Королева арахонцев. Книга первая

Впрочем, уже через короткое время и сама Элис начала различать многое из того, что было скрыто сумраком. Приноровившиеся к темноте глаза улавливали и короткие быстро сновавшие по земле тени, и крутые виражи хищных птиц в небе, и даже границу между более тёмным мощением дороги и придорожной землёй. Ехали молча, достаточно долго для того, чтобы Элис начала испытывать нетерпеливое беспокойство, не сбился ли её провожатый с пути? Но вот повеяло пьянящим сладковатым ароматом ночного дурмана, и Элис поняла, что дорога привела в предгорье. Скоро дорогу сменила тропа, начался подъём. Кони, выстроившись цепочкой, принялись с усилием карабкаться по крутому подъёму, осыпающемуся мелкими камнями.

– Недалеко уже. – приободрил Учитель. – Я знаю, что ты, бесстрашна также, как и твоя мать, и сможешь это сделать также как когда-то она!

– Если не я, то кто же? – прошептала Элис, кусая губу. Боясь показаться слабой, молодая королева не решалась впрямую спросить Учителя о риске связанного с добычей Вещей Птицы, а живое воображение услужливо рисовало самые ужасные картины возможного скорого будущего: ведь ударом крыла птица могла сбить с ног коня, а острым клювом без труда пробить металлический нагрудник… – Элис неосознанно прикоснулась рукой к тонкому шерстяному платью, прикрывавшему её сердце. Сегодня она была, словно обнажённая, совершенно беззащитна.

Копыта лошадей застучали по вулканическим камням, и гулкое эхо подсказало, что въехали под своды пещеры. Впереди показался слабый отблеск света, неосторожно скользнувший по обсидиановым сводам пещеры, и Учитель натянул поводья.

– Всё. Дальше пешком.

Он спешился и пошёл вглубь пещеры. Не выпуская узды Пресветлого, Элис пошла следом, осторожно нащупывая дорогу подошвами ног. Пол пещеры был усеян острыми осколками обсидиана, который громко шуршал под копытами коня, и Элис поёжилась: как бы их не заметили прежде времени!

Вслушалась. Откуда-то издали, из глубины пещеры, доносился гулкий стук капель, и, дробившее их эхо создало иллюзию вездесущности воды.

Подземный коридор неожиданно оборвался, стены пещеры разошлись вверх и в стороны, и, судя по движению воздуха и изменившемуся эху, открылся огромный каменный зал, границы которого скрывал мрак.

Учитель сдержанно кашлянул, словно предупреждая кого-то о своём присутствии, и тут же пещеру огласил пронзительный птичий крик. Пресветлый рванулся назад так, что Элис с трудом удержалась на ногах, всем телом повиснув на поводьях.

– Это ОНА? – ужаснулась Элис, невольно оглядываясь назад. Первый раз в жизни она сожалела о том, что родилась королевой.

Протяжный вой-крик повторился, птица Самур почуяла незваных гостей.

Пресветлый упирался, пятился, испуганно приседал на задние ноги. Элис сердито прикрикнула на него, крепче перехватила под уздцы. Но страх коня передался и ей. Ища поддержки, плечом коснулась плеча Учителя, зябко ёжась, плотнее укуталась в плащ.

Внезапно воцарилась тишина, нарушаемая лишь гулкой капелью, да шорохом камней под копытами коня. Лёгкое дуновение воздуха принесло с собой резкий запах жилища хищной птицы Самур. Пресветлый втянул его широкими ноздрями, затряс головой и упёрся, отказываясь идти дальше. Элис кольнула его в круп остриём меча, с силой потянула за собой.

Пристально вглядевшись в темноту, нарушаемую лишь тусклым свечением странных голубых камней, разбросанных тут и там по полу, Элис разглядела силуэт большой птицы, сидящей на выступе скалы. Огромные жёлтые глаза Вещей, с плясавшими в них голубыми отблесками, были устремлены прямо на Элис! Спина покрылась мурашками, словно по ней провели холодной жёсткой рукой, а колени предательски ослабли.

Слегка подтолкнув Элис вперёд, Учитель коротко шепнул: «Не бойся, Сэнди. Я рядом!»

Слабость в ногах пошла дрожью по всему телу. Элис глубоко вздохнула, заставила себя сделать несколько шагов вперёд, и, сглотнув сухой комок в горле, прокричала в темноту срывающимся голосом.

– О, мудрейшая птица Самур… Элисандрей Вивиен Анжелайн, из рода Фион, приветствует тебя! – голос Элис быстро окреп и разнёсся по пещере, звонко отражаясь от стеклянных обсидиановых стен. – Да позволено мне будет говорить с тобой, Властительница Ночи!

Птица Самур, с шумным хлопком резко раскинула крылья в стороны, проскрежетала клювом, словно двигая металлом о металл, и наклонилась вперед, не отрывая глаз от Элис.

– Что хочет о меня, королева людей? – выговорила птица странным глухим голосом.

– Много дней и ночей провела ты в гнезде, не имея времени охотиться. Я привела тебе этого коня, чтобы его чистая тёплая кровь вернула тебе силы. Примешь ли ты мой скромный дар, о мудрейшая?

Взгляд Птицы Самур переместился на Пресветлого. Она распушила воротник и в нетерпении защёлкала клювом.

– Что ты просишь взамен?

– Да не прогневают тебя мои слова … – Элис на мгновение запнулась, ведь она собиралась просить птицу отдать самое дорогое – будущего птенца, но вспомнила, как Учитель уверял: птица, по сути, прирождённая одиночка и потомство досаждает ей излишней суетой и шумом. Она сама не прочь передать своего отпрыска в надёжные руки. Вот только посчитает ли она руки Элис надёжными?

– Я прошу, Тебя, Королева Птиц, позволения взять того, кого я буду любить и беречь больше жизни. Того, кто сможет стать мне мудрым советчиком…

– Хорошо! – оборвала её птица, не отрывая глаз от коня, медленно раскачиваясь вверх-вниз. Её магнетический взгляд светящихся глаз заставил оцепенеть Пресветлого: на губах его выступила пена, он дрожал, приседал на задние ноги, но не в силах был отступить и бежать.

– Смелей, Сэнди! – подтолкнул Учитель. – Ты видишь, она ждёт твой дар!

Элис крепко ухватила Пресветлого за узду… одно выверенное движение мечом, и всё было кончено: дух коня навечно ушёл на небесные пастбища создателя… отступила в сторону ища поддержки у Учителя. Торжествующие вопли Птицы Самур ударили по ушам. Шумно хлопая крыльями и взметая в воздух лёгкую стеклянную пыль, она ринулась вниз. Голодный клёкот и урчание наполнили пещеру.

– Быстрее, Сэнди! Пока она не насытилась и не передумала!

Учитель соединил руки в замок, Элис оперлась на них ногой, подброшенная вверх, метнулась к выступу скалы, ухватилась за него, подтянулась вверх. В гнезде, сплетённом из молодых побегов войлочного дерева, лежало большое тёмное яйцо. Элис осторожно взяла его, сунула за пазуху и, придерживая рукой, спрыгнула вниз.

Две тени отступили и бесшумно растворились во мраке ночи.

Глава 2

– Сежи?, уже рассвело! – Эйба склонившись над спящей сестрой, осторожно отодвинула с её лица прядь серебристых волос. – Мне пора в дозор. Ты проводишь меня?

– М-м! – с удовольствием протянула Сежи, открывая глаза и не сразу осознавая реальность. – Я так счастлива! – она обхватила сестру руками и, быстро приподнявшись, звонко чмокнула её в ухо.

– Счастлива? От того, что я ухожу? – шутливо нахмурилась Эйба.

– Конечно же, нет! Я видела сказочный сон! – Сежи скинула покрывало, в одной тонкой рубахе пробежала по холодным каменным плитам башни к узкому окну, со стуком распахнула створку. – Мне снилась королева-воин, красивый серебряный конь, какой-то странный человек в чёрном… И ещё, большая страшная птица, яйцо которой надо было похитить! – Сежи посмотрела вдаль, в то узкое место между горами, через которое, в солнечную погоду, можно было видеть отблески золотых шпилей и башен города, и где теперь клубился густой утренний туман. Она никогда не бывала в городе, как, впрочем, и никто из её шести сестёр, живущих в этой высокогорной заставе. До сих пор, мысли о том неведомом месте никогда не беспокоили Сежи, но сейчас, дворец, так ярко и живо увиденный во сне, показался таким волнующе-прекрасным будто она и в самом деле побывала там, а теперь навсегда потеряла.

Ветер затрепал её длинные серебристые пряди, наполняя их утренней весенней свежестью и ароматом первых весенних горных цветов. Красный солнечный диск, пробившись через низкую облачность, висящую над перевалом, мгновенно окрасил мир в алый цвет. Розовые горы под розовыми пышными облаками казались удивительно волшебными, словно продолжением сна наяву. Низкие розовые приземистые деревья склоняли вниз свои причудливые ветви, с розовых сосулек медленно капала искрящаяся капель. … Крича высокими пронзительными голосами, со стен заставы сорвалась стайка серебристых птиц, сделала круг над башней Сежи и исчезла в высоте.

– Глупышка! – пожурила ласково Эйба. – Радуешься всякой ерунде. Дайка лучше я причешу твои волосы, – она захлопнула окно, опустила щеколду и укоризненно посмотрела на сестру. – Ты совсем растрепалась.

– Ты знаешь, у меня такое странное чувство… – задумчиво произнесла Сежи, послушно присев перед сестрой на низкий круглый табурет. – Будто я нашла что-то очень важное… Такое очень-очень нужное, но так давно потерянное, что я совсем забыла о нём! А теперь, во сне, я вдруг вспомнила… – она попыталась ухватить ускользающую память о сновидении, но оно, словно вода через пальцы, утекло, оставляя после себя только необъяснимую грусть.

Эйба осторожно обхватила волосы Сежи рукой, частым деревянным гребнем провела сверху вниз, стараясь упорядочить течение лёгких волн.

– А я, никогда не вижу снов, – со вздохом проговорила она, – Вот только разве что лавину…

Несколько лет назад, огромный каменный уступ неподалёку от заставы, подмытый весенними талыми водами, осел, посреди дня, прямо на глазах у Сежи. Начав своё движение высоко в горах, он всё ускорялся и ускорялся, увлекая за собой всё, что попадалось на пути: невероятный по мощи грохочущий вал из камней, льда, снега и деревьев устремился вниз, к заставе, не оставляя людям шанса на спасение…

Погибли двое самых дорогих для Сежи людей: мама и её младшая сестра, а Эйба, захваченная ледяным водоворотом попала в узкую расщелину, о существовании которой никто и не подозревал. Ни солнечный свет, ни звук не проникали в её глубину через толщу грязного снега, заклинившего вход словно пробка, и, если бы не Сежи, с её невероятной способностью чувствовать чужую боль, Эйба осталась бы там навсегда.

С тех пор прошло много времени, Эйба сумела поправиться от телесных ран, но не избавилась от душевных. Никто никогда больше не видел её смеющейся, а страшный чёрный водоворот ночь за ночью застигая её врасплох, заставлял вновь и вновь кричать от ужаса.

– Я вспомнила! – резко обернулась Сежи, невольно вырывая свои волосы из рук сестры. – Её зовут Элис!

– Кого? – не поняла Эйба, терпеливо подбирая пряди волос.

– Девушку из сна. – Сежи зажмурилась, пытаясь восстановить в памяти хоть что-то от ушедшего сновидения. – У неё большие чёрные глаза, чёрные волосы и брови. Она сильная и смелая. … Даже, наверно, смелее, чем ты! – Сежи взглянула в большое овальное зеркало, с тяжёлой медной рамой, на отражение сестры: черноволосая, смуглая, с обветренным лицом и растрескавшимися от мороза губами. Она сосредоточенно вплетала в волосы Сежи серебристую ленту, – дорогой подарок, выменянный ещё матерью у случайно забредшей к ним торговки из города.

Сежи задумалась об этом. На заставе, кажется, совсем не было никаких вещей из города! Она мысленно поискала по комнате, но не находила совсем ничего: все одежды они шили себе сами, за оружием спускались в долину к кузнецам… вот разве что зеркало? Но оно было таким старинным, что даже тридцатилетняя Эйба, самая старшая из сестёр, плохо помнила его историю, и только могла пересказывать слова матери, услышанные от неё в детстве:

Это произошло около сорока лет назад, когда арахонки пришли в этот мир из старого мира. Совсем скоро они поняли, что здесь совсем небезопасно, а набеги северных соседей – баров заставили всерьёз задуматься об охране страны. Тогда, королевским указом, наиболее сильные и выносливые люди были отправлены на границы королевства с тем, чтобы создать там дозорные крепости. Но оказалось, что ничего строить не придётся, крепости уже были выстроены ещё прежними, невесть куда сгинувшими хозяевами. Когда в это место, где теперь жила Сежи с сёстрами, пришли первые арахонки, у подножия крутых скал они нашли добротный трёхэтажный каменный дом со смотровой башней. Показалось, что прежние его жители добровольно и неспешно оставили своё жильё: ставни окон были аккуратно заколочены, а входная дверь, скорее против диких зверей, чем от людей, была подпёрта тяжёлой колодой. Тщательное обследование, показало, что бывшие хозяева педантично вывезли из дома всё своё имущество, и кроме большого зеркала, которое, скорее всего, просто потеряли на дороге, да завалившегося за лестницу старинного арбалета, новым хозяевам не осталось ничего. Были пусты погреба и житницы, в поленницах не осталось дров, и даже кадушки для воды хозяева увезли с собой правда, оставив дом в чистоте и порядке, а на полу кухни, словно прощальное приветствие, лежал большой засохший букет цветов, который превратился в прах от первого прикосновения.

Новую жизнь, их матери пришлось начинать на пустом месте, с шестью дочерьми на руках, с тех пор арахонки так и прозвали этот дом-крепость «застава шести сестёр».

Эйба, всегда всё делавшая сосредоточенно и точно, уверенно закрутила длинные пряди Сежи в хитрый толстый жгут, завязала узлом и заколола костяными заколками.