Братья по разуму. Сборник рассказов

Бармалей замолчал и вновь начал умащиваться на кресле.

– Что, засранец полосатый, мышь приснилась? – погладил кота Александр.

Кот увалился на бок и начал игриво хватать кончиками когтей руку хозяина.

– Спи давай.

Командор устало откинулся в кресле, гадая, с чем же это они столкнулись, когда по всему звездолету зазвучал голос с мурлыкающими интонациями.

– Пожалуйста, не мешайте им играть.

– Кто?! Что?! – завертел головой Командор.

Его помощник, и так чуть не поседевший, молча нырнул под кресло и там затих.

В мозгу Командора возник образ пушистого черно-полосатого создания с желтыми глазами.

– Хранители. Теперь точно конец, – командор обреченно сжался в кресле, кляня свое невезение. Ведь надо же было именно ему столкнуться с проклятой кислородной планетой!

Между тем, голос с мурлыкающими интонациями настаивал:

– Пожалуйста, не мешайте им играть.

Командор понял, что убивать прямо сейчас его не будут и немного осмелел:

– Во что они играют?

– В свою историю.

– Всей планетой? – Командор был потрясен.

– Снова и снова, – подтвердил голос. – А как же еще работать над ошибками?

– И им нравится?!

– Ну, это лучше чем воевать.

На этот счет Командор имел свое мнение, но возражать Хранителю не осмелился. Он и вообще удивлялся, что еще жив.

– А теперь я попрошу вас уйти.

Просьбы Хранителей выполняют быстрее приказов. Но уйти Командор не успел. Он успел только моргнуть, чтобы увидеть на мониторах командирской рубки родную планету.

Над Землей медленно опускалось туманное зеркало, отражавшее теперь только пустой космос. Огромный черно-полосатый кот по кличке Бармалей мирно дрых в кресле.

Пиратская история

Звездолет «Эро-Уран» беспомощно вращался. Бой с космической полицией оставил солидную дыру почти в реакторе. Это «почти» спасло жизни его экипажа, который в настоящий момент лихорадочно занимался починкой своего пепелаца, не забывая, впрочем, прослушивать эфир на предмет погони. Слава всем богам сразу, погони не наблюдалось. Это было и хорошо и плохо. Хорошо – потому что никто не попадет в тюрьму, ну, по крайней мере, некоторое время, а плохо – потому что тюрьма находилась в обжитой вселенной, а звездолет – хрен знает где.

– Эй, Шмяк, резак подай, тот, атомный.

– Шутник, – проворчал Шмяк, бросая товарищу ключ на 72. Ржавый ключ проплыл три метра на фоне величественных, но, увы, незнакомых созвездий и замер. Дальнейшего хода ему не дала полуоторванная молекулярная веревка (что считалось технически невозможным), другим концом предусмотрительно привязанная к поясу Шмяковского скафандра. – Мы его еще пару месяцев назад в порту на андромедский самогон сменяли.

– Не помню, – огорчился товарищ. Звали его, кстати, Рубака.

Шмяк и Рубака. Что поделать, на пиратском крейсере благозвучных кличек отродясь не бывало. Профессиональная деформация, так сказать.

– Еще бы ты помнил. Ты ж его больше всех и вылакал.

Что хотел ответить Рубака, осталось тайной. На краю подмигивающей туманности, которая как бы намекала о неприятностях текущих и будущих, вдруг вспыхнула точка. Через минуту она превратилась в беспечно шагающего человека. Одет человек был не по сезону: в шорты и белую футболку с надписью «Make Love Not War».

– Мир вам, странники, – обратился он к ним.

Те молча открыли стрельбу.

Человек огорчился:

– Какие невежливые!

И исчез в пробоине.

Шмяк и Рубака ошалело переглянулись и ринулись в погоню. Про себя каждый из них полагал, что гонится за призраком, следствием частых алкогольных интоксикаций, но признаться в этом вслух не решались. Погоня закончилась в кают-компании, где призрак успел нагло расположиться на новом, не заляпанном еще вином, диване и что-то вещал. Судя по запаху озона и оплавленным кое-где стенам, огнем из бластеров встретили его не только они. Напротив наглого пришельца в белой футболке сидели капитан и старший помощник. Позади них полукругом расположилась остальная команда.

Шмяк с Рубакой снова переглянулись, на этот раз облегченно, и на цыпочках, стараясь не громыхать ботинками тяжелых скафандров, отправились заделывать дыру в броневых плитах дальше. Ну а что? Помощь их не требовалась, а особым любопытством они не отличались, проповедуя идею «многие знания – многие печали», что в переводе на простой пиратский означало «меньше знаешь, крепче спишь». Зато дыру надо было заделывать – вон какие гости через нее норовят зайти! И заделывать ее надо было быстрее, потому что капитан легкостью нрава не отличался, и как что, сразу хватался за рукоять именного бластера, который, как ходили слухи, на смертном одре вручил ему сам гроза космоса Дрейк.

– Ну, успокоились? – приятно улыбнулся пришелец в футболке. – Говорить дальше будем?

Команда дисциплинированно промолчала, помня, что главный здесь – капитан. Старший помощник все никак не мог поднять упавшую на пол челюсть, поэтому отделался интеллектуальным мычанием. Лишь капитан Флинт держался молодцом, только пальцы подрагивали на кобуре верного бластера.

– Ответа, судя по всему, я не дождусь, – констатировал пришелец, перекидывая ногу на ногу. – Ладно, тогда начну я.

И пришелец рассказал, зачем явился на пиратский звездолет. Рассказ он начал издалека, и чудным был его рассказ. Слушатели верили и не верили, слушая о мирах, кои в количестве располагались в этой части вселенной. Их глаза алчно разгорались, когда пришелец, словно мимоходом, упоминал о богатстве этих миров. Качали головами, слыша, сколь дивными и хитроумными были изобретения их ученых. Вздыхали об их доброте и совершенном политическом устройстве. С последним, правда, вышла закавыка. Когда пришелец сообщил, что «карва должна быть каждым жителем смацована», деликатные похрапывания перешли в откровенный храп, а самые впечатлительные тут же упали на пол и свернулись калачиком, положив под головы руки.