Сокол для Веры

– В районе восьми. Оставайся. Выпивка, девочки свеженькие, ещё может чего интересного замутим.

– До восьми долго.

– Я найду, чем тебя занять. Тут тренажерка есть в соседнем здании на худой конец.

Смеюсь и качаю головой.

– Так, давай я по делам смотаюсь. К матери надо. А потом к восьми подъеду. Лады?

– Чего ж не лады? Лады!

Закинув в себя чай финальным глотком, встаю. И уезжаю решать дела. Их реально накопилось великое множество за время моего отсутствия. Мать не в состоянии со всеми вопросами справляться одна после ухода отца. Горько смотреть на неё. Мне всего двадцать семь, я ведь не поздний ребёнок, а выглядит она уже как старуха. Годы злоупотребления алкоголем сделали своё дело. Только волевой подбородок по-прежнему вздёрнут вверх, его ничего не нарушит, даже литры спиртного, которые она вливала в себя на пару с батей. Год её не видел, держится.

– Чем ты думала? – качаю головой, смотря на бумаги.

Это вырывается само по себе, а мать морщится. Не нравятся ей мои упрёки. Я уж уговаривал себя заткнуться и тупо решать проблемы молча, но эмоции взяли верх.

– Лёш, но я же объясняла.

Мы едем к нотариусу подписать документы, генеральные доверенности, процесс затягивается, потом затаскиваю её на быстрый ужин в кафе. Мать пялится в меню, хлопает глазами, будто там на китайском написано. Помогаю с выбором и думаю, как поступить. Очень не хочется терять дом, где вырос, тем более, квартира в центре и купить такую же, вот так, по щелчку пальцев я не могу. А родители так бездарно почти её потеряли.

Ладно. Разберёмся. Главное бешеные долги погасил и с фирмой этой «шараж-монтаж» разберусь, которая матери договор подмахнула, пока та не в себе была. Схемы известны. А если схемы известны, значит, и дирижёры найдутся. Подтяну связи, выйду на нужных людей, а дальше будет зависеть от моего обаяния – какую сумму выкупа предложат.

Дела так меня закручивают, что в шарагу к Вадиму я возвращаюсь практически к десяти.

Быстро жму руку парням, кого-то знаю, кого-то вижу впервые, и сажусь с краю, подвигая к себе бокал с пивом, который передо мной ставит всё та же неулыбчивая Лиза.

Её равнодушие – скорее всего, броня. Потому что в таком месте можно нарваться на неприятности, если вдруг начать улыбаться кому не попадя.

Окидываю взглядом компанию за столом, не всех парней я знаю, а девок так вообще впервые вижу. Что там Вадим обещал? Свежие лица? По-моему с этими лицами перебор. Не уверен, что мне нужно какое-то приключение на сегодня. Поэтому пристальные и призывные взгляды баб игнорирую, зато сам невольно притормаживаю на одной.

Она будто из другого… сада. Не место ей в здешнем цветнике. Похожа на тонкую изящную балерину, заблудившуюся в недрах сырого Готэма. Стройная блондинка с огромными синими глазами, аккуратным прямым носом и чувственными губами, будто их нарисовала рука художника. Может, так и есть? В современном мире чего только себе не рисуют – даже лица.

Каждый раз, когда поднимают бокалы, она делает вид, что пьёт. Может и тянет потихоньку, мне отсюда не видно. Но в какой-то момент она воровато оглядывается и незаметно меняет бокал соседки на свой. На лице её такое облегчение, что мне становится смешно.

Возможно, в этот момент мой взгляд тяжелеет, потому что эта «балерина» смотрит на меня. И я начинаю улыбаться. Сдержанность рушится. Даже в темноте вижу, что она краснеет. Ну надо же, что за скромная прелесть. Точно пришлая. Растопчут же. Из какой оранжереи выпал этот цветок?

Музыка бьёт по ушам, и я вздрагиваю. Мне не нравится эта какофония в голове.

– Ты всё никак не расслабишься, – поддевает Вадим.

– Расслаблюсь, когда дела порешаю.

– Выбери девку и начни сейчас.

– Не панацея, знаешь ли.

Тот скалится, но кивает.

– Знаю.

– Есть тут выход на свежий воздух? Или спускаться надо?

– Балкон там, за баром. Справа проход будет.

– Пойду подышу.

Народу в это странное место набилось порядком, хотя Вадим сказал, что случайных здесь практически не бывает.

Прошу в баре бутылку воды и, следуя подсказанному маршруту, выхожу покурить на балкон. Он узкий, старый, со ржавыми периллами. Если облокотиться на них, рискуешь полететь вниз. Вдыхаю табак полной грудью. Дрянь, конечно, не поспоришь. Сотню раз говорил, что брошу, но разве это возможно сделать с тем ритмом жизни, в котором я кручусь?

Оглядываю двор. Ничего поделать не могу: рефлексы, инстинкты. Отмечаю все тёмные точки, где можно притаиться, хотя… чёрт, кому тут таится-то?

Старое заводское здание уже давно не используют по назначению, да и вообще весь квартал должен в перспективе пойти под снос. Таких мест в Москве – завались, но с каждым годом всё меньше. Я могу подолгу не бывать в родном городе, а потом приехать – бац, и на месте привычного пустыря или заброшки – элитный комплекс. Старые поля уже давно усеяны не овощами, а многоквартирными домами-муравейниками. И поговорка из прошлого века, что Москва – не резиновая, кажется, теряет свою актуальность.

Тушу окурок о старые чугунные перилла и щелчком отправляю вниз. Наблюдаю, как тот приземляется и гаснет в луже. В голове посвежело слегка, но в горле застыла горечь. Чёрт, даже не понимаю: я рад или не рад, что вернулся? Но одно точно – оставаться там, где я был до этого, уже нельзя. Поработаю на богатеев, а потом посмотрим: останусь или дальше уеду. В целом, здесь меня ничего не держит. Даже матери я не особо нужен, а помощника найти – это несложно организовать за некую плату. Потяну, короче.

Жадно пью воду, после табака всегда в горле сухость.

Когда иду обратно, в полумраке коридора на меня налетает женское тело.

– Тише ход, – недовольно бросаю, ловя хрупкие девичьи плечи.

Тело под моими пальцами дрожит.

Немного удивительно, в моих руках та самая «балерина». И на лице её паника, а в глазах надвигающиеся слёзы.

– Помогите, – с удивительной для этого хрупкого создания силой, вцепляется мне в футболку. – Помогите, пожалуйста.

– Обидел кто-то?

Ну а что ещё я могу предположить? Только это.

Но блондинка отчаянно мотает головой.

– Там человеку плохо, – поясняет и тянет за собой.

А я что? Я иду… Как теленок на привязи.

Не удивила. В таких местах всегда кому-то плохо. А другим – хорошо. Проза жизни. Ты или в одной категории, или в другой. Всё зависит от компании, количества выпитого и везения в целом.

Так я оказываюсь втянут в женский туалет, где на полу, прислонившись к стене, сидит её говорливая подруга, которой достался бонусный бокал вина от «балерины».

Блондинка, наконец, отлипает от меня и садится на корточки перед подружкой.

– Вик… Вик… ты меня слышишь?

Та что-то бормочет.