Золотая книга детектива (сборник)

Страхи родителей не могли не передаться детям. Уроки в школе шли впустую: дети говорили только о маньяке, дорисовав его образ немыслимой смесью из сказок и фильмов. Наташа с Женей никак не могли сойтись во мнениях: Женька считал, что маньяк – это человек-мутант со сверхъестественными возможностями, а Наташка больше склонялась к родству маньяка с семьей оборотней, преображающихся по ночам в вампиров…

Снегопад, державший город в своем белом плену уже третьи сутки, нагнетал атмосферу ужаса. Каждый невнятный силуэт, маячивший в просветах хлопьев, казался убийцей – маньяком, рыщущим в поисках новой жертвы…

* * *

Алексей Андреевич Кисанов (для своих просто «Кис»), частный сыщик по роду занятий, выискивал в Интернете подходящие турпутевки. Им с женой хотелось куда-нибудь поехать на Новый год, отдохнуть – было от чего! Недавние события капитально расшатали их нервы.

Но горные курорты их не прельщали, а за солнышком в конце декабря далеко нужно лететь… Дети у них маленькие, многочасовой полет им будет трудно перенести. На бабушку с дедушкой оставить малышей они не могли после всего того, что случилось.[1 - См. роман Татьяны Гармаш-Роффе «Расколотый мир», издательство «Эксмо».]

Куда же податься – вот в чем вопрос.

Но неожиданно оказалось, что некуда.

Столь суровый ответ на жизненно важный вопрос об отпуске принес ему новый клиент. Он сначала позвонил, вежливо представился: Владимир Шаболин – и попросил о встрече. По возможности немедленно.

Сыщик любезно ответил, что собирается в отпуск на две недели.

– Пожалуйста, примите меня, прошу вас! Речь идет о жизни детей!

Алексей Кисанов, недавно переживший все мыслимые страхи за жизнь собственных детей, не раздумывал ни секунды.

И вот Владимир Шаболин сидит в его кабинете. И рассказывает что-то невероятное и дикое. О снеговике, в который маньяк замуровал тело восьмилетнего мальчика. О страхе, оцепившем весь квартал. О том, что за десять долгих и жутких дней милиция не нашла никакого следа…

– Я ваш поклонник, Алексей Андреевич, – добавил Владимир. – Случайно как-то наткнулся в Интернете на рассказ о вашем деле с маньяком…

– Рассказ? – перебил его детектив. – В каком смысле «рассказ»?

– Не помню уже, то ли в блоге каком-то, то ли журналистская статья… Да что вы удивляетесь, Алексей Андреевич, Интернет – это огромный сливной бак, куда каждый сливает, что может… Так вот, я с тех пор перерыл все! Сам я программист – это профессия сродни вашей: в ней с логикой нужно быть «на ты»! Потому особо оценил ваши расследования… И по общему решению родителей нашего квартала, которым я предложил вашу кандидатуру, я обращаюсь к вам за помощью! Только не откажите, прошу вас! Называйте любой гонорар за труды – мы решили скинуться, так что каждой отдельно взятой семье будет не в убыток…

Алексей согласился. Гонорар тут был ни при чем. При чем тут были дети.

Час спустя Алексей знал все, о чем поведал ему Владимир Шаболин.

Три часа спустя он знал все, что сумела найти милиция. Энное количество лет назад Кис работал на Петровке оперативником и, уйдя в частный сыск, связь с «alma mater» не потерял. Что обеспечивало ему определенные блага и преимущества, под коими понимается доступ к милицейской информации – незамедлительный, без формальностей.

Четыре часа спустя он прибыл на место происшествия десятидневной давности.

…Снегопад не прекращался все эти дни, отчего Кис ничего интересного на месте происшествия обнаружить не смог, кроме опушенных чистым новым снежком корявых останков того снеговика, в которого какая-то сволочь замуровала ребенка.

Впрочем, слово «замуровала» являлось не совсем точным, так как Стасик, как следовало из материалов дела, был сначала задушен. И уже затем закатан – залеплен? – в снеговик…

История эта отдавала жутью, и Алексей понимал, отчего среди родителей квартала царит паника, отчего коллективное воображение рисует маньяка.

Маньяк или нет – узнать об этом можно будет только тогда, когда (и если) найдется еще один детский труп, превращенный в снеговика. В этом районе или на другом конце Москвы.

Но проверять версию маньяка подобным методом Алексею Кисанову совсем не улыбалось.

Осмотрев площадку и ее окрестности, он развернул на крыше «домика», находившегося на детской площадке, папку. Некоторое время перелистывал бумажки – ксерокопии с милицейских протоколов. Потом принялся чертыхаться… Если не сказать материться.

Владимир Шаболин, откомандированный родительским сообществом на связь с детективом, топтался в почтительном невдалеке.

– Что такое? – несколько застенчиво спросил он.

– Да вот… Работа по осмотру места преступления была, к сожалению, очень плохо проведена. Справа от детской площадки расположено здание диспетчерской. Находился ли в нем кто-нибудь в то время, когда приехала милиция? И кто? Работает ли там какой-нибудь дежурный слесарь или электрик по ночам? Он мог оказаться свидетелем убийства, между прочим… Но ничего не выяснили, никого не допросили! Или вон та стоянка, – Кис повернул голову влево от площадки, где метрах в двадцати начиналась стоянка для машин. – Нет ни фотографий, ни списка машин! Возможно, в вечер обнаружения тела убийца тут тоже околачивался. Некоторые маньяки любят приходить на место своего преступления, знаете ли… Он мог, к примеру, наблюдать за сценой, не выходя из машины…

– Но там же только жильцы дома паркуются, там редко свободные места бывают, – поспешил утешить детектива Шаболин. – Чужой вряд ли бы занял чье-то место, иначе бы шуму было, и мы бы уже об этом знали!

Кис посмотрел на него, чуть прищурив глаза.

– А вы жильцов дома из числа подозреваемых уже исключили?

Шаболин раскрыл рот. Кис попал в точку – в ту болезненную точку возле сердца, которая ныла со дня убийства Стасика. Жильцов дома он в число подозреваемых никогда и не включал! Все давно сошлись на версии о маньяке – слово, которое по определению не сочетается со словом «сосед». Соседи – это свои! А маньяк…

Собственно, маньяк ведь тоже кому-то сосед!!!

Ему стало не по себе. Ведь детей в школы и детские сады провожают и встречают по очереди жильцы окрестных домов! Соседи!!

Захотелось сразу бежать, всех предупредить – что, конечно, совершенно неразумно. Владимир был программистом, человеком логичным и даже рассудительным (что не всегда одно и то же). И быстро сообразил, что, во-первых, предупредить он может все тех же соседей, а во-вторых, сыщик всего лишь только вопрос задал, в котором брезжило это предположение…

– Вы считаете, что маньяком может оказаться один из жителей наших домов? – решил уточнить он.

– Почему «маньяком», Владимир? Пока у нас есть факт одного убийства. Никакой серии.

– Пока, – с нажимом ответил Шаболин. – Серия еще может начаться…

– Может, – кивнул Алексей. – Но следов насилия на теле Стасика не обнаружено. Не то чтобы это полностью исключало версию маньяка, но все же это весьма нетипично. Обычно это психопаты с сексуальными отклонениями…

– Но кому нужно убивать Стасика?! Это совсем не укладывается в голове!

– Не укладывается, – согласился сыщик. – Надо над этим поразмыслить. А пока самый главной вопрос вот какой: зачем Стасик вышел ночью на улицу? Кто его выманил?

– А милиция? Они ничего не выяснили?

– Они удовлетворились констатацией факта, что мальчик был убит вне квартиры. Следов вторжения в нее нет – стало быть, во дворе… С вашего позволения, я откланяюсь. Мне нужно навестить родных Стасика.

Владимиру Шаболину очень хотелось пойти вместе с сыщиком и послушать, какие вопросы он задает, – но он понимал, что будет неуместно заявиться к родителям Стасика в непонятно каком качестве. Потому он только ответил несколько разочарованно: «Да-да, конечно. Держите меня в курсе, если можно. Мобильный со мной, номер у вас есть…»

Дверь детективу открыла хорошенькая светловолосая девушка с припухшими глазами. Алексей представился, вошел. В квартире сильно пахло сердечными каплями – валокордином, кажется.

Настя – так она назвалась – оказалась мамой Стасика. Золотистый ее загар смотрелся неожиданно и даже вызывающе на фоне белоснежной русской зимы. Ах да, их ведь с мужем вызвали из Египта, куда они уехали на неделю!

Она была очень молода, лет двадцать семь, не больше. Рано вышла замуж, рано родила, понятно.

Ее мужа, отца Стасика, не было дома – еще не пришел с работы, – но на одной из полок книжного шкафа Алексей увидел семейную фотографию. Стасик, живой. Худенький, невысокий, белобрысый, похожий на обоих родителей одновременно. В серых глазах, несмотря на мечтательно-задумчивое выражение, сквозило искоркой озорство. Улыбка, немного ненатуральная – изобразил по просьбе фотографа! – обозначила две милые ямочки на щеках.

Отец Стасика тоже был русым и тоже молодым. Ну, может, на годик постарше Насти.

– Вы однокурсники? – спросил он, указывая на фото.