Заблудший енот

Сбоку отделили каптёрку для сторожа.

В карантинную из ванной провели воду. Кроме небольшого вольера, здесь поставили стол, настольную электроплитку и пару моющихся стульев с железными ножками. Из соображений гигиены.

Стены карантинной до половины выложили плиткой, а выше покрасили в светло-зелёный цвет.

Такое вот полумедицинское помещение. Если кому-то из питомцев нужен был ветеринар, питомца переносили сюда. Здесь осматривали больных. И новеньких сюда помещали. Кого на неделю, кого на две. Если животное поступало от хозяев, привитое – иногда дело ограничивалось парой деньков.

Видимо, сюда же относили умирать тех… тех, кому подошёл срок. Но сейчас Вася о них не думал.

Он вообще ни о чём не думал. Он представлял собой сплошной крик, сплошной протест, недоумение, сплошную боль.

– Да не шипи ты! Я твой друг, понял? Тебя здесь никто не будет бить. Будут кормить, холить и лелеять.

Бедный Вася! Ну каково, каково это слышать? «Холить и лелеять!»

Да он бы горы свернул, чтоб такая женщина холила его и лелеяла, но…

– Как же назвать тебя, битый? А назову-ка я тебя – Бит! Будешь у нас борьбой и единством противоположностей. Единицей информации. Понял, пушистая морда? Так ты бит или не бит? Побили тебя, или сам куда-то залез?

Мария Всеволодовна усмехнулась сама себе. Но она даже не предполагала, что была очень близка к истине. Спишем это на женскую интуицию.

– Бит… Битя… Битка… Нет, плохо. Не выговаривается.

В это время Вася попытался… (только не смейтесь!) попытался поцеловать руку, которой так не хватало лайковой перчатки. Он подполз к решётке и…

У него получилось слегка лизнуть руку всадницы.

– На балуйся, – отдёрнула руку она. – Ишь какой баловася! Точно, Баловася! И мордочка такая, будто у нашкодившего малыша. Баловася-Вася, Вася-Баловася!

Мария Всеволодовна знала, что православная традиция не рекомендует называть животных человеческими именами, и старалась традицию не нарушать.

Полное имя енота, конечно, Баловася.

Но… сами понимаете.

Зато Вася получил хорошее имя. Почти человеческое. Почти.

Сама того не понимая, Мария Всеволодовна дважды проявила чудеса ясновидения. Разве нет?

Наверно, потому, что была расстроена нескладывающейся личной жизнью. Женщина, если у неё не складывается личная жизнь, становится такой чувствительной…

Уходя, прекрасная всадница открыла дверцу и слегка погладила Васю по спине. По шёрстке.

Вася взвыл. Внутренне…

11

Мария Всеволодовна удалилась. Если бы Вася мог вспомнить то, чего не знал, он бы обязательно вспомнил что-то типа «Дыша духами и туманами…»

Но поскольку этого Вася не вспомнил, он просто прикрыл глаза:

«Господи, неужели это всё правда? Неужели так бывает? Почему такая беда свалилась именно на меня? Почему я о таком не слышал никогда?»

Вася попытался задать себе вопрос. Но вопрос, как частенько случалось у Васи, оказался глупым. Несмотря на то, что Вася теперь стал енотом, глупые вопросы остались при нём.

Если человек вдруг превратился в енота, то как енот может вообще что-то кому-то из людей рассказать?

Да, возможно, Вася не первый превратившийся. Но как он может об этом узнать?

Люди не понимают языка енотов. Так же как не понимают языка зайцев, волков, слонов и волнистых попугайчиков. Люди не понимают даже языка собак и кошек, хотя те живут с ними бок о бок столько веков. Так, некоторые только догадываются кое о чём.

Язык животных, по преданиям, понимали только святые. Да и то не все, а те, которых Бог допустил до этого. Открыл им такой дар.

Но попробуй отыщи сейчас подобного святого на просторах нашей Родины. Чтоб перевёл всё сказанное с енотового на человеческий. Не отыщешь. Не отыщешь без всё той же Божьей помощи.

И думал Вася, забившись в угол и зажмурившись: «Вот выйдет такой святой из кельи и придёт прямо в приют „Заблудившийся енот“. И спросит: „Где тут бедный страдалец Василий, запертый в енотовой шкуре? А почему он туда попал? Почему в этой шкуре очутился? А потому, что грешник он великий. И то на нём, и сё. И два раза то и сё. И три раза… Ну и пусть в этой шкуре сидит, раз Господь его туда заключил…»

„Нет, спасите! Я больше не буду! Никогда!“ – кричит Василий.

„Ладно, Вася! Так и быть! Выходи обратно, только аккуратно…“»

Так, или примерно так, рассуждал Вася, когда прекрасная всадница покинула «карантинную» комнату.

О мечты…

Детские мечты. «Вот я заболею и умру, и тогда мама будет жалеть, что не купила мне железную дорогу (куклу, мячик, мороженое, и т. д. и т. п.)».

«Ох, Вася… Как же тебе хреново, Вася…»

Конечно, ничего хорошего в Васином положении не имелось. Если уж размышлять о том, что Вася пострадал за грехи, то тут любого из нас подстерегает осечка. Множество людей совершают грехи более тяжкие и более страшные, чем Вася.

И ничего себе, живут.

Хотя известно нам, что есть грехи явные, бьющие в глаза, всеми видимые и всем слышные, всеми (в массе своей) осуждаемые. А есть грехи неявные, невидные. Есть скрываемые, а есть и такие, которых ни сам человек, ни окружающие не ощущают.

Или окружающие видят их, да сказать не могут – боятся, стесняются либо лебезят и подстраиваются. Масса вариантов.

Но разве кто-то знает о том, что за какой-то грех человеческая душа может вдруг оказаться в енотовой шкуре?

И что делать?

Покончить с собой? То есть с енотом? С енотом в себе или с собой в еноте?

Мечется, мечется Вася по карантинной клетке.

«Перестану есть! Загнусь от голода!»

И только подумал об этом Вася, как ему так есть захотелось, что он вола бы проглотил! Осталось только схрумкать подвядшие салатные листья. Выпить воды из миски.