ДЭЛ. мистическая трагикомедия

15 ∞ ¤ ∞

Очередной «саммит феодалов» проходил в бильярдной, расположенной в цокольном этаже дома Шулепиных. Горничная Дарья, открыв дверь, сообщила: «Они уже там». Я отдал ей пакеты с пивом и рыбой, а сам направился к лестнице. Дэл пошёл за мной, но Дарья остановила его:

– А ты кто такой?!

Он отчеканил:

– Адъютант его олигаршества!

– Это мой телохранитель, – сказал я, обернувшись. – Он тоже пойдёт со мной.

Мне было чертовски приятно, что Дарья обращается со мной, как всегда. Ну хоть кто-то воспринимает меня просто как человека. Может быть, потому, что Дарья знает меня с детства? Она мать моего школьного друга Ваньки Тишкова. Он тоже бизнесмен. Несколько лет назад уехал в Америку. Я с ним сейчас не контачу, но иногда узнаю новости от Дарьи.

Войдя в бильярдную, я поздоровался, и Дэл тоже. «Феодалы» в нашу сторону глянули мельком. Жирко и Шулепин продолжали играть в бильярд. А Нехайчик, сидя за столиком у стены, листал журнал. Я не стал представлять Дэла телохранителем – никто ведь не удивился его появлению и вопросов не задавал. Мы с Дэлом подсели за стол к Нехайчику. Шулепин загнал шар в лузу и, выпрямившись, театрально провозгласил:

– Объявляю саммит феодалов открытым! Какие будут предложения?

Заговорил Нехайчик:

– Говорят, что в тех краях есть месторождения белой глины. Давайте исследуем.

Шулепин ухмыльнулся:

– А ты знаешь, сколько бабла надо закачать в эти исследования? Кто заплатит? Ты?

– Почему я? Все скинемся.

– Тебе бы только деньги на ветер швырять! Нет там никакой глины!

– Откуда ты знаешь?

– Интуиция подсказывает. В бизнесе интуиция – великая вещь!

Губы Нехайчика скривились в презрительной усмешке:

– А где же была ваша интуиция, когда вы вляпались в эту сделку?

Шулепин погрозил ему кием:

– Будешь хамить, вышвырну вон!

– Есть другое предложение, – сказал Нехайчик. – Построить коттеджный поселок для буржэли́ты.

– Для кого? – удивился Шулепин.

– Буржэли́та – значит буржуазная элита! – пояснил Нехайчик.

– Что-то я такого слова не слышал, – пробурчал Жирко.

– Оно недавно появилось. Так в народе вас, богачей, называют.

– Почему вас? Ты тоже теперь буржэлита, – ухмыльнулся Шулепин. А потом серьёзно сказал: – Нет, Илья. Там участок маловат для коттеджного поселка.

– Можно построить таунха́усы, – предложил Жирко.

– А это что? – спросил Нехайчик.

– Это когда частные дома стоят вплотную боковушками, стенка к стенке.

Шулепин скептически хмыкнул:

– Таунхаусы! В том районе вообще нет коммуникаций! Это ж сколько тянуть надо. Сколько бабла закачать!

– Тебе всё не так! – разозлился Нехайчик. – Столько хороших идей, а ты всё отметаешь!

– В хорошие идеи надо вкладывать бабки. А ты рассчитывать не умеешь, потому что в бизнесе лох!

– Тоже мне нашлись акулы бизнеса! А что ж вы сами лоханулись? – подколол Нехайчик.

Шулепин побагровел. Как все бизнесмены, он терпеть не может, когда ему напоминают о проколах. А Нехайчик – ну прямо, как зловредный пацан, – всё подначивал:

– Строят из себя! Лохастые акулы!

Положив кий на биллиардный стол, Шулепин с перекошенной от злости физиономией двинулся на Илью, угрожающе рыча:

– Я тебя сейчас деликатно придушу!

Прижимаясь вместе со спинкой стула к стене, покрасневший Нехайчик с отчаянной дерзостью пролопотал:

– Деликатно придушу – этот как?

– Так, чтобы успел помолиться! – рявкнул Шулепин.

– Хватит, парни! – сказал Жирко. – Что вы устроили пацанячьи разборки? Давайте решать по делу.

Шулепин погрозил кулаком Нехайчику и спросил, глядя на Дэла:

– А ты, Гена, что предлагаешь?

Взгляды Жирко и Нехайчика тоже сошлись на Дэле. Чувствуя себя глупее некуда, я всё же озвучил своё предложение:

– Может, построить лакокрасочный завод? Сейчас хорошо идут лаки, краски.

Они меня не услышали – выжидающе смотрели на Дэла. Лишь когда он повторил мои слова, Шулепин отреагировал:

– А рабочих возить из Москвы? И во что это обойдётся?

– Необязательно из Москвы… – начал я.

А Дэл продолжил:

– Деревень в Подмосковье много, а с работой там не густо.

Жирко с кием в руке, обходя бильярдный стол, скептически произнёс:

– Это ж сколько лет пройдёт, пока оно окупится.

И снова бег по кругу: один предлагает, другой критикует. Я молчал – всё равно они меня не слышат. Вместо меня идеи подбрасывал Дэл.

В разгар дебатов к нам заглянула Дарья.

– Пиво сейчас лакать будете или потом принести?

– Подбирайте выражения! – сделал ей замечание Жирко.

Дарья огрызнулась:

– А ты мне не хозяин! Помалкивай, гадский комсомолец!

– Хамка! – взвился Жирко.

– От такого слышу! – уперев руки в боки, парировала Дарья.

Шулепин погрозил ей пальцем:

– Не наглей, Дарья Никитична! Повежливей с моими гостями. Принеси лучше пива.

– Всем принесу, а этому гадскому комсомольцу – дулю с маком!

– Дарья Никитична, не нарывайся, а то завтра же уволю! – пригрозил Шулепин.

Сердито махнув рукой, горничная проворчала:

– С вами говорить – последние нервы на диету садить.

Жирко ухмыльнулся:

– Грамотейка! Не садить, а сажать.

– Сам себя сажай! – злобно прошипела Дарья.

– Что вы мелете, глупая женщина! – В разъярённом тоне Жирко промелькнул испуг. – Постучите по дереву!

– По твоей голове? – язвительно уточнила Дарья, но заметив, как перекосилось лицо у хозяина, мигом ретировалась.

Жирко обратил гневный взор на Шулепина:

– И как ты её терпишь?

Тот не ответил – стал выбирать позицию для очередного удара. Я подумал: если Дарья снова появится здесь, очередного раунда в поединке «Дарья против Жирко» не избежать. И сам пошёл за пивом. Дэл увязался за мной.

– А что эта дама так настроена против этого господина? – полюбопытствовал он.

– Старая история, – пробурчал я. – Посмотри в своём файлике, если так интересно.

Дарья, которая протирала зеркало в гостиной на первом этаже, увидев меня, обрадовалась:

– Вот за что я тебя уважаю, Генка, – сообразительный ты. Возьми пиво – там в кухне, в холодильнике, а рыба, салфетки и кружки – на столе. В шкафу есть пластмассовая корзина. Сложи всё туда, чтобы с подносами не таскаться.

И, мусоля тряпкой своё отражение в зеркале, проворчала:

– Мне этого гада лучше не видеть!

16 ∞ ¤ ∞

Ненависть Дарьи к «гадскому комсомольцу» Жирко за четверть века ничуть не утихла. Корни этой враждебности уходят в середину восьмидесятых. Славка, старший сын Дарьи, тогда учился на инженера в техническом вузе. И «подрабатывал» фарцовкой. Когда об этом стало известно (явно, кто-то стукнул) руководству института, поднялся ки́пиш. Тогда, по советским законам, фарцовка считалась преступлением, и, опасаясь проблем с милицией, а ещё больше – нагоняев от партийных властей, вузовское начальство спешило избавиться от подобных студентов, а прыткие комсорги устраивали показательное страши́лово – исключение из комсомола.

И если руководители вузов иногда проявляли осторожный либерализм: отругают, влепят выговор, но позволят доучиться – то комсорги не давали пощады «врагам». В Славкином вузе в то время комсоргом был Станислав Жирко. Вот он-то и был инициатором изгнания Славки из комсомола. Больше того, добился, чтобы Славку попёрли из института. Дарья упрашивала и ректора, и комсорга Жирко не выгонять Славку. Ректор был настроен не слишком категорично, однако он побаивался пламенного комсомольца Жирко, у которого отец работал в горкоме партии. Тогда же все, в том числе и наука, стояли по стойке «смирно» перед КПСС. Так что мольбы Дарьи оказались тщетными.

А через пару лет ЦК КПСС разрешил комсомолу заниматься коммерцией – при горкомах и райкомах стали создавать «Центры научно-технического творчества». Причём «научно-техническое творчество» – это были не только лишь кооперативы, но и коммерческие банки, и право на валютные операции. Если госпредприятиям и простым гражданам в подобных делах светили красный свет и тюрьма, то комсомольским центрам так называемого творчества была полная лафа́! Деньги можно было обналичивать без проблем: часть – в карман, часть – на коммерческие проекты. Размаху комсомольского «творчества» завидовали даже махровые спекулянты и валютчики. Станислав Жирко, тогда уже работающий в горкоме комсомола, пристроился к подобному центру и стал заниматься тем же, за что Славку выгнали из института. И хотя олигархом отважный комсомолец не стал, безбедную старость он себе обеспечил. Сейчас Жирко – работает финансовым директором в крупной компании.

Славка Тишков, когда страна вырвалась из клетки социализма, уже в открытую стал заниматься коммерцией. Может, со временем он и пополнил бы ряды миллионеров, если бы не трагичный случай. Они с друзьями были на отдыхе, и по пьяни устроили гонки на снегоходах. Кончилось всё печально – Славка погиб.

Дарья уверена: проклятый бизнес виноват. Шальные деньги парню голову вскружили. Она считает: работай Славка на заводе, остался бы жив. Ага! Когда в девяностые на заводах месяцами не платили зарплату, вряд ли Славка задержался бы там. Наверняка подался бы в бизнес. И вообще, от судьбы не уйдёшь.

С тех пор прошло много лет, и надо ж такому случиться, чтобы Дарья устроилась горничной к Шулепиным, чьим соседом оказался Жирко – его дом через дорогу от шулепинского. Конечно, коттеджный посёлок – не коммуналка, где постоянно натыкаешься на соседей. Да и друзьями Шулепина и Жирко не назовёшь – так что видится Дарья с бывшим комсоргом нечасто. Но каждый раз, когда они пересекаются, пламенный залп ненависти «борцу со спекулянтами» обеспечен.

17 ∞ ¤ ∞

Уложив пиво, рыбу и всё остальное в корзину, я вернулся в гостиную. Дэл, сидя на валике дивана, читал досье в «чудненьком файлике» – я заметил: про Славку и Жирко.

– Пошли, – сказал я.

Дарья, пшикнув средством для чистки на другое зеркало, проворчала:

– Ещё пивом поить этого гадского комсомольца!

– Ну что вы так ополчились против него, Дарья Никитична, – вступился я за Жирко. – Он же не виноват, что Славка погиб. Это был несчастный случай.

– Не в этом дело! – отвернувшись от зеркала, выпалила Дарья. – За лицемерие ненавижу его! Ты бы послушал, что он мне говорил, когда я пришла в институт просить, чтобы Славку не выгоняли. Чуть ли не на коленях стояла перед этим гадским комсомольцем. А он стал меня отчитывать! Кого вы воспитали! Я, видишь ли, плохая мать… сын – спекулянт! А сам потом тем же стал заниматься, ещё и похлеще! То перед партией на задних лапках выплясывали, а теперь – куда ж тебе! – сами капиталисты! Ух! Лицемеры чёртовы!

Когда мы с Дэлом входили в бильярдную, то услышали бас Шулепина:

– Для полного счастья в Москве только страусов не хватает!

Все трое сидели за столом, ждали пива. Дэл забрал у меня корзину, поставил на столешницу и уселся за тот же стол. Выставляя бутылки с пивом, Шулепин сказал Дэлу:

– Представляешь, Генка, этот болван предлагает сделать страусиную ферму.

– А что? Выгодное дело! – воскликнул Нехайчик. – Мясо, яйца, перья…

– А крокодилов не хочешь? Или бегемотов?

Пока они грызлись, я взял себе две бутылки пива, рыбу и сел за соседний стол. В разговоре я не участвовал. Какой смысл напрягаться, если тебя не замечают. Но теперь я не расстроился. Иногда полезно от всего отключаться – мозги отдыхают. А шунья под пивко – это двойная нирвана.

Толку от сегодняшнего «саммита феодалов» опять не было. Выпили пиво, съели рыбу и разошлись.

18 ∞ ¤ ∞

Иногда я жалею, что развёлся с женой, потому что очень скучаю… нет, не по ней – по сыну Мишане. И хотя знакомые считают меня образцовым родителем – оставил жене и сыну квартиру в Москве; плачу приличные алименты; почти каждое воскресенье провожу вместе с сыном; если какие проблемы, немедленно подключаюсь, – порой на меня накатывает чувство вины… может, потому, что я сам вырос в неполной семье? В юности я был уверен: женюсь один раз и на всю жизнь, стану идеальным отцом семейства. Но через пять лет брака я понял: жена Оксана – совсем не та женщина, с которой хочется вместе стареть. На развод я, правда, решился не сразу: надеялся, что супруга обретёт женскую мудрость или я стану снисходительней. Но с каждым годом мы всё больше раздражали друг друга. И после восьми лет брака всё-таки разошлись. Теперь я – «воскресный» папа.

В это воскресенье мы договорились пойти с Мишаней в детский развлекательный центр. Впервые за полтора года «воскресного» отцовства придётся идти к сыну вместе с моим «адъютантом». Дэл, узнав, куда я собираюсь, издевательски-деликатно спросил:

– Мне ехать с тобой?

Моё импульсивное «нет» словно кляпом заткнул страх: а вдруг я не смогу общаться с сыном? Что, если он не воспримет меня без денежного эквивалента? Ведь горькая правда жизни в том, что дети, даже любя родителей, считают их, образно говоря, кошельком, источником денег. Я и сам (положа руку на сердце) был в детстве таким.

В общем я не рискнул ехать без Дэла. Лишь пробормотал, теша свое самолюбие:

– Да. Мне надо поговорить с моей бывшей, а без тебя она меня не воспримет.

«Как, наверно, никогда не воспринимала», – подумал я с обидой. И даже досадно стало – чего обижаться? Я ж не наивный пацан, да и чувства к ней давно испарились. А вот поди ж ты!

– Всем хочется бескорыстной и преданной любви! – напыщенно провозгласил Дэл. И добавил ехидно: – От других.

Я промолчал – сделал вид, что не услышал.

19 ∞ ¤ ∞

Когда мы, уже в Москве, ехали по проспекту, Дэл, глядя в окно, сказал:

– А старушка Москва хорошеет с каждым годом!

– Ты уже был здесь? И чьим же эквивалентом? – полюбопытствовал я.

– Это конфиденциальная информация! – строго сказал он. И посоветовал: – Возьми в банкомате наличные. У тебя в кошельке их маловато. А карточками у вас не везде можно расплачиваться.

– Так ты шарил по моим вещам, пока я спал?!

– Зачем? Я и так всё знаю.

И назвал сумму, которая в данный момент якобы находилась в моём портмоне. В этот момент мы остановились у светофора на красный, и, достав бумажник, я проверил… точно! Так и есть! А Дэл хвастливо заявил:

– Я знаю даже, сколько наличных в любом банкомате в конкретную секунду.

От изумления я присвистнул:

– Ни фига себе! Может, ты и пин-коды знаешь?

– Чужие – нет, а твои – знаю. Но вообще-то, я могу взять в банкомате любую наличку без карточек и пин-кодов.

Услышав такую новость, я обалдел! Это же вселенский Клондайк! Да этот эфемерный гад просто клад! Вот бы…

– Даже не думай! – обломал меня Дэл. – Я же говорил: нам, эфемерным субстанциям, запрещено участвовать в ваших махинациях.

Я тяжело вздохнул и рявкнул:

– Тогда не хвастайся! Не действуй мне на нервы!

А сам почувствовал такую горькую обиду, что готов был заплакать. Ну прямо как советский пацан, который волшебным образом очутился в современном развлекательном центре… но без денег. Ни поиграть на автоматах, ни отведать чипсов и прочей, неизвестной в Советском Союзе, вкуснятины. Вокруг море соблазнов, а всё недоступно – только лопайся от досады и слёзы глотай.

20 ∞ ¤ ∞

Мишаня и Оксана ждали меня в вестибюле развлекательного центра. Обычно при встречах Мишаня бросался мне на шею, но с недавних пор стал здороваться по-мужски. Вот и сейчас, протянув мне руку, он деловито сказал:

– Здравствуй, папа!

Я пожал ему руку и в том же тоне ответил:

– Привет, Мишаня!

– Не называй меня Мишаней! – потребовал сын. – Я уже большой.

– А как тебя называть?

– Михаил или хоть Миша.

– Ладно. Договорились.

Мне было смешно, однако я держал серьёз. Парню всего девять лет, а ведёт себя как взрослый мужчина. Я почувствовал гордость за сына. Бывшая супруга, мельком глянув на меня, очаровательно улыбнулась Дэлу и сказала (ему же):

– Мне надо с тобой поговорить.

Но Мишаня схватил Дэла за руку и потянул к игровому залу.

– Купи мне билет в лабиринт.

С другой стороны к Дэлу пристроилась моя бывшая, и вся троица дружно, по-семейному, направилась в игровой зал. Я, как дурак, поплёлся за ними.

Отправив Мишаню в лабиринт – многоуровневый, с тоннелями и горками – мы устроились за столиком в ближайшем кафе.

– Я хочу заняться бизнесом. Ты поможешь мне с деньгами? – спросила Оксана у Дэла.

– Что?! – испугался я. – Куда тебе в бизнес?

Обиженный взгляд Оксаны переметнулся ко мне:

– Ты что, совсем дурой меня считаешь?

– Не в этом дело. Характер у тебя не тот. И вообще…

«Это тебе не с мужа деньги тянуть. Там ваши бабские уловки не прокатят». Конечно, я не стал озвучивать этот аргумент – она не поймет, решит, что я хочу её оскорбить.

– Все мои подруги занимаются бизнесом, а я что, хуже? – капризно протянула она, снова пялясь на Дэла.

Тот усмехнулся:

– Знаем мы, как они занимаются! Вытягивают бабки с мужей и любовников!

– Если ты откажешь, то мне придется брать кредит в банке.

– Предупреждаю! Я твои кредиты выплачивать не буду! – сказал я.

Кажется, она не услышала: продолжала выжидательно смотреть на Дэла. Лишь когда он повторил мои слова, отреагировала: обиженно надула губы.

Внезапно зазвучала попсовая хрель – рингтон Оксаниной мобилы. «Хрель» – это от двух слов: «хрень» и «трель» – то есть галимая музыка. В общем-то, я не против попсы, но почему-то Оксана любит самую отвратную.

Вытащив из сумки мобильник, Оксана встала и отошла. Я внимательно посмотрел на неё. Похоже, она говорит с мужиком, и отнюдь не о делах. Видно, у неё появился любовник.

Дэл выудил из-за пазухи «чудненький файлик» с бумагой. Заглянул и усмехнулся:

– Угадал. У неё действительно появился хахаль.

– А кто? Дай посмотреть! – Но я не успел цапнуть файл – Дэл спрятал его в карман.

– Не будь скотиной! Дай глянуть! – потребовал я.

– Ревнуешь? – ехидно полюбопытствовал он.

– Нисколько. Просто беспокоюсь, чтобы Мишане в отчимы не достался какой-нибудь дурак или аферист.

– Не волнуйся. Хахаль так себе, но не мерзавец.

Подошла Оксана. Села, положила мобильник на стол, допила свой сок и спросила:

– Так что? Займёшь денег?

– Нет! – одновременно ответили мы с Дэлом.

Она обиженно фыркнула:

– Ну, я пошла.

И, уходя, бросила на Дэла такой чарующий взгляд, каким смотрела на меня в период нашего романа. Видно, всё-таки надеется урвать куш на свой так называемый бизнес. Мне стало грустно. А ведь когда-то я чувствовал себя счастливым от этих взглядов, предназначенных, в сущности, моему денежному эквиваленту. Думал, что она влюблена в меня. Все хотят бескорыстной и преданной любви – вот и я был такой же дурак.

– Не расстраивайся, – стал утешать меня Дэл. – Ты, как человек, ей нравился и даже сейчас нравишься. Просто для неё деньги важней человеческой личности.

Я проворчал:

– Откуда ты знаешь, кто кому нравится! Или твой чудненький файлик сканирует души?

– Нет. Я это чувствую своим эфемерным нутром. Между прочим, ты и сам влюбился, главным образом, в её внешность, а не высокие душевные качества. – Дэл усмехнулся и спросил: – Интересно, грудь у неё натуральная или силикон?

Я погрозил ему кулаком:

– Ты, падло! Даже не думай!

И вдруг заметил на столе Оксанин мобильник. Забыла растяпа!

Схватив телефон, я побежал её догонять. У выхода притормозил: глянул номер последнего входящего. На всякий случай надо запомнить.

Выскочив из центра, я увидел, что Оксана идёт не к парковке, а вдоль по улице. Наверно, хочет прошвырнуться по магазинам. Я бросился вдогонку, крикнув: «Оксана, подожди!» Она не услышала, но обернулась девушка, идущая за ней. Я невольно замедлил шаг. Это была обычная девушка – хорошенькая, фигурка ничего, – но совсем не модель с обложки. Почему же я взгляд не могу отвести? Что за глупое наваждение? «Наверно, она тоже Оксана, поэтому и обернулась», – подумал я. И вдруг поймал себя на мысли, что хочу с ней познакомиться. Обуздав дурацкий порыв, я бросил: «Это я не вам» – и прошёл мимо.

Подойдя к своей бывшей, я тронул её за плечо и, когда она обернулась, протянул ей мобильник. Она взяла его и, скользнув по мне мимолётным взглядом, стала озираться, как будто искала кого-то. Ну понятно! Без Дэла она меня плохо воспринимает. Не говоря ни слова, я пошёл обратно, высматривая среди прохожих ту девушку. Но она исчезла. Наверно, зашла в магазин. Вот и хорошо. А то я, скорей всего, не удержался бы… Не хватало мне ещё на старости лет клеиться к бабам на улице!

Когда я вернулся в развлекательный центр, то не обнаружил Дэла за столиком. Неужели он исчез: умотал на историческую – эфемерную – родину?

Увы! Этот гад был здесь – ошивался возле игральных автоматов. Он махнул мне рукой и, когда я подошёл, предложил:

– Давай сыграем в электронный баскетбол.

– Я не с тобой пришёл играть, а с сыном, – ответил я и направился к лабиринту.

На полпути меня остановил мобильник. Несколько секунд я медлил, глядя на дисплей с именем Стелла. Две недели назад мы с ней поссорились. Неужели она хочет помириться? Или мне предстоит вторая серия разборок? Настроив себя на любой поворот событий, я включил связь и с первых же слов, по тону Стеллы, понял: сегодня мы помиримся.

21 ∞ ¤ ∞

Вечером я отвёз Мишаню домой – в московскую квартиру, где они теперь живут с Оксаной. А потом поехал в клуб «Дюже вип».

Это название прилепилось к одному элитарному клубу несколько лет назад, когда мы с Оксаной ещё не развелись. Однажды после нашей ссоры жена исчезла. Весь вечер я не мог до неё дозвониться, а ближе к полуночи заволновался: вдруг что-то случилось? И тут звонок от Шулепина. «Генка, спроси свою: она сегодня мою видела?» Оказалось, что супруга Шулепина тоже исчезла и тоже после ссоры с мужем. Дети Шулепиных (они уже взрослые, живут отдельно) сообщили, что мать к ним в этот день не приезжала и не звонила. Мы заподозрили, что наши бабы вместе куда-то умотали. Но куда?