Там, за Вороножскими лесами

– А мне такая честь на крови моих людей не нужна. Я пред тобой и перед князем своим ни в чем не виноват. Оставляли меня ногайцев задержать, так я их задержал. От погони вы ушли. Воев для дружины сберег. Не думал, что такой прием встречу!

– Зря князь злишься, если бы у меня хоть с десяток таких молодцов да разумников на заставе сидело, я бы горя не знал, – воевода бесцеремонно похлопал Демьяна по спине.

– Ведь правду Федор Евсеевич молвит, – наконец вступился за своего боярина и Александр, – что ты на Робшу взъелся. Если бы он там, в степи полег, кому бы лучше было? Не знаю как ты, а я святому Дамиану свечку поставлю, что он Демьянку уберег.

– Ладно, – махнул рукой Святослав, – если обидел, извини, сгоряча чего не скажешь, – повинился он вдруг перед Демьяном.

Ольговский боярин, поджав губы, молчал.

– Что надулся как сыч? – уже совсем мягко пожурил князь Олексича. – Давай выпьем за встречу. Федор, меда для молодца не пожалеешь?

– Куда ж деваться? – тяжело вздохнул воевода, от чего вызвал громкий смех. – Фимка, братину тащи!

Демьян Святослава знал как облупленного, тот частенько давал волю гневу, орал почем зря, но потом, остыв, делал вид, что ничего и не случилось. И Александру, и его боярам не раз незаслуженно доставалось от Липовецкого князя. Олексич, привыкнув, не обращал внимания на выходки буйного правителя. Но в этот раз обида глубокой бороздой залегла в душе, и хмельной мед, дурманящей волной растекавшийся по телу, не мог ее вытравить.

– Ну вот, обошлось. Говорил тебе – соври, – Александр и Демьян шагали по узкой улочке от дома воеводы на двор, выделенный для ольговских дружинников.

– Я прав, – уперто стоял на своем Демьян.

– Конечно, прав, только и ты на брата не серчай, он здесь от неведения да безделья с ума сходит, вот и чудит. А воевода местный, – Александр понизил голос, оглядываясь, – чистый разбойник, скуп, мочи нет.

– А мне он таким не показался.

– Это, потому что он тебя защищал, да ты Федора еще плохо знаешь. Объедаем мы его, видишь ли, а сам три шкуры с нас за жито дерет. Мы ему бродников отогнать помогли, так никакой благодарности. И все допытывается, знают ли рязанские князья, что мы тут зимуем. Смотри не проговорись!

– И его понять можно, он для своих припасы готовил, не знал, что такую ораву придется кормить.

– Кормит, как же! Наживается на беде нашей. Да, что я говорю, сам поймешь. А с едой здесь и вправду туго. Охотиться пытались, куда там. Вся дичь разбежалась, далеко в лес уходить надо. Здешние рыбу ловят и на Вороноже, и на Дону, а мы как не пытались – ничего. Может, они места рыбные знают, али еще какие секреты? А только нам ершей на ушицу тоже за серебро покупать приходится.

Демьян невольно погладил матушкину калиту.

– Зато здесь девки есть, – вдруг весело подтолкнул князь боярина, – дочки да сестры ратников местных. Некоторые очень даже ничего, особенно есть такая Матрена – огонь, а не девка! Как глянет, так все внутри переворачивается.

– Ох, княже, княже, – улыбнулся Олексич.

– А что здесь еще делать, хоть на девок поглазеть. Они, правда, нас побаиваются, по домам больше сидят, но в церкви увидеть можно, да у колодца. Мои ухари у криницы так и крутятся.

– А много ли здесь людей? Крепость большая, – Демьян окинул взором уже спящий город.

– Ратных пять десятков, воротников[37 - Воротник – ратник, охраняющий крепостные ворота.] с десяток, холопов воеводы десятка два. Почти все с семьями: бабы, детишки. Отец Леонтий с матушкой при храме Ильи пророка живут. Вот теперь и мы зимуем в избах для рязанской дружины отстроенных. Все б хорошо, да голодно. Завтра обоз из Чертовиц должен прийти, там запасов больше осталось, овса для лошадей прикупить можно будет.

– Прикупим.

2

Демьян, сидя посреди слабо натопленной избы, вместе со своими десятниками делил купленную еду.

– Это лошадям, – жестом показал он Первуше, какие мешки оттащить в сторону, – люди потерпят, а коням досыта кушать надо. Это в дивы для старцев, Вьюн вызвался отвезти. А это – нам… на сколько протянем. Не густо, правда…

Олексич встряхнул сильно истощавший кошель: «Хватит ли на следующий раз? Да и будет ли где купить?»

– Ну, что носы повесили!? – весело крикнул Горшеня, вскакивая с лавки. – Сыты будем с Божьей помощью.

Он начал рыться в углу среди наваленных грудой дров.

– Вот, – старый вой извлек небольшой мешочек, быстро развязал тесемки и высыпал на стол алые ягоды шиповника, – выменял у вратарей[38 - Вратарь – то же, что и воротник.].

– Ты этим нас кормить собираешься? – усмехнулся Первуша. – Видать, тебе на морозе головушку застудило. Мы тебе что – птахи?

– Дурень, – беззлобно ругнулся Горшеня, – это не для вас. Приманка это для перепелов. Заметил я, на том берегу их целые стаи летают, не гуси, конечно, но на похлебочку хватит.

– Так силки нужно плести, – ухмылка на лице Первуши сменилась явным интересом.

– Не нужны нам силки. Сколько ты петлей наловишь? С десяток? Есть способ и получше.

Старый вой поставил на стол кувшин с очень узким и длинным горлом.

– Там что брага? – оживился и Демьян, – Понял, мы ягоды в хмельном вымочим. Перепелки наедятся, да пьяные заснут, а мы их в мешок, да в котелок. Так?

Горшеня захлебнулся хохотом, от смеха чуть не свалившись под лавку. Долго он вообще ничего не мог сказать, беззвучно тряся головой, потом со стоном все же произнес:

– Ох, боярин! Ох, насмешил! Напоить перепелов! Я до такого и не додумался бы! – и десятник опять зашелся в беззвучном смехе.

– Да будет уже тебе, Горшеня, – Демьян потряс его за локоть, – Сказывай, как надо.

Десятник отер набежавшую слезу.

– Пусто здесь, – он перевернул кувшин дном вниз, – нам хмельное ни к чему. Собирайтесь на ловы[39 - Ловы – охота.], сами все увидите.

– На ловы? – раздался голос за открывающейся дверью. В избу неспешно вошел князь Александр. – И меня с собой возьмите.

– Князь на перепелок пойдет охотиться? – поднял бровь Демьян.

– А что здесь еще делать, не девок же у колодца высматривать, там и без меня не протолкнуться?

С ними увязался и Горшенька, который теперь как хвост следовал везде за отцом. В овраге развели небольшой костер. Горшеня старший нагрел над пламенем горлышко кувшина.

– Смотрите, – позвал он остальных.

Теплое горлышко он сунул в снежный наст, оно сразу же прожгло небольшую воронку, подплавив края. Вытащив кувшин назад, старый десятник кинул на дно ямки крупную ягоду.

– Готово.

– И это все? – удивился князь.

– Палочку воткнем, чтобы место приметить, тогда и все будет. Фрол, пойди веток на заметку наломай.

– И как это перепелку поймать поможет? – не унимался Александр. – Она ж ягоду склюет, да только мы ее и видели.