Ясный день. Рассказы, которые согреют в любую непогоду

– На минуту.

– Учти, – рассмеялась Оля, – повтора не будет.

– И не надо. Сейчас моя очередь, – они присели на деревянную скамью. – Кажется, я тебе тогда не ответил, – Сашка вздохнул, – елки-палки, как там говорят, сентиментальный, что ли, стал… Девушка Оля, я тебя очень люблю.

Ольга едва сдерживала смех.

– Ну перестань, я серьезно, – Сашка заглянул ей в лицо, – Оля, ну правда, люблю.

– Ой, ну как вы надоели со своей любовью, – сказала Настя нарочито ворчливым голосом, высунувшись из машины, – поехали уже домой.

– Ты как с родителями разговариваешь? А? Ребенок? – в голосе Александра хоть и были строгие нотки, но все же больше мягкости.

– Едем, Настя, – сказала Ольга, – закрывай дверь, а то простудишься.

– Похоже, нам надо трехкомнатную квартиру, – шепнул муж, – ребенок давно вырос. Или дом.

– Ага, это надо обдумать.

Автомобиль тронулся, поехав в сторону центра и оставив старенькую остановку, которая «удостоилась чести» быть местом признания в любви двух хороших людей. Правда, они не сразу поняли, что оба хорошие. Главное, если оторвался, то надо изо всех сил грести к берегу. К своему берегу, на котором крепко стоишь на ногах.

Невестка

– Как это неожиданно, сынок! – Маргарита Всеволодовна прижала руки к груди, жалостливо глядя на сына. – Помнится, у тебя никого не было, откуда же взялась эта Света? И зачем так скоропалительно ехать?

– Так, я не понял, – вмешался в разговор Аркадий Борисович, – мы что, сватать едем или это только знакомство?

– Знакомство, папа, знакомство.

– Ну, слава Богу, а то я уж думал, ты женился без нас. Поближе-то не мог невесту найти? Какой-то занюханный поселок за двести километров, ты бы еще на хуторе поискал.

Всю дорогу Аркадий Борисович выглядел как надутый индюк. Неожиданно всплывшая невеста, о которой он услышал только на днях от сына Дмитрия, не давала ему покоя. «Ладно, – решил он, – посмотрим, что там за краля. Пусть деревенская, зато красотка, наверное, сынок-то у нас красавчик».

На пороге частного дома, под собачий лай и пение деревенских петухов, стояла женщина в светлом переднике, за спиной у нее прятался мальчишка лет десяти.

– Проходите, гости дорогие, – смущенно сказала она.

В это время показалась и предполагаемая невеста. Аркадий Борисович взглянул на нее и обомлел: красотой девица явно была обделена. Скуластая – первое, что бросилось ему в глаза. Да и нос желательно бы поменьше.

– Знакомьтесь, это моя Светлана, – гордо заявил Димка.

Маргарита Всеволодовна пыталась изобразить улыбку, которая на ее лице то появлялась, то внезапно гасла, как лампочка в подъезде.

Сели за стол. Дима со Светой смущенно переглядывались, Светина мать то привстанет, то присядет, думая, все ли поставила на стол.

Аркадий Борисович закашлялся.

– Выйти бы надо, – сказал он, – сынок, пойдем вместе, мы ненадолго.

Маргарита тоскливо взглянула на мужа и сына, Светина мать Людмила посмотрела понимающе:

– У нас там во дворе дощечка шатается, так вы уж осторожней.

– Ты куда нас привез? – зашипел на Димку Аркадий Борисович. – Это что за уродина рыжая? Она же страшная, как атомная война.

– Папа, полегче, Света – моя невеста. И с чего ты взял, что она… несимпатичная? Света – умная, добрая, понимающая девушка. Да, внешность у нее своеобразная, но мне нравится.

– Димка, в кого ты такой дурень уродился? Мы тебе с матерью все дали: в лучшей школе учился, образование высшее получил, невесту я тебе нашел – самую красивую девушку в городе. А ты решил на жабе жениться?

– С Вероникой мне неинтересно, она как с обложки журнала, и вообще с ней даже общаться страшно, не то что прикоснуться. Лучше пойдем в дом, а то неудобно как-то.

– Неудобно ему, – передразнил Аркадий Борисович, – ты мать пожалей, на ней лица нет, она вздохнуть не может.

– Ой, а может, капусточки? – суетилась Людмила, угождая городским гостям.

Света с Димкой так же смущенно переглядывались.

– Ну, спасибо за угощение, – сказал примерно через час Аркадий Борисович, покосившись на бутыль, – не будь за рулем, явно бы вмазал с горя. Пора нам.

– Ой, а куда же вы так рано? И не посидели вовсе, и не поговорили, – запричитала Людмила.

– Работа, спешить надо.

– Папа, завтра же выходной.

– Выходной – да не мой, на объект ехать надо. Собирайся, сынок.

– Спасибо, спасибо за прием, за угощение, – растерянно сказала Маргарита.

В машину Димку почти втащили – никак не мог со Светой расстаться. Газанув, Аркадий Борисович, едва сдерживаясь, съязвил:

– Что, сынок, решил в этой глухомани остаться?

– Нет, мы со Светой в городе собираемся жить.

– Они со Светой?! Мать честная! Да где у тебя глаза были, когда ты ее первый раз увидел? Вот скажи мне, ну чем она тебя охмурила?

– Да ничем, просто она хорошая и красивая!

– Сынок, она не нашего круга, – взмолилась Марго, – одумайся, еще ведь не поздно.

Димка, насупившись, отвернулся к окну. Характерец у него был слабоватый в плане хваткости в работе, как у отца. Но упрямства не занимать.

Дома, когда Димка ушел к себе в комнату, Аркадий Борисович расхаживал из угла в угол с видом коршуна. Потом остановился и спросил жену:

– Вот скажи, Марго, в кого он такой? Чем эта простолюдинка, эта голодранка, у которой ничего нет, могла так охмурить его? У него же вообще никого не было, – Аркадий приблизился к жене и шепотом спросил, – а по этой части… ну ты понимаешь, у него все в порядке?

Маргарита гневно взглянула на мужа: