Один день, одна ночь

– Мы заканчивали уже, – вяло сказал писатель. – Маня, принеси мне мобильный. Нужно Анне Иосифовне сообщить, что в издательство я сегодня не приеду. – Он перевел на капитана странно светлые, как у полярного волка, глаза. Они, удивился Мишаков, у него были как будто желтые, и впрямь волчьи. – А интервью разные бывают, капитан. Ольга Красильченко – журналист опытный и с репутацией. Стандартных вопросов не задает, и стандартных ответов ей не нужно. С ней трудно разговаривать. Я от нее очень устал, но обещание есть обещание!

– Алекс обещал нашему издателю, что даст это интервью, – встряла Поливанова. – Вы знаете, мы все любим Анну Иосифовну, и когда ей что-то нужно, стараемся…

– Это к делу не относится! – перебил Мишаков. – Когда Марина Алексеевна в магазин ушла, они обе, и журналистка, и фотограф, у вас на глазах были? Все время?

И подумал злобно, что, если писатель опять пожмет плечами, он его точно в «обезьянник» отволочет!.. Вот прям так, за буйные кудри, в машину и – добро пожаловать в отделение!..

Писатель пожал плечами.

Капитан перевел дух.

– Это что значит?

– Ольга все время задавала мне вопросы. Мы сидели в кабинете. Кажется, я только один раз вышел, чтоб подогреть кофе. Маня сварила, когда уходила, и мы его пили.

– Алекс, подогретый кофе – не кофе, – опять встряла Поливанова, – нужно было свежий сварить, что ты, ей-богу!

– Это к делу не относится! – провыл капитан. – Говорите по существу! Где была вторая?! Одна с вами лясы точила, а жена его где была?

– Где-то в квартире.

– Это что значит?!

– Это значит, что я за ней не следил. Она входила, выходила, кажется, кому-то звонила. Я не прислушивался.

– А могла она из квартиры выйти?

Алек подумал немного.

– Могла, наверное. У нас тяжелая дверь, сильно гремит, когда закрывается, но я… не обратил внимания.

Капитан что-то пробурчал себе под нос, явно нелестное и для чужих ушей не предназначенное.

– Слушай! – вдруг воскликнула Маня, и они оба оглянулись. Глаза у нее блестели, и нос смешно двигался, как у любопытной мыши. Она его почесала. – Это она, должно быть, Артему звонила! Потом же еще Артем приходил! У нас вчера, товарищ капитан, был день визитов. Все приходили и уходили. И Дэн приехал.

– Какой еще Дэн?!

– Дэн Столетов, племянник тети Оли. Он наш друг, тоже журналист. Я сейчас расскажу. Хотите еще воды? Или кофе подать?..

Вчера

Маня заглянула в кабинет.

Алекс сидел за ее письменным столом, из-за которого она с таким трудом вытащила себя совсем недавно, и никакого участия в происходящем, казалось, не принимал. Таис с сосредоточенным видом волокла по прадедушкиному ковру осветительный прибор, Ольга Красильченко толковала ей, что снимок за столом делать как раз не нужно, потому что «только ленивый не снимал писателя за рабочим столом»!

– Хорошо, что ты вернулась, – пробормотал Алекс.

Ольга оглянулась на Маню и виновато сообщила, что работы осталось совсем чуть-чуть, а Таис – мстительно – ее поправила, мол, работы еще вагон.

– Может, чаю?.. – предложила Маня.

И в этот момент в дверь позвонили.

Алекс и Маня посмотрели друг на друга.

…Ну что? Вернулся оскорбленный старый друг, как следует приложившийся к коньячишке в соседнем баре и жаждущий продолжить общение?..

– Я открою, Маня, – Алекс стал выбираться из-за стола.

– Подожди, – глупо пробормотала она, – я спрошу, кто там.

Он усмехнулся, прошагал по коридору и распахнул дверь. В «глазок» не стал смотреть и спрашивать в домофон, кто пришел, не стал тоже – чертов гордец и упрямец!..

Маня настороженно маячила у него за плечом, на всякий случай.

– Здорово, ребята! – с порога загрохотал Дэн Столетов. – Есть хочу, помираю! Алекс, куда ты дел мою козочку? Мой волшебный цветок? Мою кысочку? – Он смачно приложился к Маниной щеке и пояснил совершенно другим тоном, как артист, который обращается то к галерке, то к партеру: – Тетя пропала.

– Дэн, как я рада тебя видеть! – Маня стремительно приблизилась, взяла его за уши и потрясла лохматой Дэновой головой в разные стороны. – Вот ты молодец, что приехал!

– Еда есть?

– Есть, есть еда! Проходи скорей!

– А тетю куда девали?

– И тетя есть! У нас, как в Греции, все есть!

– Не, но она еще утром на интервью к великому писателю укатила и за весь день ни разу не позвонила племяннику, – тут Дэн опять пояснил невидимым зрителям: – То есть мне. И я весь на нервах, как институтка!

– Ясный хобот, не позвонила! Мне тоже никто весь день не звонил, а я за работой всю задницу себе отсидела! – Маня говорила громко, освобожденно, хотя весь вечер цедила сквозь зубы. – Они еще даже не закончили.

– Ну, ты же знаешь мою тетю! Мой нежный цветок! Она уж если в кого вцепится, то как бульдог, не оторвать ее! На то она и великий журналист и материалы такие делает, что даже крокодилы, когда читают, плачут. И гонорары ей платят такие, что во сне не снились даже самому…

– Дениска, – пролепетала тетя Дэна Столетова из глубин коридора. – Господи, как ты сюда попал?!

И они на нее оглянулись – молодые, здоровенные, хохочущие, белозубые, очень похожие друг на друга, хотя, в чем эта похожесть, журналистка Ольга Красильченко так сразу не смогла бы определить.

– Тетя! – вскричал Дэн и простер к ней руки. – Ангельчик! Эти гадкие люди тебя мучают?..

Тетя покачнулась, но удержалась на ногах. В два шага племянник оказался рядом, сгреб ее в охапку, прижал к себе, оторвал от пола, нежно поцеловал в макушку и аккуратно поставил. Она взялась рукой за книжную полку, чтобы на самом деле не упасть.

Ольга знала совершенно точно, что мальчик, которого назвали так, потому что им с сестрой очень нравились «Денискины рассказы», ее мальчик, который таскал домой всех бездомных кошек, плакал, когда в кино тонула лошадь, заступался за очкастых девчонок и дружил с «ботаником» Володей Береговым, не может быть своим в… этом доме.

Здесь жили настоящие знаменитости, Покровская и Алекс Лорер, – страшно сказать!.. Не скороспелые поющие «звезды» на один сезон, не ведущие астрологической программы, не юмористические унылые шутники! Лорер со своими немногочисленными романами то и дело возглавлял список бестселлеров «Нью-Йорк таймс» и шорт-лист Букера, не какого-то там доморощенного, а самого настоящего, большого!.. Когда-то он начинал печататься на французском языке, и никто не верил, что он русский, этот странный длинноволосый выскочка, а нынче поговаривали, что французское правительство собирается наградить его орденом Почетного легиона, редчайшая штука для русского писателя! Он жил очень закрыто, как будто сторонился людей, прятался и тем не менее был узнаваем, как в далеком советском прошлом были узнаваемы генеральные секретари ЦК КПСС, то есть всеми и всегда.

Покровская писала детективы, о шорт-листах, Букере и Почетном легионе речь не шла, конечно, но пассажиры в метро и маршрутках, пациенты в очереди к терапевту, бабуси в скверах и продавщицы в палатках сидели, уткнувшись в ее книжки. Их возили с собой в отпуск, забывали в метро, покупали в киосках «Союзпечать», и казалось, что они повсюду, как будто возникают из воздуха. Ольга Красильченко когда-то даже подумывала провести исследование и написать большую статью о феномене русского детектива «с женским лицом», а потом решила, что это будет очень скучно, и писать не стала. Все равно вразумительных ответов, почему так популярен сей жанр, почему пишут в основном женщины и почему все повально читают, невозможно дать, а повторять в сотый раз одно и то же ей не хотелось.

Они были очень странной парой, Покровская и Лорер, более не подходящих друг другу людей трудно сыскать, и, может, поэтому, а может, потому что оба талантливые, непонятные и знаменитые каждый на свой лад, их хотелось рассматривать, фотографировать, изучать как явление.