Повседневная жизнь, досуг и традиции казацкой элиты Украинского гетманства

В результате побед, одержанных в ходе восстания Б. Хмельницкого, казацкая старши?на получила в свои руки огромные богатства. В домах появляется резная мебель, ковры, дорогие зеркала, роскошные ткани, серебряная посуда. Сначала все это зачастую были военные трофеи. Как писал про Богдана Хмельницкого П. Алеппский, путешествовавший с Антиохским патриархом Макарием по Украине, «у каждого из слуг его есть по нескольку сундуков, наполненных блюдами, чашами, ложками и сокровищами ляхов из серебра и золота»[31 - Путешествие антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. М., 1898. Кн. 4. С. 35. Некоторые историки, например М. В. Дмитриев, полагают, что многие сведения П. Алеппского были ложью или фантазией. Между тем, М. Грушевский очень высоко оценивал значение описаний Алеппского, считая их бесценным свидетельством жизни Украинского гетманства. Автор придерживается мнения, что как минимум в описании бытовых деталий П. Алеппскому можно смело доверять.].

Но постепенно богатство воплощалось в земли и производство, шла активная торговля с Западом и Востоком, сохранялись и развивались под влиянием барокко собственные ремесла – старши?на богатеет, обживается и уже начинает сама заказывать предметы быта согласно своему вкусу. Их дома наполняются предметами удобства и уюта.

Характерной чертой элиты Украинского гетманства была традиция скромности. Гетман не мог сильно отличаться в быту от полковника, а последний – от сотника. В результате, вплоть до начала XVIII века даже гетманские дома сохраняли весьма скромные масштабы. Не отваживалась особо выделяться среди казаков и старши?на, должности которой оставались (пусть иногда и формально) выборными. Существовала опасность бунта казаков, которые могли просто свергнуть зазнавшегося полковника и избрать другого. С другой стороны, многие предметы роскоши и удобства теперь становились общепринятыми, присутствовали не только в гетманском, но и в старшинских домах (о быте рядовых казацких семей мы практически не имеем источников). Нельзя забывать и о том, что многие представители старши?ны происходили из шляхетских семей, в которых сохранялись фамильные сокровища, равно как и традиции дворянских гнезд.

До наших дней дошло очень мало гражданских строений Украинского гетманства. Войны ХХ века нанесли невосполнимый урон старинным старшинским усадьбам и частным коллекциям предметов быта. Невежественные люди разбирали бесхозные руины на строительный материал (впрочем, как и римляне Колизей…). К счастью, сохранившиеся рисунки и описания дают нам довольно подробную картину. К тому же еще в XIX в. в семьях потомков казацкой старшины имелась традиция строить новые дома, воссоздавая облик домов своих предков, тщательно сохраняя былой облик. На сволоке[32 - Сволок – основная балка деревянной конструкции, поддерживающая потолок, располагавшаяся обычно продольно.] дома Галагана так и было написано: «Дом сей водружен для оживления предания о жизни предков в памяти потомков»[33 - Василенко В. В Лебединском «будынке» Г. П. Галагана // КС. 1900. № 7/8. С. 20.].

Как говорили, мой дом – моя крепость[34 - Собственно, это сказал английский юрист XVII в. Эдуард Кок.]. Это расхожее выражение было очень актуально для жителей Украины, подвергавшейся бесконечным нападениям кочевников, да и «наезды» вооруженных соседей было обычным делом в Великом княжестве Литовском. К тому же Украина с конца XVI века стала ареной освободительных войн и последовавших за ними междоусобиц, иностранных интервенций и пр. Неспокойные времена продолжались на Левобережье вплоть до начала XVIII века, а на Правобережье – до его конца. Поэтому в Украине в гражданской архитектуре было весьма распространено каменное строительство, делавшее дома менее уязвимыми в случае нападения, хотя и гораздо более дорогим. Большинство домов старшины также были «муровани», т.е. каменные («кам’яници»). Кроме того, фамильные усадьбы обычно имели серьезные укрепления, включая рвы и валы.

Каменными были дома Б. Хмельницкого (построенные еще во времена, когда он был скромным сотником), В. Кочубея в Батурине, П. Полуботка в Чернигове, М. Миклашевского в Стародубском уезде, Д. Апостола в Глухове. В большинстве своем дома казацкой старши?ны сохраняли размеры и планировку усадеб старой украинской шляхты среднего класса (или точнее, шляхты Великого княжества Литовского).

Старши?на жила не только в отдельно стоявших усадьбах, но и в городских домах. Например, в Чигирине наряду с обычной жилой застройкой имелись большие дворы казацкой старши?ны и гетманский дворец. Реалии жизни того времени заставляли постоянно думать о безопасности. Даже дома в городах (например, дом Б. Хмельницкого) были обнесены забором с воротами, по замечанию шведского посла, побывавшего в Украинском гетманстве в 1657 г., «как и каждый шляхетный двор в здешнем крае»[35 - Тiltebrandt C. Y. Drei fasce Schwedische. Gesandtschaftsreise nach siebenbursen, der Ukraine und Contantinopol. Leiden, 1937. Далее – Тильдебрант. С. 94.].

При строительстве доминировало украинское барокко, но иногда использовали готический или современный западный стиль. Даже если не учитывать частые поездки казацкой элиты в Польшу и Западную Европу, то и в самой Украине (прежде всего – на Правобережье) имелись яркие образцы европейского барокко. Например, теоретиками итальянского Возрождения были разработаны планы «идеальных городов» – Брод, Жовквы, Полонного[36 - Вечерський В. Гетьманськi столицi Украiни. К., 2008. С. 39.]. К дому Б. Хмельницкого была пристроена остроконечная башенка, с тремя рядами зубцов, с высокими и острыми окнами. По преданию, она была сооружена по рисунку коринфского митрополита Иосафа, впоследствии убитого в битве под Берестечком. В стиле западного барокко был построен дворец Мазепы в его имении Гончаривка – трехэтажный с мансардой, с треугольным фронтоном, с полуколоннами, керамическими украшениями и каменными с резьбой капителями[37 - Когут З., Мезенцев В., Коваленко В., Ситий Ю. Гетьманськi резиденцii Батурина. Торонто, 2012. С. 13–14.].

При строительстве в Украинском гетманстве привлекали помимо украинских – западноевропейских и русских архитекторов. К тому же украинские архитекторы путешествовали по Европе. Например, Иван Зарудный учился в Италии и Польше[38 - Вечерський В. Гетьманськi столицi Украiни. С. 67.]. Но все они все равно работали в стили украинского барокко, т.к. стиль определялся вкусом заказчика – частного лица или громады. Заказчик диктовал все: от общей композиции и размеров постройки до элементов декора. Это верно как для частных домов, так и для церквей, соборов, монастырей, городских сооружений.

Национальные традиции, переплетенные с влиянием Центральной Европы, придавали архитектуре украинского барокко особый, неповторимый колорит. Как писал выдающийся искусствовед И. Грабарь, «На Украине создали свое барокко, взяли с Запада все составные формы его, но переработали их на свой лад; получилось нечто новое, не встречающееся в таком виде на Западе, нечто безусловно своеобразное»[39 - Грабарь И. История русского искусства. М., 1911. Т. II. С. 407–408.].

Снаружи стены обильно покрывали лепными украшениями, которые сосредотачивались на оконных карнизах. Встречались украшения в виде голов лошадей, баранов, львов и орлов, держащих во рту богатый стилизованный цветок из листьев и стеблей[40 - Там же. Т. II. С. 394.]. Например, окна дома Б. Хмельницкого украшали барельефы бегущих коней и пушек. О западном влиянии говорят фасады домов, украшенные великолепными щитами, резьбой, ярко выраженными барокковыми фронтонами, полуколоннами и капителями. Капители соборов Киево-Печерской Лавры и церкви св. Георгия Киево-Выдубицкого монастыря повторяли в упрощенном виде французский декоративный мотив, украшающий ножки мебели. Нельзя не согласиться, что «в своих декорациях мастера достигли удивительных эффектов и очень красивых комбинаций. Все эти декорации полны прелести оттого, что в них много наивности и сердечной простоты»[41 - Там же. Т. II. С. 399.].

Увлечение итальянским барокко и желание не отстать в пышности отделки требовало от украинских мастеров чем-то возместить отсутствие роскошного разноцветного мрамора.

С этой целью стены и фризы домов иногда украшали керамическими розетками (диаметром 32–35 см), значительно чаще встречающимися на соборах эпохи украинского барокко. Нечто подобное использовали мастера барокко при украшении дворца в Севилье. Керамические глазурованные вставки с рельефными ангелами можно увидеть поверх капителей пилястр на фризе Успенского собора Киево-Печерской Лавры[42 - Когут З., Мезенцев В., Коваленко В., Ситий Ю. Гетьманськi резиденцii Батурина. Торонто, 2011. С. 10–11.].

В отделке каменных строений встречались кирпичные полуколонны с каменными резными коринфскими капителями и керамическими профилированными базами. Первоначально их часто красили в яркий красно-рыжий цвет, что очень выделяло их на оштукатуренных и побеленных стенах. Такой прием применялся также при постройке каменных сооружений монастырей и домов Левобережья и Киева во второй половине XVII в. Похожие приемы можно наблюдать и на Западе[43 - Когут З., Мезенцев В., Ситий Ю., Скороход В. Культура козацькоi елiти мазепиного двору. Торонто, 2013. С. 12.].

Крыши обычно делали четырехскатные барочные с двойным заломом – так называемая польская мансарда, которая ведет свое происхождение от французской мансарды[44 - Грабарь И. История русского искусства. Т. II. С. 382.]. Покрывали крыши глазурованной черепицей.

Дома при строительстве чаще всего ориентировали на юг, ставя в глубине улицы или усадьбы. Перед домом разбивали сад или хотя бы цветник[45 - Вечерський В. Гетьманськi столицi Украiни. С. 40.].

Традиционным украшением дома был рундук, или по-украински ганок[46 - Ганок – внешняя пристройка (часто с крышей) при входе в здание в виде приподнятой над землей площадки, через которую осуществляется вход в жилые помещения.], занимавший до трети длины фасада. В доме Хмельницкого такое крыльцо было замощено каменными плитами с высеченным узором. Над ним возвышался полукруглый фронтон с барельефом – у Хмельницкого там было изображение медведя, выбирающего мед из улья. Несколько разломанных ульев валялось у него под ногами, а сзади подкрался пасечник и замахнулся на него топором. Над этим многозначительным изображением красовалась надпись: «Что будет, то будет; а будет то, что Бог даст»[47 - Кулиш П. Михайло Чернышенко, или Малороссия восемьдесят лет назад. // Сочинения и письма. Т. V. К., 1910. С. 125.]. В фамильной усадьбе старшинского рода Галаганов подъездом служил широкий ганок, на столбах с резьбой, крытый соломой[48 - Василенко В. В Лебединском «будынке» Г. П. Галагана. // КС. 1900. № 7/8. С. 20.]. Видимо, именно на таком ганке новоизбранный гетман Павел Тетеря раздавал подарки старшине и деньги черни[49 - Kochowski W. Historya panowania Jana Kazimierza. T. II. Poznan, 1859. S. 198.]. Другим примером является крыльцо с 12-ю столбами (или толстыми колоннами, на которых перекинуты арки) с полукруглыми фронтонами, обрезанным зигзагами и украшенным волютами[50 - Архитектурный элемент, представляющий собой спиралевидный завиток с кружком в центре.][51 - Грабарь И. История русского искусства. Т. II. С. 411.]. Украинская летняя жара делали ганок удобным местом для публичных церемоний и протокольных встреч. К тому же крыша служила прикрытием и на случай ненастья.

Рундук, или ганок, играл важную роль в доме украинской элиты. Здесь встречали гостей, гетманы и полковники разговаривали с казаками. С рундука гости попадали в обширные сени. Во время приемов в них играла музыка и угощалась свита вельможных панов. Равноправное и уважительное отношение среди украинской элиты было очень важным моментом, поэтому гетманы обязательно обменивались со старши?ной рукопожатием. Сохранилось воспоминание о Б. Хмельницком: «Всем кто входит в его комнату, он пожимает руку и всех просит садиться, если они казаки»[52 - Вимина А. Донесение. // Киевская Старина, 1900, январь. С. 73.].

Дома утопали в садах. Сажали обычно дубы, лиственные деревья – все то, что могло давать тень благословенную в условиях украинской жары. Б. Хмельницкий очень любил черемуху и возле его дома в Субботове росло несколько этих деревьев[53 - Кулиш П. А. Михайло Чернышенко. С. 125.]. У Галагана росли липовая аллея, клены, яблони, одиночные дубы, вербы[54 - Василенко В. В Лебединском «будынке» Г. П. Галагана // КС. 1900. № 7/8. С. 23.]. У Полуботка вокруг горницы имелся сад, а в саду баня с предбанником[55 - Книга пожиткам бывшаго черниговскаго полковника Павла Полуботка // ЧОИДР. 1862. К. 3. С. 63.]. За двором Б. Хмельницкого был сад и зверинец, тянувшиеся на полторы версты[56 - Похилевич Л. И. Сказание о населенных местностях Киевской губернии. Бiла Церква, 2005. С. 681.]. В зверинце, в частности водились олени[57 - Грушевський М. Гетманское гнездо, урочище и рассказы села Субботова. ЗНТШ. Т. 91. 1909, Львiв. С. 7.].

Плодовые деревья тоже были очень популярны в садах старши?ны. Например, у Д. Апостола имелся вишневый сад[58 - Описание имений, принадлежавших гетману Д. Апостолу // Материалы для отечественной истории. Изд. М. Судиенко. Т. I. Отд. III. К., 1853. С. 14.]. Помимо вишни, выращивали сливы[59 - Путешествие антиохийского патриарха Макария. Кн. IV. С. 32.] и многое другое. Благодатный климат Украины способствовал земледелию. П. Алеппский писал: «Мы ехали среди бесчисленных садов, где были несчетные тысячи ореховых и шелковичных деревьев и множество виноградных лоз»[60 - Там же. Кн. IV. С. 42–43.]. Встречались виноградные сады и арбузные огороды с грядками[61 - Миклашевский И. Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. Заселение и сельское хозяйство южной окраины XVII в. М., 1894.]. В Киево-Печерской Лавре имелись абрикосовые сады. Еще в первой половине XVII в. при киевском митрополите П. Могиле на деревьях в Лавре стали разводить шелковичных червей и получали очень хороший шелк[62 - Путешествие антиохийского патриарха Макария. Кн. IV. Гл. IX. С. 53.].

В садах можно было наслаждаться пением соловьев и других птиц, что было, безусловно, приятным отдохновением в тревожной жизни старши?ны.

К концу XVII в. у старшин появляются и парки. Примером может служить парк Кочубеев под Батурином, занимавший площадь почти в 13 га. Поляны украшали кусты форзиции, барбариса, сирени, спиреи, черемухи, вечнозеленого самшита, казацкого можжевельника. Дубовые рощи сочетались в парке с различными видами клена, ясенем, вязами, тополями и каштанами[63 - Батурин: iсторiя в пам’ятках. Нiжин, 2008. С. 29.]. Именно дубовая аллея Кочубеев соединялась с парком Мазепы, и, согласно преданию, сохранившемуся в Батурине, в дупле одного из столетних дубов знаменитый гетман обменивался любовными посланиями с юной Мотрей Кочубей (в народе эта аллея и сейчас именуется «аллеей кохання»).

Для удовольствия хозяев в русле речки был устроен пруд, в который запустили рыбу, вокруг высадили сирень, а рядом устроили беседку, ступеньки от которой вели к маленькой пристани с лодочками. По воде плавали лебеди. В жаркие летние дни гости Василя и Любови Кочубей любили отдыхать в этом райском уголке[64 - Батурин: iсторiя в пам’ятках. С. 35–36.]. Кроме того, в парке у Кочубея стоял шатер – для отдыха в жару и уединения[65 - Источники малороссийской истории, собранные Д. Бантыш-Каменским и изд. О. Бодянским. М., 1858. Кн. 2. С. 65.]. Можно вспомнить, что у современника Кочубея, французского короля Людовика XIV, было очень модно устанавливать в парке турецкие шатры. Скорее всего, такая традиция имелась и у старши?ны, тем более, что восточные шатры для походов у них были, а в украинский зной отдохнуть на восточных коврах в прохладе шатра – одно удовольствие. Внешний облик шатров мы можем представить из сохранившихся описаний пяти шатров, принадлежавших И. Самойловичу. Например: зеленый «подложен кумачем красным», расшитый разными цветами, украшенный тесьмой и веревками, зеленым хлопчатобумажным полом[66 - Опись имущества И. Самойловича // Русская Историческая Библиотека. T. VIII. СПб, 1884. С. 1160–1161.].

Имение гетмана И. Мазепы Гончаривка достигало 9 гектар. В нем имелся великолепный фруктовый сад, следы которого (развесистую грушу) можно наблюдать даже сейчас, несмотря на все трагедии и опустошения этого места.

О том, что жизнь была непростая и дом должен был служить надежной защитой, напоминали двери на железных петлях с замками, украшенными завитками. Встречались и двери «снецарской (швейцарской – Т. Т.) роботы», с замками[67 - Бытовая малорусская обстановка в документах XVI–XVIII вв. // КС. 1887, № 10. С. 339.].

Окна в домах делали в дубовых рамах. Они были с окончиной[68 - Окончина – оконный переплет из узких полос (обычно железных), вставленных в деревянную раму и служащих опорой для кусочков слюды разной формы.], оправленной в олово или дерево. Слюда или стекло вставлялись в железную сетку (в виде четырехугольников, многогранников или кругов). На окнах были ставни с крюками и железными завертками[69 - Описание имений, принадлежавших гетману Д. Апостолу // Материалы для отечественной истории. Изд. М. Судиенко. Т. I. Отд. III. К., 1853. С. 5.]. Окна в домах делали маленькими, равно как и двери – низкими, – все это для сохранения тепла.

Традиционно главную светлицу украинского дома украшал сволок. Со времен Киевской Руси сволоку придавалось мифическое значение, с ним было связано много разных поверий (например, что если сволок упадет – кто-то умрет). Тут можно вспомнить, что в «Слово о полку Игореве» князь Святослав видел зловещий сон, что в его тереме нет сволока.

В Украине бытовал обычай записывать на сволоке время построения дома, имя хозяина, девиз, любимый текст из Библии или серьезное событие на память потомкам[70 - Кулиш П. А. Михайло Чернышенко. С. 127–128.]. Надписи делали и на дверных косяках – например, у Хмельницкого в Субботове было написано: «Бог нам прибежище и сила». Чаще всего на сволоках был вырезан крест. Изготавливали сволок чаще всего из дуба – распространенного и самого надежного строительного материала на Украине. Но у Галагана был липовый сволок.

Сволоки бывали причиной и вовсе не мифических несчастий. В сочетании с низкими косяками, высоким дверным порогом, они представляли серьезную опасность. Гетман Многогрешный однажды так ударился о косяк двери, что чуть не ушибся насмерть[71 - Там же. С. 127.].

В домах встречалась различная планировка. Например, в доме П. Полуботка было пять «палат». Гетманские дома (например, в Чигирине) обычно разделялись на хозяйскую и служебную половины. В первой были светлица – спальня гетмана со смежными комнатами, во второй – канцелярские помещения[72 - Вечерський В. Гетьманськi столицi Украiни. С. 111.]. Деление на две части (левой и правой) было в большинстве домов украинской знати[73 - Степович А. Лебединский будынок. КС. 1895. № 11. С. 47.]. Такая планировка была связана с тем, что дома старши?ны выполняли и личную, и служебную функции. Например, полковые дела разбирались в домах полковников. Что касается судов, то только криминальные дела решались в ратуше совместно с магистратскими урядниками, а остальные – рассматривались прямо в домах судей (генеральных и полковых)[74 - КС. 1894. Май. С. 360.].

Главной комнатой богатого дома была светлица, или зала. По площади они могли достигать 70 м

. Часто центральная комната являлась одновременно и спальней хозяина. Например, у Б. Хмельницкого в Чигирине кровать стояла в той же комнате, где он принимал гостей[75 - Гилдебрант К. Я. Путевые записки. ЗНТШ. Т. 154. 1937. С. 57.]. Когда И. Выговский встречал польского посланника К. Перететковича в Чигирине «в его комнате», там находилась и кровать («и, севши на кровать, он заплакал»)[76 - Памятники, изданные Временною Комиссиею для разбора древних актов, высочайше утвержденною при киевском военном, подольском и волынском генерал-губернаторе. Изд. 2. Т. III. К., 1897. № XCIV. C. 349.]. По воспоминаниям Орлика, Мазепа имел привычку лежать в постели, когда слушал чтение писем[77 - Письмо Орлика С. Яворскому // Субтельний О. Мазепинцi. Украiнський сепаратизм на початку XVIII ст. Киiв, 1994. С. 161, 162.].

Украшением залы служили штукатурные лепнины, многоцветные росписи и печки большого размера. Помимо голландских, имелось и собственное украинское производство изразцов – с рельефным орнаментом или одноцветной окраской (чаще всего – зеленой). Встречался белый кафель с цветной майоликой. У Полуботка в доме были и кафельные, и глазурованные печи. В генеральной канцелярии в Глухове имелась печь с разноцветным кафелем[78 - Описание имений, принадлежавших гетману Д. Апостолу // Материалы для отечественной истории. Изд. М. Судиенко. Т. I. Отд. III. К., 1853. С. 5.]. Известно, что изразцы вручную расписывали мастера. Встречались изразцы с растениями и животными. Например, на кафеле у Б. Хмельницкого были изображены конные казаки, а также геометрический и цветочный орнамент[79 - Юра Р. О., Горiшнiй П. А. Археологiчнi дослiдження в Суботовi // УІЖ, 1972, № 1. С. 155.]. В Чигирине при раскопках был обнаружен кафель с вензелями гетмана Ивана Выговского[80 - Вечерський В. Гетьманськi столицi Украiни. С. 110.]. В имении И. Мазепы в Гончаривке печи украшал кафель с изображением герба Мазепы. Можно также вспомнить печь с гербом рода Галаганов[81 - Степович А. Лебединский будынок. КС. 1895. № 11. С. 47.].

На Украине изготавливали не только кафель, но и другие строительные материалы, а также элементы отделки. Так, в Батурине изготавливали кирпич, изразцы, черепицу, оконное стекло. Работали цеха или артели маляров, плотников, резцов, фортификаторов, архитекторов, печников, маляров[82 - Когут З., Мезенцев В., Ситий Ю., Скороход В. Культура козацькоi елiти мазепиного двору. Торонто, 2013. С. 8–9.].

Полы в домах были вымощены кирпичом. Иногда в сенях пол покрывали досками. У Мазепы в Гончаривке полы были из фигурного терракота и глазурной керамики голубого, зеленого и красного цветов.

На стенах комнат висели портреты, ковры, оружие, зеркала. Обязательным предметом были иконы – иногда целые иконостасы, часто в золоченых серебряных окладах, с лампадами и золочеными киотами, а также с рушниками[83 - В описи встречаем: «завес иконной полотняной». РГАДА. Ф. 229. Малороссийский приказ. Опись 1. № 96. Л. 230.]. Самыми распространенными были иконы с изображением Спаса, Богородицы, св. Николая[84 - РГАДА Ф. 124. Малороссийские дела. Оп. 3. № 278. Л. 255–233.]. Образа ссыльная старши?на брала с собой даже в Сибирь[85 - Д. Многогрешный в Сибирь взял «образы всемилостивого спаса, да пресвятыя Богородицы обложены серебром… крест деревянной резной». РГАДА. Ф. 229. Малороссийский приказ. Опись 1. № 96. Л. 225. В сундуке Гвинтовки был «Образ великого чюдотворца». РГАДА. Ф. 229. Малороссийский приказ. Опись 1. № 96. Л. 233.].

Нередко в красном углу висел и крест, представлявший собой настоящее произведение искусств: крест деревянный резной, «в слюде вправлен золотом, да на том же кресте с обе стороны в оправе 26 камушков алмазных, 57 камушков искор яхонтовых красных, да 20 зерен мелкого жемчугу»[86 - Опись имущества И. Самойловича // Рус. истор. библ. T. VIII. С. 1024.]. Известно, что И. Мазепа, когда клялся Орлику в чистоте своих помыслов, использовал имевшийся в доме «крест с животворящим деревом»[87 - Письмо Орлика. С. 169.]. Кочубеи – Василий и Любовь, перед написанием доноса на Мазепу тоже целовали «благословящий крест», принесенный из дома[88 - Источники малороссийской истории, Кн. 2. С. 62.]. В других случаях гетманы и старши?на клялись, «взирая на образ Спасов перекрестя лице свое»[89 - Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею (Далее – Акты ЮЗР). Т. III. СПб., 1861. № 369. С. 562.].

В столовой гетманского дома в Глухове стены были обиты синим сукном[90 - Описание имений, принадлежавших гетману Д. Апостолу // Материалы для отечественной истории. Изд. М. Судиенко. Т. I. Отд. III. К., 1853. С. 5.]. У Полуботка стены в одной комнате по окошко были обиты васильковым сукном, в другой – зеленым[91 - Книга пожиткам бывшаго черниговскаго полковника Павла Полуботка // ЧОИДР. 1862. К. 3. С. 47.]. В доме Галагана стены были выполнены из тщательно выструганных широких липовых брусьев, плотно сбитых между собой[92 - Василенко В. В Лебединском «будынке» Г. П. Галагана // КС. 1900. № 7/8. С. 20.].

Чаще всего для тепла и уюта на стены вешали ковры. Например, у П. Полуботка висели ковры «черкасской работы»[93 - Книга пожиткам бывшаго черниговскаго полковника Павла Полуботка // ЧОИДР. 1862. К. 3. С. 44.]. У И. Самойловича были килимы волосские[94 - Опись имущества И. Самойловича // Рус. истор. библ. T. VIII. С. 1063.]. В приданное его дочери входило «десять килимов турских, десять средних ковров не самоотборных, ковер здешнего дела»[95 - Востоков А. Приданое П. И. Шереметевой // КС. 1888, № 8. С. 44.].

Изготовление ковров было широко распространено и в самой Украине. В XVI в. килимы изготовляли на Волыни. В XVII в. существовали фабрики килимов в Бродах и Сохачеве. Может быть, именно о них говорится в описи Самойловича: ковер литовского дела[96 - Опись имущества И. Самойловича // Рус. истор. библ. T. VIII. С. 1045.].

В Приднепровье наиболее популярной была техника двухсторонних, безворсовых ковров, части которых изготовлялись раздельно, а затем объединялись общей основой. Самыми распространенными на таких коврах были цветочные или геометрические орнаменты. У Полуботка в имении имелись две мастерские, в которых изготовляли ковры[97 - Книга пожиткам бывшаго черниговскаго полковника Павла Полуботка // ЧОИДР. 1862. К. 3. С. 48.], поэтому в сундуках его дома встречаем два ковра, «начатых делать»[98 - Там же. С. 44.]. Часто килимы использовали для перевозки дорогих материй, «в которых сукна и материи увиваются»[99 - Николайчик Ф. Цены на сукна, материи, сафьян, жемчуг и пр. в г. Стародубе начала XVIII в. // КС. 1894. № 9. С. 455.].

Сохранившиеся до наших дней килимы М. Галагана, И. Мазепы, П. Полуботка и др. дают яркое представление о коврах той эпохи. Обычно доминантой в их рисунке становились деревья жизни, «райское дерево», украшенные листьями, цветами, птицами. В килиме переплетались разноцветные нити: черная, бело-серая, песчано-золотистая, изумрудная, сине-голубая[100 - Захарчук-Чугай Р. Народне мистецтво у козацькому побутi // Народне мистецтво. 2009. № 3–4; 2010 № 1–2. С. 204.]. Так, в склепе Д. Апостола находился килим «на желтом фоне изображены крупные цветы, розовой и белой краски»[101 - Іванова О. Килим з поховання гетьмана Данила Апостола // Народне мистецтво. 2009. № 3-4; 2010 № 1-2. С.172-173.].

Помимо местных ковров, в домах старшины часто встречались великолепные восточные ковры, назначение которым было различное. Так килимы часто клали на столы. Например, круглый стол с ящиками в доме П. Полуботка украшал пестрый ковер (прямо как на известном портрете Черниговского полковника В. Дунина-Борковского, который изображен стоящим возле стола, покрытого роскошным восточным килимом)[102 - Книга пожиткам бывшаго черниговскаго полковника Павла Полуботка // ЧОИДР. 1862. К. 3. С. 2.]. Другой восточный килим изображен на портрете епископа Дмитрия Ростовского (Туптало), происходившего из казацкого рода. В вещах И. Мазепы имелся «ковер турецкой столовой бархатной золотной, подложен тафтою полосатою»[103 - Архив СПбИИ РАН. Ф. 83. Оп. 1. № 2791. Л. 1–2 об.]. В начале ХХ века еще сохранялся килим Павла Полуботка с его родовым гербом[104 - Квiти i птаки в дизайнi украiнських килимiв. К., 2014. С. 17–22.]. В частной коллекции в США до сих пор имеется килим с гербом И. Мазепы[105 - Захарчук-Чугай Р. Народне мистецтво у козацькому побутi // Народне мистецтво. 2009. № 3–4; 2010 № 1–2. С. 202.].

Помимо ковров важным предметом, создававшим домашний уют, было белье с ручной вышивкой. Речь идет как о постельных принадлежностях, так и о полотенцах, скатертях, рушниках, платках и пр. Среди предметов обихода встречаем занавески, скатерти, наволочки, простыни (шитые шелком), рушники, платки[106 - Зайченко В. Вишивка козацькоi старшини XVII–XVIII столiть технiки. За матерiалами колекцii чернiгiвського iсторичного музею iм. В. В. Тарновського. К., Родовiд, 2006. С. 15.]. Эти предметы составляли первую необходимость – о чем свидетельствует то, что их брали в ссылку в Сибирь[107 - В Сибирь жена Многогрешного взяла: «2 наволочки тафтяных подложена пестрее одна, 17 наволочек белых, ширинка тавтяная накищена золотом, наволочка черчатая, завеска пестрединная… простыня шита шолком черным, в латку с пол фунта ладану… З скатертей, мешечек пшена сорочинского, полотно полское, 3 полотенца бранных». РГАДА. Ф. 229. Малороссийский приказ. Опись 1. № 96. Л. 226. Жена Гвинтовки взяла: «и скатерти и утиралные полотенца ручные и шапочные и наметки женские мешки холщевые… Да в скрынке: 11 шелеговы пеолских, 12 наметок, полотняних женских, 3 платка шит золотом, 2 наволочки тафтяныя, пояс шолковой лазоревой сабелной, кушак шолковой, ложечник сафьянной шит золотом, мошонка женская шита золотом». РГАДА. Ф. 229. Малороссийский приказ. Опись 1. № 96. Л. 233.].

Для производства полотна использовали лен и коноплю. Главным украшением белья служили вышивки. Так на скатертях встречаются вышивки с изображением орлов, уток, цветов, деревьев, ветвей[108 - Захарчук-Чугай Р. Народне мистецтво у козацькому побутi // Народне мистецтво. 2009. № 3–4; 2010 № 1–2. С. 203.].

Дорогие материалы для вышивки привозили из-за границы. Из Гданьска – золотую нить, из Греции – вареный шелк и шелк-сырец, хлопчатобумажные красные и белые нити, шелк также поставлялся из Персии и Китая. Для золотошвейного дела использовалось позолоченное серебро. Вышивали на тонком полотне: немецком (швабском), голландском, польском (гданьском).

Постельные принадлежности служили особым предметом гордости. Они являлись дорогим подарком, ценной частью приданного, предметом гордости. Например, княгиня А. Дольская прислала гетману И. Мазепе (с которым у нее, видимо, был роман) дорогую «постель»[109 - Источники малороссийской истории. Ч. II. С. 100.]. Среди вещей старши?ны мы встречаем «подушки камчатые, одеяло красное камчатое, подложен мех песцовый, одеяло холодное полосатое парчи турецкой, одеяло атласное травчатое, кругом с каймою голубой, все подбито киндяком зеленым, одеяло камчатое красное, опушено голубой канвой»[110 - Книга пожиткам бывшаго черниговскаго полковника Павла Полуботка // ЧОИДР. 1862. К. 3. С. 3, 11.]. Бывали одеяла на соболях, песцовые, покрытые атласом и аксамитом. У Мазепы имелись «2 одеяла пластинчетых соболих, у одного верх отласной вышит серебром турецкой работы, у другова верх золотной»[111 - Архив СПбИИ РАН. Ф. 83. Оп. 1. № 2791. Л. 1, 2 об.]. В описях встречаются комплекты наволочек и простыней, шитые золотом и серебром. Особняком, разумеется, стояли перины[112 - «Одеяло пластинчатое соболье, мерою в подоле трех аршин без четверти в ширину два аршина с четвертью, покрыто атласом красным, по атласу шиты травыволоченым золотом; одеяло хребтовое песцовое, черное, покрыто изарбафом рудожелтым травчатым цветом; треух аксамитной золотной, травы серебряные, опушен соболями, подложен объярью золотою, 18 кисей разных; три постели; простыня золотом и серебром с цветами шитая, а к нему наволочки три одного шитья; простыня зеленым шелком с золотом шитая, а к нему шесть наволок; простыня красным шелком с золотом густо шито, к нему шесть наволочек; три постели красного полотна, шитая с травами, ко всякой по четыре наволочки; две перины большие; одеяло турское». Востоков А. Приданое П. И. Шереметевой // КС. 1888, № 8. С. 43–44].

Яркими были и занавеси: златоглавная красная, белая златоглавная[113 - Востоков А. Приданое П. И. Шереметевой // КС. 1888, № 8. С. 44.]. Их вешали как на окна, так и на двери, чтобы сохранить тепло в помещениях. «Занавес атлабасный золотой, по красной земле травы золотные ж… кругом по шву голунец золотой, подложен атласом соломенного цвету», «завес атласный красный, по том атласу нашиваны травы блесками серебряными, подложен объяром двуличной, кругом кружево немецкое плетеное золото с серебром»[114 - Опись имущества И. Самойловича // Рус. истор. библ. T. VIII. С. 1054–1055.]. У Полуботка на межкомнатных дверях были «завести суконные красные»[115 - Книга пожиткам бывшаго черниговскаго полковника Павла Полуботка // ЧОИДР. 1862. К. 3. С. 2.]. У Кочубея дверь в спальню была завешана ковром[116 - Источники малороссийской истории. Т. 2. С. 67.]. На портрете гетмана М. Ханенко мы видим парчовый занавес, отделанный бахромой и кистями[117 - Антанович В. Б., Бец В. А. Исторические деятели Юго-Западной России в биографиях и портретах. В. 1. М., YOYO Media, 2012. С. 94.].

К концу XVII века помимо восточных вещей, в обиходе старшины все больше появляются европейские предметы. У Полуботка встречаем стенные часы, картину китайской работы «шита по белому атласу шолком розным», зеркало стенное в золоченой раме, ящик китайский[118 - Книга пожиткам бывшаго черниговскаго полковника Павла Полуботка // ЧОИДР. 1862. К. 3. С. 2, 24.]. У Самойловича имелось зеркало в черной раме (длиной аршин)[119 - Опись имущества И. Самойловича // Рус. истор. библ. T. VIII. С. 1046.].

Разнообразными были и светильники. Например, у Полуботка в сенях висел большой стеклянный фонарь[120 - Книга пожиткам бывшаго черниговскаго полковника Павла Полуботка. // ЧОИДР. 1862. К. 3. С. 2.]. В церквях часто вместо люстры использовали оленьи рога со множеством разветвлений: концы их обрабатывали и туда вставляли свечи[121 - Путешествие антиохийского патриарха Макария. Кн. IV. Гл. IX. С. 32.]. В другой церкви (в монастыре) мы видим серебряную люстру и подсвечники[122 - Там же. С. 58.].