежно. Купец присматривал за боцманом по ночам, деля эту обязанность со своей кошкой. Эльман и Софие видели, что боцман стал нелюдим и бледен, но не предпринимал попыток ни на кого напасть. Они расслабились и потеряли бдительность, пока однажды, дыша на палубе свежим ветром, не услышали такой разговор.
– Наш боцман похоже сбрендил, – говорил один матрос другому, плевал за борт и на палубу, снял и выкинул все прибитые к мачте и стенам подковы.
– Сегодня он уронил за борт швабру, а следом столкнул и ведро,– подтвердил второй матрос. Эльман и Софие тревожно переглянулись, и бросились к каюте боцмана. Еще не добежав до нее, Софие поняла, что они опоздали. Тело боцмана лежало на палубе с развороченной грудной клеткой, темная густая кровь подернулась тусклой пленкой. А на мачту, громко свистя и выкрикивая слова древнего заклинания, взбиралась старая уродливая ракшаси. Все, кто был на палубе, замерли, не сводя с демона глаз. Добравшись до верхней реи, старуха обернулась черным бакланом. С криком, напоминающим раскаты зловещего хохота, она расправила крылья и взлетела. Сделав круг над кораблем, ракшаси скрылась из вида в клубящихся темных тучах.
Поднялся ветер,волны взлетали выше и выше. Небо почернело, засверкали молнии. Словно в ответ на раскаты грома, откуда-то из подводных глубин в небо ударили фонтаны огня. Воздух сгустился. Освещенная огненными всполохами из темных волн поднялась громадная голова морского змея, она вздымалась все выше и выше и достигла уже верхушки мачты. Смешно было и думать о том, чтобы оказать ему какое-либо сопротивление. Змей обрушился на судно и принялся крушить его. Он легко перекусил мачту и стал грызть борта, выламывая из них здоровенные куски. Моряки в дикой панике прыгали за борт. Эльман и пара матросов догадались спустить с борта шлюпку. Купец, спасая свою жизнь, даже не вспомнил о белой кошке не раз выручавшей его. Софие не осуждала торговца. Каждый спасает свою жизнь, как умеет. Крепко вцепившись когтями в дерево кормы Софие приготовилась принять свою уЧасть. ”Жаль, только,”– думала она,– “что я ничем не смогла помочь своей молочной сестре и маленькому племяннику.” Шторм стих также неожиданно, как и начался. На море опустился густой туман. Софие почувствовала, что ей стало тесно на возвышавшемся над водой участке кормы. Так и есть, она опять приняла человеческий облик. Равнодушное солнце поднялось над поверхностью моря. Очень хотелось пить. Софие поднялась на ноги, балансируя на раскачивающемся остове кормы. Приложив ладонь ко лбу, она вглядывалась в даль. Нигде до самого горизонта не было видно ни судна, ни паруса. Софие попила горькой морской воды, пить от нее захотелось еще сильнее. Стайка мелких рыбешек мелькнула над поверхностью волн. Рыбки покинули родную стихию, спасаясь от хищника. Девушка проводила их рассеянным взглядом. Могут ли здесь плавать акулы? Свернувшись на своем ненадежном пристанище и обняв колени руками, Софие забылась в тревожном сне.
– Софие,– приятный мужской голос прозвучал прямо в голове девушки. ”Вот так и сходят с ума жертвы кораблекрушений,”– безучастно подумала она.
– Софие, ты не сходишь с ума,– рассмеялся голос,– открой же глаза!
Софие открыла глаза и чуть не взвизгнула от неожиданности. Огромная голова морского конька высунулась из воды перед ней, дальше угадывалась мускулистая шея крепкие стройные ноги, дальше виднелись радужные плавники. Крупная чешуя, покрывавшая тело существа, играла золотыми и серебряными бликами.
– Я красивый?– полувопросительно, полуутвердительно заявил пришелец.
– Кто ты?– спросила у существа Софие.
– Ты разве не помнишь?– конь опять рассмеялся,– вспомни морского конька, которого добрая кошка выпустила в открытое море.
– Но как ты сумел узнать меня в человеческом облике?
– Я запоминаю не внешность, а душу,– просто ответило существо,– а называют меня гиппокамп, морской конь. Садись мне на спину, я домчу тебя до Митридата. Ведь ты туда стремилась попасть?
Софие скользнула в воду, подплыла к гиппокампу и крепко обхватила его мускулистую шею. Весело разрезая грудью морскую гладь, морской конь стремительно мчался, оставляя за собой искрящийся пенистый след. Гиппокамп не обманул, еще солнце не склонилось к закату, как на горизонте показался белокаменный Митридат Град. Широкие лестницы спускались к гранитной набережной. Вдоль лестниц каскадами были высажены кусты рододендрона, пестролистная гейхера образовывала разноцветный ковер. Выше располагались дворцы, так искусно возведенные, что они казались парящими над зеленью и цветами. На каждом пролете лестниц были обустроены обширные смотровые площадки, украшенные статуями и фонтанами. Сам город разбегался по обе стороны от дворцовых зданий. Дома граждан были значительно ниже, но от этого не менее красивые. Нарядные и аккуратные, они весело выглядывали между кронами садовых деревьев. Далее по склонам холма тянулись бесконечные виноградные плантации.
– Какая красота!– воскликнула Софие, любуясь открывающимся видом. Гиппокамп высадил девушку на отмели возле городской окраины.
– Дальше я не могу сопровождать тебя,– с сожалением произнес морской конь.
– Спасибо тебе за помощь! – Софие с чувством обняла его влажную, мускулистую шею,– спасибо и прощай!
– Счастливого пути, Софие,– произнес гиппокамп растроганно,– прими на прощание мой совет: не ночуй в пределах старого городища.
Из глаз гиппокампа скатилось несколько слезинок. Они упали на мокрый песок и превратились в крупные жемчужины.
– Возьми их девушка-кошка, это мой прощальный подарок для тебя,– сказал морской конь и, вспенивая набегающие волны, устремился прочь от берега.
Глава 24
Следовало найти какое-нибудь место для ночлега, а еще безумно хотелось пить. Услышав, плеск и веселое журчание водяных струй, Софие устремилась на звук. Мощеная камнем дорога привела ее на небольшую площадь. Несколько фонтанов, расположенных на ней, посылали ввысь свои струи. Ветер играл с ними и рассеивал вокруг водяную пыль. Девушка погрузила лицо в воду ближайшего из фонтанов и стала жадно пить. Простая вода казалась ей вкусней самых изысканых напитков. Напившись так, что стала ощущать себя наполненным кувшином, Софие утерла стекающие по лицу капли и осмотрелась. Солнце осторожно коснулось краем поверхности моря, окрасив небо и волны всеми оттенками красного. Дорога, взбирающаяся вверх по склону, тоже приобрела пастельно-розовый цвет. Софие вспомнилось, что ярко-красное небо на закате сулит ветреный день. “Пусть будет ветер”,– думала девушка,– “по-крайней мере под ногами у меня надежная земля, а не раскачивающаяся палуба.” Мощенная камнем дорога давно сменилась пыльным проселком. Если вначале Софие еще встречала редких прохожих, то уже довольно давно девушка брела по улице в совершенном одиночестве. Решившись, наконец, спросить дорогу к постоялому двору, Софие постучалась в ближайшую калитку. Дверь медленно распахнулась с протяжным скрипом давно не смазанных петель. Двор зарос сорной травой, в глубине виднелся обветшавший остов старой телеги, к забору прислонены проржавевшие вилы. Девушка заглянула еще в несколько дворов, всюду царили тишина и запустение. Совсем стемнело. Окрестности освещались только светом звезд и едва народившегося месяца. Следовало уже где-то устроиться и хоть немного поспать. Софие шагнула очередной двор, безуспешно окликая хозяев. В глубине двора притулился домишко одной стороной вросший в каменистый склон холма. Софие вошла. Все предметы в комнатах были покрыты толстым слоем пыли. Девушка открывала одну за другой двери комнат. Изнутри дом оказался значительно больше, чем выглядел снаружи. Видимо, дальние комнаты были выдолблены уже в скальной породе холма. Софие споткнулась в темноте и кубарем скатилась вниз по каменной лестнице. С ходу влетев в кучу соломы и заплесневелого тряпья, девушка решила, что дальше не ступит и шагу.
– Устроюсь на ночлег прямо здесь, пока не свернула себе шею,– твердо произнесла она.
– Шею, шею, шею,– ответило ей тихое эхо.
– Похоже здесь проложены целые подземные галереи. Вот завтра и посмотрю куда они ведут.
Девушка сгребла в кучу солому, расстелила на ней свой плащ. Легла, закутавшись его свободным краем, и забылась тревожным сном.
Ночь ее разбудили какие-то неясные звуки: тихий шорох и топот маленьких ног. Крысы? Укоренившаяся глубоко в подсознании кошка заставила ее зашипеть и громко утробно мяукнуть. Шум мгновенно затих. Софие усмехнулась: то то же! Не знают с кем связались. Софие опять попыталась уснуть. Тихие неуверенные шаги, скрип и шелест раскатившихся камушков.
– Кто здесь?– девушка присела на своем импровизированном ложе.
Опять тихие удаляющиеся шаги.
– Софие!– позвал ее издалека голос племянника,– помоги мне, Софие! Я заблудился.
Девушка вскочила на ноги и поспешила на голос.
– Искендер! Где ты отзовись?!– девушка торопливо двинулась по проходу, касаясь одной рукой, холодного камня стены.
– Софие!– голос опять отдалился и звучал, как будто, немного правее.
– Стой на месте, я иду к тебе, стой и не двигайся!
Глаза немного привыкли к темноте и девушка свернула в открывшийся справа проход.
– Софие!– Искендер позвал ее вновь.
Девушка уже почти бежала, рискуя переломать себе ноги.
– Мне страшно! Помоги мне!– позвал ее мальчик уже с противоположного конца прохода. Заметавшись по каменному лабиринту вслед за призрачным голосом, девушка споткнулась и упала, больно ушибла колено. Из ближайшего прохода раздался приглушенный злорадный смешок. Софие поняла, что кто-то специально заманивает ее в глубину каменных пещер, удачно подражая голосу племянника. Тут ее вновь накрыло заклинание Аваза, сослужив неожиданно добрую службу. Белая кошка-Софие спряталась за известняковым валуном, привалившемся к стене галереи. Тревожный голос, похожий на голос ее племянника, звал ее еще несколько раз. Софие не отвечала и сидела, затаив дыхание. Вскоре ее обострившийся кошачий слух уловил, звук осторожных шагов и встревоженный шепот.
– Ее нигде нет! Как сквозь землю провалилась!– возмущенно произнес тонкий писклявый голос совсем рядом. Из-за поворота вынырнули два низкорослых существа. Тело пятилетнего ребенка у них дополняли чрезмерно вытянутые ступни с острыми когтями и перепонками между пальцами, голый хвост, тащившийся за ними по камням, и крысиная голова с длинными оранжевыми зубами. Руки существ были вполне человеческими, пальцы рук тоже имели острые когти, но перепонок на них не наблюдалось.
– Это все ты, Триз, виноват,– обиженно хныкал один из них.
– Надо было напасть на нее сразу, как только она заснула!… Давай поиграем, давай поиграем…-нудил человеко-крыс, передразнивая голос своего спутника,– вот и доигрались,– она куда-то скрылась, а мы остались без обеда.
– Пообедаешь пареным зерном с мясом кузнечика, вкусная и полезная пища,– огрызался второй.
– Человечинка намного вкуснее!– не унимался первый.
– Если не угомонишься, будешь есть пареное зерно со своим хвостом, обжаренным и мелко нашинкованных.
Продолжая ругаться, крысолюди прошли мимо притаившейся кошки и вскоре скрылись в глубине лабиринта. Софие некоторое время выжидала. В лабиринте царила тишина, только где-то вдалеке мерно капала со свода вода. Кошка принюхалась, но не уловила никакого свежего ветерка или иного запаха, указавшего бы ей путь к выходу. Пресловутая кошачья интуиция тоже упорно молчала. Что делать? Софие решила, что пойдет прямо, никуда не сворачивая. В конце концов, сидя на одном месте, выхода точно не найти. Долго ли она шла по проходу, который то сужался, так, что ей с трудом удавалось протискиваться в нем, то расширялся, образуя просторные пещеры, Софие не ведала. Едва слышимый шум привлек ее внимание. Впереди раздавался горестный писк и отчаянное царапанье когтей о камень. Здравый смысл шептал девушке-кошке, обойти непонятный источник звуков, но неистребимое кошачье любопытство толкало ее вперед. Кошка шагнула в просторную карстовую пещеру, из которой вело несколько галерей. В центре пещеры располагалось небольшое озеро. Бодро журчащий ручей вытекал из него и пропадал под стеной, стекая по неглубокой расщелине. Со свода спускались массивные сталактиты, сталагмиты самых причудливых форм росли им навстречу со дна пещеры. Софие даже не сразу углядела источник жалобного писка. Маленький крысенок, старался вытащить свой покалеченный хвостик из под массивного куска камня, придавившего его. Он отчаянно рыл лапками землю, кусал свой хвостик в отчаянной попытке освободиться. Завидев кошку, малыш оскалил свои маленькие зубы, показывая, что дорого продаст свою жизнь. Софие подошла и уперлась лапами в камень, чтобы откатить его. Ее кошачьих сил здесь явно не хватало.”Если бы я могла превратиться в человека, я бы сумела освободить маленького звереныша.”– подумала Софие, и моментально почувствовала, что превращение началось.
– Похоже, я научилась управлять заклинанием,– шепотом проговорила девушка. Приподняв камень, она освободила маленького зверька.
–Беги малыш, надеюсь ты не наведешь на меня гадких крысолюдей,– шутливо спросила она.
– Я честный и благородный крыс! Я никогда не отвечу злом на добро,– неожиданно ответил Софие крысенок,– а этих муссани я и сам терпеть не могу. Это ведь один из них прижал мой хвостик тяжелым камнем, да еще покалечил его.
– Ты умеешь говорить? Извини, конечно, если мой вопрос показался тебе бестактным, но я никогда раньше не встречала говорящих крыс.
– Просто вам не о чем было говорить,– хихикнул крысенок,– но вообще-то здесь такая зона…,– крысенок почесал лапкой за ухом,– забыл, как она называется,– он опять задумался:
– Анальная?– сказал малыш неуверенно.
Теперь захихикала Софие.
– Ненормальная?,– малыш подергал себя за уши.
Софие уже хохотала в голос.
– Нет, нет, не так, подожди, не подсказывай, я сам вспомню,-крысенок наморщил лоб, пошевелил усами,– Вспомнил! Аномальная! Поэтому мы не только говорящие, но и очень-очень умные.
– Конечно,– Софие, улыбалась,– сам себя не похвалишь…
– …от других не дождешься,– радостно закончил за нее крысенок.
– А эти муссани, как ты их называешь, тоже родились такими из-за аномальной зоны?-заинтересовалась девушка.
– Нет! Они вообще не родились. У них нет мамы и папы, и их никто не воспитывал. Поэтому они такие. Моя мама говорит, что они не безнадежны, просто не нашлось никого, кто бы всерьез занялся бы их воспитанием,– крысенок, выдав такую мудреную фразу, гордо посмотрел на Софие, ожидая восхищения.
– Ты и твоя мама очень умные,-похвалила малыша девушка.
– А ты, девушка-кошка, зачем оказалась здесь, и куда ты хочешь попасть? Это очень важно, потому что отсюда ты можешь попасть в самые разные места, и некоторое тебе совсем не понравятся.
– Как же мне быть? Вообще, я хотела бы найти принца-дракона и просить его о помощи…
Разговор был неожиданно прерван. В соседнем коридоре послышался шум, и крупные мохнатые существа с рогами и копытами на крепких задних ногах, мощными скачками пересекло пещеру. Золотистые блики пробегали по их шерсти, а из под копыт летели искры. Крысенок юркнул в нору, которую Софие сразу и не заметила. Пронесшихся существ Софие тоже не особо разглядела, а те и вовсе не заметили ее. Видимо они очень спешили по своим делам. Маленький собеседник выглянул из своего укрытия.
– Извини,– смущенно сказал он,– это были фавны, у них здесь есть свой портал. Фавны не злые, и у них можно спросить совета.
– Если успеешь,– хмыкнула Софие.
– Я знаю, где дверь, через которую эти фавны попадают в лабиринт. Ты можешь подождать их там.
Софие поднялась, и следуя за своим маленьким проводником, вошла в одну из галерей. Неожиданно впереди замелькал свет фонаря и послышались голоса. Кто бы там ни был в этой галерее, они никого не боялись и стремительно двигались навстречу девушке. Крысенок тотчас же удрал. Софие растерялась, а следующее мгновение, направленный на нее луч ослепил девушку.
– Кто ты, красавица?-произнес незнакомец, невидимый за светом фонаря. От его бархатного голоса сердце Софие забилось быстрее, жар прилил к щекам, и она стыдливо опустила глаза.
Скиф, Рич и остальные. Часть 10
Глава 25
Рич и Клаус уединились на диванчике в общей гостинной. Они подозрительно долго шептались и хихикали. Клаус достал флейту, которую он выточил возле Бобратрового озера и начал наигрывать затейливые мелодии. Сначала его песенки услаждали слух и радовали душу. Потом Скиф заметил, что талисман от мелодии к мелодии становиться все горячее и горячее. Он пригрозил, что конфискует у перевертыша флейту. Клаус клятвенно пообещал, что будет репетировать только во время стоянки, подальше от пассажирского вагона. Так они и сделали…
Время стоянки заканчивалось, а тойчик с перевертышем так и не появились. Скиф уже пожалел, что позволил шалунам развлекаться на свое усмотрение. Воображение рисовало ему самые ужасные картины. Паровоз запыхтел, дал прощальный гудок. Скиф повис на ступеньках, готовясь спрыгнуть на перрон, когда увидел бегущих Рича и Клауса. Перевертыш уже начинал задыхаться. Бежать и, не прерываясь, играть на флейте, то еще занятие. Запрыгнув на ходу на тормозную площадку последнего вагона, тойчик и Клаус напряженно глядели в сторону удаляющейся станции. Мальчишка продолжал играть. Скиф тоже стал всматриваться в убегающую ленту железнодорожного полотна. Когда он увидел, за чем так напряженно следят юный Баэр и той, волосы у него на голове встали дыбом. Огромная стая крыс неслась вслед за поездом. И если за Гамельнским музыкантом крысы следовали абсолютно спокойно в лучших традициях зачарованных существ, то за этими героями крысы неслись с ярко выраженными кровожадными намерениями. Время от времени наиболее активные особи пытались запрыгнуть на площадку и злобно щелкали зубами. По прошествии получаса хвостатые преследователи начали выбиваться из сил и отставать. Некоторые просто валились на шпалы и подергивали в изнеможении лапками. Когда все преследователи отстали, Бат, воспользовавшись своей способностью к левитации, доставил сорванцов в общую гостиную пассажирского вагона. Объяснить, что за феномен все только что наблюдали, безобразники упорно отказывались. И только Клаус невнятно заявил, что видимо они выбрали неподходящую мелодию. Судя по сияющим глазам обоих, мелодия была как раз подходящая и старательно ими выбранная. К огромному облегчению Скифа и Ибатопэ, отец перевертыша должен был встретить свое чадо на следующей станции. Господин Баэр в бархатном камзоле и длинном замшевом плаще выглядел безукоризненно. Он обнял маленького перевертыша и взъерошил его отросшие волосы.
– Благодарю вас господа, за все,что вы для нас сделали,– произнес старший Баэр с достоинством,– я ваш вечный должник и буду счастлив оказать вам любую помощь.
– Я буду скучать без вас,– прощаясь, сказал Клаус.
– А уж как я буду скучать,– ответил с иронией Бат и дружески приобнял парнишку за плечи.
Рич приуныл, лишившись приятеля и напарника во всевозможных проказах. Он грустно вздыхая, смотрел на проносящиеся за окном виды. Тойчик так и уснул, свернувшись на подушке Антона, маленьким трогательным комочком.
Утром поезд уже въезжал в окерстности Исседона. Город широко и привольно раскинулся на пологих холмах. Антон стоял у окна и с интересом смотрел на разворачивающиеся перед ним фрагменты из местной жизни. Вот грозно размахивая копьями, на насыпь взобралась компания одноглазых великанов, одетых в грубо выделанные звериные шкуры. Вот малорослые, беловолосые и белоглазые люди везут на телеге, запряженной рыжим косматым быком, медную руду. Они опасливо оглядываются на пролетающую мимо громаду поезда. Вот виднеется вдали над болотными кочками колодец. Кому мог понадобиться на болоте колодец? Возле него пожилая женщина, вся одежда ее синего цвета. Скиф отвел взгляд на мгновение- и нет больше возле колодца старушки. А на насыпи возле путей стоит чернобровая красавица, на ней синее платье и синяя шаль на плечах, улыбается приветливо. Машет синим платочком, проносящимся мимо вагонам. Начались уже и первые постройки, поезд пересек черту города. Ладные рубленые терема теснят, старые замшелые домишки, почти у всех строений нижняя, подвальная Часть выложена камнем. Чем ближе к центру тем больше встречается каменных построек. Особняки из кирпича и природного камня, в основном песчаника, оштукатурены. Некоторые, особо богатые дома, облицованы мрамором или златолитом. Путешественники так залюбовались архитектурой города, что даже не заметили, как их паровоз уже начал тормозить у вокзала. Здание вокзала выглядело очень привлекательно. Крыльцо в центральной части увенчано четырехгранным шатром. Высокая крыша, крытая металлом раскрашена красными и белыми ромбами, боковые входы пониже, всюду арки, массивные белые колонны. Само здание приглушенно розового цвета, а лепные наличники белого. На перроне путешественникам была приготовлена неожиданная, торжественная встреча. Представители Гриффон Банка приветствовали Принца-дракона и сопровождающих его лиц. Грозный грифон, сверкая серебряным оперением, склонил голову перед той-драконом, присутствовал и старый знакомый Василиск в неизменных очках, и господин жаб в золотой мантии- генеральный директор Суммеркентского филиала.
– Юный Принц,– любезно обратился к тойчику серебряный грифон,– наш банк забронировал для вас и ваших друзей номера в самой лучшей гостинице Исседона. После того, как вы отдохнете и полюбуетесь достопримечательностями нашего прекрасного древнего города, мы хотели бы просить вас о сотрудничестве.
– О, нет! – воскликнул импульсивный Сандрос,– мой друг, лучший сыровар Исседона, мечтает познакомиться со всеми моими спутниками. Он приготовил для вас лучшие комнаты в своем просторном доме. Вас ждет вкусная еда и великолепные вина, которых вы не найдете ни в одной ресторации этого города! Он предложит вам спелые фрукты и отборный виноград, я уже не говорю о множестве сортов отменного сыра! Вы обязательно должны провести с нами хоть несколько дней.
Друзья посоветовались и решили, что сначала поживут в номерах гостиницы забронированных Грифон Банком. Выяснят, что за проблемы тревожат его руководство, и в состоянии ли они оказать банку помощь. Кроме того, нужно выяснить в каком направлении следует искать Хозяйку Старых гор и построить примерный маршрут. После решения всех этих вопросов, друзья превеликими удовольствием проведут несколько дней у друга Сандроса, уважаемого Никиаса. Господин Кузьмин тоже с удовольствием воспользовался предложением Грифон банка, которое распространялось на всех спутников Той-дракона. В заключении, вперед выступил господин Жаб. Он сердечно приветствовал Принца и его спутников, в лапах Жаб держал каравай с солонкой на длинном расшитом рушнике. Все отломили по кусочку хлеба, выпечка, кстати, была выше всех похвал и, посолив, с благодарностью съели. Но расцеловался Жаб исключительно с Ибатопэ.