Танюша – дочь ведьмы

– Это сколько надо зарабатывать, – удивлялась Алёна, – чтобы здесь жить!

– Мама, так здесь и зарплаты другие, – ответила Танюша. – Вот выучусь, устроюсь работать, буду много получать. И тебя к себе заберу.

– Нет, ритм жизни этого города точно не для меня, – покачала головой женщина, глядя в окно на бесконечно несущиеся машины и бегущих по делам людей. – Раньше я думала, что в нашем городе всё слишком быстро по сравнению с деревней. Но теперь понимаю, что у нас тишь и благодать. А здесь совсем невозможно жить.

– Почему? – пожала плечами дочь. – Дела других людей нас не касаются, пусть бегут, а мы будем жить, как привыкли.

– А ты разве не чувствуешь, как эта суета и тебя закручивает? Она проникает внутрь, заставляет быстрее двигаться, думать, жить. Я даже спать не могу, когда с утра под окнами начинается движение – не от шума, а от мыслей людей, которые бегут вместе с хозяевами.

Таня с удивлением смотрела на маму. Она знала, что та очень чувствительна, но не думала, что настолько. Девушке никогда не приходилось слышать от матери, что её тяжело в большом скоплении людей, потому что она ощущает каждого из них. Хорошо, что в их городе было малолюдней и спокойней.

Но долго размышлять было некогда, надо было подавать документы в ВУЗы, которые они заблаговременно выбрали. Таня внимательно изучала требования к абитуриентам, смотрела проходные баллы прошлых лет и уже видела себя студенткой одного из московских институтов.

Пока в одни выходные они с мамой не решили съездить на экскурсию в Петербург.

– Быть так рядом и не увидеть этот город – преступление, – сказала Алёна, когда они садились на ночной поезд до северной столицы.

Московский вокзал встретил их таким же гулом, как и Ленинградский незадолго до этого. Но выйдя с вокзала и оказавшись на площади с уходящим ввысь гранитным монументом, разбегающимися в разные стороны улицами со старинными зданиями, вдохнув воздух этого города, Таня поняла, что никуда отсюда не уедет.

В Петербурге не было суеты Москвы. Хотя здесь так же спешили и бежали люди, гудели в пробках машины, но всё это было иначе. Даже спешка здесь была медленная.

Вместо осмотра достопримечательностей Таня бросилась изучать местные ВУЗы, имеющиеся на них кафедры, узнавать даты окончания приёма документов. Возвращаясь через день в Москву, она уже знала, что вернётся в город на берегу Невы, чтобы прожить здесь счастливую жизнь.

Алёна сначала не согласилась с дочерью. Пыталась её отговорить, боялась, что они могут не успеть перебросить документы между ВУЗами, но Таня была непреклонна.

В итоге она смогла поступить в один из институтов северной столицы, и счастью девушки не было предела. Пусть она попала не на самый приоритетный для неё факультет, но превыше всего была радость остаться в этом красивейшем городе, ходить по его улицам, любоваться фасадами старинных домов, невероятными белыми ночами, а главное – ощущать какой-то своеобразный шарм города и шлейф истории, которая чувствовалась здесь повсюду.

– Каждому свой город подходит, и каждый город особенный, – сказала Алёна дочери, уезжая к себе домой. – Приезжай к нам на каникулы, родные места всегда силу дают.

Танюша плакала и улыбалась, обнимая маму. Ей не верилось, что как только поезд отойдёт от перрона, она останется одна в этом большом городе. А пока они с мамой смотрели друг на друга через окно, и Алёна мысленно обнимала и благословляла свою дочь.

Наконец поезд тронулся, Танюша замахала матери рукой, а потом ещё долго смотрела вслед набирающим ход вагонам. Она чувствовала, как сейчас сжимается сердце её мамы, оставляющей свою любимую и единственную дочь в незнакомом городе. Как далеко отсюда переживают дедушка с бабушкой, которые не хотели отпускать внучку.

Но впереди у неё была новая жизнь, новые друзья и события. Таня брела по ночному городу, и грусть расставания в её душе смешивалась с радостью исполнения давней мечты.

«Я обязательно буду здесь счастлива», – думала она, улыбаясь навстречу новому дню.

Глава 5

Лето пролетело незаметно. Танюша устроилась работать в небольшую турфирму, где помогала экскурсоводам следить за группами: пересчитывала туристов согласно спискам, искала потерянные гостями в парках и музеях вещи, моталась с документами между офисом и пунктами отправления автобусов. Платили копейки, зато девушка смогла посетить многие красивые места, расширить свой кругозор и чувствовала себя нужной. Работа была сезонной, к началу сентября Таня уже была свободна.

Начался учебный семестр. Большое величественное здание прямо в центре города с высоким холлом и старинными фасадами восхищало Таню. Первое время, спеша утром на занятия, она никак не могла поверить, что это всё происходит с ней: большой город, дорогие машины на дорогах, высокие дома в спальных районах.

В её родном городе большими считались дома в пять этажей, а наличие машины отечественной марки было достижением. Здесь всё оказалось по-другому. Дома взмывали в небо так высоко, что при подсчёте их этажей можно было сбиться. А на дорогах ездили машины, будто сбежавшие со страниц журналов.

Таня смотрела на всё это, не узнавая мира вокруг. Порой скучала по тихой жизни в своём городе. Но больше всего скучала о своих родных, которых не видела с момента отъезда. Это единственное, что омрачало её жизнь. Кутаясь вечерами в тоненькое одеяло в своей комнате в студенческом общежитии, где она получила место с началом учебного года, девушка вспоминала, какие пуховые одеяла были в квартире Галины, как вкусно она готовила, и какой аромат булочек или плова встречал её со школы.

В общежитии кухня располагалась на этаже и была одна на всех. Там всегда было многолюдно, накурено и очень шумно. Готовить и даже есть в такой атмосфере Таня не могла. Обходилась макаронами и пельменями, вспоминая о домашней еде. Мама присылала ей домашние заготовки, и они были лучшим лакомством для студентки. Открывая баночку с соленьями, закатанную руками мамы, девушка будто прикасалась к её заботе и любви.

С родными она общалась редко, междугородняя связь была дорогая. Мама, ещё по старой традиции, писала письма. Но обещала освоить интернет, чтобы переписываться с дочерью электронно.

В комнате, которую выделили Танюше, жили ещё две студентки. Оксана – высокая брюнетка с мелко вьющимися волосами – училась на экономическом и очень гордилась тем, что смогла поступить на такую популярную специальность. Потом девушки узнали, что поступить ей помогли деньги отца. А вот на отдельное жильё их уже не хватило.

Света, вторая соседка, была тихой, ничем не примечательной девушкой. Про таких говорят «серая мышь». Спроси у Тани, как она выглядит, девушка бы не ответила. Но характер у Светы был спокойный.

Распределив обязанности, студентки начали жить вместе.

Правда, недолго: их отправили на «картошку». Танюша слышала, что в институтах первокурсников отправляют на поля собирать урожай. Ей не верилось, что в таком большом городе некому убрать урожай. Но когда за ними приехал автобус, сомнения отпали.

Студентов долго везли по шоссе, пока наконец не высадили рядом с деревянными бараками, в которых была одна батарея на комнату с двадцатью кроватями, душ – огороженный, не утеплённый закуток на улице с бочкой наверху – и такой же туалет в отдалении.

В этот момент Танюша впервые увидела, что за фасадами и старинными зданиями в центре города стоят вот такие бараки в сорока километрах от него. Совсем не помня своё деревенское детство и живя последние тринадцать лет в квартире со всеми удобствами, Таня чувствовала себя неуютно.

Но бытовые неудобства быстро забылись под напором закрутившей её студенческой жизни. После очередного трудового дня на поле, откуда студенты возвращались перепачканными и голодными, их ждал вечер отдыха, часто затягивающийся до утра.

У кого-то из парней оказалась с собой гитара, и Таня впервые в жизни оказалась в компании ровесников, сидящих у костра под звёздами. Они жарили на огне хлеб, прихваченный за ужином из столовой, нанизывая его на тонкие веточки, найденные на земле. После таких долгих посиделок утром было не встать. Но даже те, кто уходил спать раньше, всё равно не могли уснуть под песни, разговоры и смех, доносившиеся с улицы.

Студенты вовсю крутили романы, влюблялись и расставались, и казалось, что «на картошке» они провели не три недели, а несколько месяцев. Таня, ещё хорошо помня случай с Лёшей, не спешила начинать отношения, да и ровесники всё так же казались ей неинтересными.

Порой она думала о Саше, ведь до своего отъезда так и не узнала, что с ним случилось. Но утешала себя мыслью, что если бы с ним что-то произошло, то об этом было бы известно в её родном городе и мама бы обязательно сообщила ей.

Подумав о маме, Таня непроизвольно коснулась красного браслета, что носила, не снимая, на запястье. Девочки порой спрашивали, что это. И если дома браслет мог сойти за украшение, то здесь все носили браслеты из драгоценных металлов, и Танина простая фенечка вызывала насмешки. Но она старалась не обращать на это внимание, помня рассказ мамы о том, чем той обернулся отказ от браслета.

Вернувшись в город, девушка полностью окунулась в учёбу. Работать уже не успевала, старалась учиться на пятёрки, чтобы получить повышенную стипендию по результатам сессии.

С девочками по комнате отношения сложились довольно ровные. Света вела себя незаметно, вот с Оксаной порой возникали недомолвки, но больших скандалов не было. Цель Оксаны была предельно проста: удачно выйти замуж и закрепиться в большом городе, учёба её интересовала мало. Она активно занималась поиском претендентов и часто не приходила ночевать. Или же возвращалась поздно ночью, попадая в общежитие через окно первого этажа. Под ним стояла скамейка, и все студенты пользовались этим входом, когда основной закрывался. Пару раз Оксана звонила посреди ночи Тане, чтобы та открыла ей нужное окно, предусмотрительно закрытое комендантом.

Так шли дни. Танюша планировала закрыть сессию и уехать на каникулы к родным, по которым очень соскучилась.

Глава 6

Незадолго до Нового года Таня задержалась в институте, сдавая зачёт, и теперь шла по улице в темноте, рано спускающейся на город в это время.

Белые летние ночи компенсировались длинными зимними вечерами. И иногда создавалось ощущение, что в течение дня даже не рассветало: утренние сумерки плавно переходили в вечерние, особенно когда на небе были серые тучи. В такие дни Таня думала, что летней ночью в Петербурге светлее, чем зимним днём.

В один из таких вечеров, идя к общежитию по плохо освещённой улице, Таня вышла на проезжую часть, потому что узкий тротуар был завален сколотым, но неубранным льдом. Посмотрев, нет ли машин на дороге, она решила пройти по ней десяток метров.

Вдруг из-за поворота сверкнули фары, потом раздался лязг тормозов, и Таня вся сжалась, ожидая удара.

Но столкновения не последовало. Машина успела затормозить в последний момент, вылетев при этом на пустой тротуар. Ругаясь и негодуя, из неё выбрался мужчина. Первым делом он кинулся к застывшей на месте Танюше. Браслет на её руке горел будто пламенем.

– Жива? – строго спросил водитель, и девушка кивнула. – Откуда ты взялась на проезжей части? Тебе тротуара мало? Я еле затормозил, думал – всё, конец, когда на тебя летел. А потом ты как-то сбоку оказалась, а я с дороги влево взял…

Мужчина говорил скорее для себя, чем для Тани. Было видно, что его самого немного трясёт после произошедшего.

Он повернулся к машине и внимательно осмотрел её: кузов, фары, бампера.

– А ведь ничего не разбито, – удивлённо проговорил он, – лишь крыло немного помято да бампер. Но он у меня и так колотый.