Падший ангел за левым плечом

– Да, я верю, – ответила Катя.

– И я верил когда-то. – Гущин потер переносицу. – И дело не в том, что в те времена я служил в милиции, а теперь в полиции.

– Вы разочарованы и опустошены, – сказала Катя. – Причина – не это дело. А то, что нас окружает, все эти перемены. Я же вижу. Мы столько времени с вами работали вместе, Федор Матвеевич. Я не только Вавилову хочу помочь. Я вам хочу помочь. Не отвергайте мою помощь. Я не стану ничего писать об этом деле, на этот счет можете быть спокойны.

– Да я спокоен. – Гущин грузно, устало поднялся из-за стола. – Ладно. Чтобы не было никаких иллюзий у тебя. Поедешь сейчас со мной.

– Куда? – кротко спросила Катя.

– В Рождественск. В ОВД, где Игорь Вавилов столько лет работал, где он стал начальником уголовного розыска.

– Вы установили дело, за которое ему могли так отомстить?

– Дел несколько, я послал сотрудников в архив, материалы поднять. Они там как кроты среди бумаг. Вавилов чуть позже свои предположения нам озвучит. Но прежде чем я его буду слушать, я… знаешь старую оперативную привычку?

– Их не счесть, Федор Матвеевич.

– Одна из самых полезных – преклонить ухо к «земле».

– Ухо к земле?

– Слухи, сплетни, злые разговоры. Ты что, разве не знала, что полицейские, особенно мужики из старослужащих, кого жизнь должностью обошла, – страшные сплетники насчет… ну, скажем так, более успешных коллег. Кто сделал карьеру, кому светят большие погоны. Кто вроде начинал вровень со всеми, а потом вырвался далеко вперед.

– У Вавилова зверским способом убили жену. Ничего, кроме сочувствия, сейчас не…

– Убедишься сама. Сочувствие – да. Сначала сочувствуют, соболезнуют. Потом начинают молоть языком. Мне это сейчас вполне подходит. Цинично звучит, но именно слухи и сплетни мы с тобой поедем собирать в Рождественск. Не городские слухи, а слухи от «своих» внутри отдела.

– Вы же сами сказали, Вавилов уже пять лет как там не работает.

– Это еще лучше – он для них отрезанный ломоть, залетевший далеко-высоко. С такими вообще не церемонятся. Выкладывают всю подноготную обо всех делах. Мы послушаем. Приложим ухо к «земле». Там, на «земле», у них все уже в курсе. Пусть коттеджный поселок, где находится дом жены Вавилова – а это ведь дом этой девушки, не его, приданое к свадьбе, – так вот, пусть это место и не в юрисдикции Рождественска, но это совсем недалеко. Рождественск формально в расследовании участвовать не будет, а это значит, что слухи и сплетни – все, что им там, в отделе, остается. Вот мы и послушаем их там, на месте.

– Всех? Весь ОВД?

– Самых рьяных. Тех, с кем Вавилов, скажем так, когда-то не сработался.

– Я только захвачу сумку и диктофон. Вы же сами все потом прокручивать на диктофоне станете.

Катя поднялась в кабинет Пресс-центра. Забрала вещи. Вот так… вот так и разлетаются вдребезги хрустальные мечты о профессиональном полицейском братстве.

Она вспомнила дом, кровавый след на полу, букву «М».

Там, в Рождественском ОВД, это уже обсуждают. Не видели всего этого кошмара, но говорят.

Если рассматривать сотрудников полиции не как ангелов с крыльями из проплаченных МВД телесериалов и не как злодеев с большой дороги, а просто как обычных людей – а они ведь обычные люди, то…

Интересно, какая будет первая фраза там, в отделе? По этой первой фразе о многом можно будет судить.

Жаль Игоря Петровича. Несладко поди ему сейчас, ох как несладко…

Такой была первая фраза, первая реакция первого сотрудника Рождественского ОВД, с которым полковник Гущин и Катя начали свою беседу.

Допрос? Нет. Слухи и сплетни не выкристаллизовываются так ярко и выпукло на официальных допросах, а лишь в неспешных, неторопливых беседах с «оглядочкой».

В Рождественске Гущин попросил дежурного – солидного и с виду весьма уравновешенного майора в летах – посадить «на пульт» помощника, а самому пройти в комнату отдыха.

Они там с наслаждением закурили, вопреки всем грозным запретам, открыв забранное решетками окно.

– Насчет Вавилова к нам приехали? – мудро угадал опытный дежурный. – Жаль Игоря Петровича. Несладко поди ему сейчас, ох как несладко.

– Он ведь при тебе тут еще в оперуполномоченных ходил? – спросил Гущин.

– При мне и потом тоже. Он в начальники. А я из участковых сюда в дежурную часть.

– Насчет субботнего убийства что говорят?

– Да разное. – Дежурный дымил. – Отомстили, мол, ему кроваво. На жене отыгрались.

– Мы дела сейчас смотрим, архив поднимаем, – сообщил Гущин. – А твое какое мнение?

– Мы с Вавиловым не слишком-то ладили. – Дежурный пожал плечами. – Лучше уж я помолчу.

– Нет уж, не молчи. – Гущин хмурился. – Я из Главка приехал специально твое мнение выслушать.

– Вы большой начальник, товарищ полковник, уважаемая личность. А кто я? Уйду на пенсию, и не вспомнят про меня родные органы. У нас тут часто – берут человека и сминают как промокашку.

– Кого Вавилов смял?

– А через кого он так сразу вдруг взлетел? – вопросом на вопрос ответил дежурный. – Был тут начальником розыска в районе – и вдруг в министерство, а потом в Главк почти в генералы. И выше метить начал. Через кого он все это получил?

– Слухи ходят – через тестя влиятельного. – Гущин и сам не собирался церемониться.

– Черта с два. Началось-то все тут у нас в отделе, когда прокурора нашего Грибова он сюда в наручниках привез.

Катя слушала дежурного очень внимательно. Про прокурора Грибова уже упоминалось. Что это за история?

– Через такие вот дела люди большие должности обретают. Кто-то на такое способен, а кто-то – нет. На такое вот… гадство. – Дежурный поморщился.

– Там было дело о коррупции. О крупной взятке, – сказал Гущин.

И Катя поняла – что в случае с прокурором Грибовым он в курсе и знает много чего.

– Да кто спорит? Но если такое дело вдруг… Если прежде ты с человеком сто лет общался, работал. Если человек этот тебя учил, тянул по службе, помогал во всем. Что мы, не знаем, что ли, тут ничего в отделе, как все было? Прокурор Грибов Вавилову помогал с самого начала, они по всем делам вместе работали, преступления раскрывали. Грибов опытный был, он Вавилова много старше. Вавилов сколько от него почерпнул. Он и начальником розыска стал, потому что это Грибов перед вами, Федор Матвеевич, на этом настаивал. Что, не просил он вас за него разве?

Гущин не ответил.

– И после всего добра, которое он Вавилову сделал… – Дежурный покачал головой. – Этот наш его же сюда в отдел в наручниках привез! Это как? При мне тогда в тот вечер все было. Я дежурил. Они явились – вся группа. Эти из министерства, из управления по борьбе с коррупцией. И Вавилов. Поймали Грибова на взятке.

– А как же он должен был поступить? – спросил Гущин. – Там суд состоялся. Грибова виновным признали во взяточничестве.