С новым счастьем!

Следует отметить, что Боречка не относился к категории «голодных» художников. У него были любящие родители, папа-антиквар и мама-искусствовед, которые хорошо понимали и всячески поддерживали сына, в том числе материально. А он, казалось, занимался творчеством исключительно в свое удовольствие. Но это только на первый взгляд. На самом деле Боречка стремился подороже продать собственные произведения. Поэтому творил больше в угоду публике, чем по велению души. Он владел мастерством, но не вкладывался в создание шедевров, а может быть, они у него и не получались, да это и не главное… Ведь талант у Боречки, безусловно, был – и в графике, и в живописи. Любые его произведения имели очевидные художественные достоинства, были выполнены весьма добротно и со вкусом. Они радовали глаз и были понятны массовому зрителю, для этого не нужно было быть знатоком или иметь специальную подготовку. К художеству он относился как к ремеслу, но, похоже, нисколько от этого не страдал и любил свое дело, но не более, чем деньги.

Однажды Боречка пригласил меня в свою художественную мастерскую, что стало целым событием – побывать в святая святых у настоящего художника! Мастерская находилась в отдаленном районе на последнем этаже советской новостройки. Сама дорога туда оказалась приключением – транспорт с двумя пересадками, подъем по крутой лестнице (в доме, как назло, сломался лифт), расписанная граффити дверь… и, наконец, в нос ударил неповторимый, волнующий запах обители художеств, создающий какое-то особое, «богемное» настроение. И конечно, сердце растаяло, когда в дверном проеме показалось приветливое лицо, а затем и вся фигура Боречки. Сегодня он был как-то особенно оживлен. Проводив меня в мастерскую, сказал, чтобы я чувствовала себя как дома, а сам ненадолго исчез в соседней комнатке.

Я с любопытством ходила по мастерской… все было вполне традиционно. Вот стол художника, весь в пятнах краски… Вот огромное окно во всю стену, сквозь которое в мастерскую золотыми лучами светило вечернее солнце. Подрамники с холстами и без, ждущие своей очереди. Эскизы работ… а вот и готовые… разные по технике и сюжетам – от банальных натюрмортов с яблоками и цветами до обнаженной натуры, приготовленные, вероятно, на продажу. А вот большой диван, покрытый светлыми драпировками, на котором позировали натурщицы. Удивительно, но обычный для мастерской, творческий беспорядок не резал глаз, в этом хаосе ощущалась некая гармония. Словно это и не беспорядок вовсе, а специально созданная декорация. В углу комнаты… ящик с детскими игрушками. Неожиданная деталь. Из ящика на меня смотрел плюшевый медведь. Торчали руки и ноги куклы Барби без одежды и со спутанными волосами, конструктор лего и многое другое…

Я взяла в руки несчастную Барби, чтобы пожалеть ее – опустить руки-ноги и пригладить волосы. В этот момент вернулся Боречка, подошел ко мне сзади, крепко обхватил мою талию и, целуя меня в шею, весело сказал:

– Дочка играла… Хочешь, тебя обнаженной нарисую? Раздевайся!

Так я узнала, что у Боречки, оказывается, есть дочка. Не успела я ответить, как Боречка отобрал у меня куклу, кинул ее обратно в ящик и стал целовать еще настойчивей. Я съежилась и начала уворачиваться, хотя мне было приятно. В моей голове крутилась пара вопросов, и я подбирала нужные слова:

– Скажи мне, пожалуйста… скажи…

– Да не бойся ты так! Я тебя не съем! А может, стоило бы… – веселился Боречка, продолжая меня целовать. – Так рисовать или нет?

Я замотала головой:

– В другой раз…

Он рассмеялся:

– Ладно, я подумаю! Пойдем пить чай.

Он повел меня в соседнюю комнатку, откуда только что вернулся. Она оказалась совсем маленькой, но очень милой. У окна был круглый столик, на котором уже закипал электрический чайник, был разрезан пирог, лежали конфеты и шоколад. Но главное – в центре столика в высокой вазе стояла алая розочка. Боже, это мне! И для меня! Боречка подготовился к моему приходу. Как же это было прекрасно!

– Спасибо! Как мило… Мне очень, очень приятно!

Да, Боречка умел ухаживать. И как же он был красив в лучах заходящего солнца, проникавших в комнату. В этот момент я вновь почувствовала себя Прекрасной Дамой.

– Надин, прошу, присаживайся, – сказал Боречка, придвигая мне стул.

За чаем мы впервые за все время нашего недолгого знакомства говорили не об искусстве, а по душам. Он кое-что поведал о себе: разведен, есть четырехлетняя дочка. Жена иногда приводит ее в мастерскую, он материально помогает им, но теплых отношений нет. Жена не особо нравилась его маме и, кроме того, давала ему поводы для ревности. Во всяком случае, он так считал. Как было на самом деле – никто не знает, но доверие было утеряно, отношения сошли на нет и привели к разводу. А теперь его задача – писать картины и продавать их так, чтобы хватало и на себя, и на дочку, и на развлечения.

Мне было интересно благодаря рассказу познакомиться с ним поближе. В ответ он ждал чего-то особенно искреннего и от меня. Но моя жизнь тогда была еще не столь богата на события. И в какой-то момент я пожалела, что мы говорим не об искусстве. Так или иначе разговор постепенно переходил в близость. И тут я призналась Боречке, что я девственница. Реакция была неожиданной:

– Это хуже, – сказал он, приостановился в своих действиях и умолк.

Было впечатление, что в этот момент мысли в его голове прокручивались как заржавевшие шестеренки. Он молча долго-долго смотрел мне в глаза, словно проверяя, а не обманываю ли я его, не придуриваюсь ли. Но я была предельно честна. Зачем мне врать человеку, в которого я влюблена? И что значит «хуже»? Хуже чего? Сорвавшаяся фраза меня, конечно, сильно задела, но я ее проглотила. В интонации Боречки я почувствовала жесткость, которая раньше пряталась под маской доброжелательности и приветливости. Наконец он, усмехнувшись, произнес:

– Ладно, годится.

– Тогда давай в следующий раз…

– Договорились.

В жизни каждой девушки однажды случается «первый раз» – то, чего она с волнением ждет, даже иногда торопит события, и что нередко ее пугает. Это время, когда «начитанные» дрожат, а «опытные» рассказывают всякие небылицы, чтобы показаться круче. Ситуации, конечно, случаются разные, но нельзя отрицать, что побеждают здесь стереотипы. Так уж устроены люди, да и я сама.

До новой встречи я очень волновалась и морально готовила себя как раз к тем «жутким» вещам, о которых была наслышана и начитана. Моя теоретическая подготовка была блестящей.

В назначенный день я появилась на пороге мастерской моего любимого художника – решительная и смелая. Так мне казалось. Боречка встретил меня, как всегда, приветливо: похвалил мое нарядное платье, показал свою новую графику, выполненную на заказ.

Вечер начинался очень приятно. В маленькой комнатке был накрыт столик. Вновь вкуснейший пирог и бутылка красного вина, а в вазе стоял уже целый букет нежных розовых роз. Как же все-таки это прекрасно, когда мужчина дарит цветы! В этом есть что-то иррациональное, трогательное…

После легкого угощения свидание, наконец, перешло в интимную стадию. И тут на меня напал ступор, а затем и дрожь от волнения и страха… Боречка сначала успокаивал меня, а потом заявил, что если я буду так дрожать, то у нас ничего не будет! Я постаралась взять себя в руки и, сделав большой глоток вина, сказала:

– Что значит не будет? Начал – делай!

Он взял меня на руки и отнес на тот самый диван, где ранее позировали натурщицы. Так из начитанных я превратилась в опытные. Ах ты, бедная-несчастная, непредсказуемая и загадочная женская физиология! В битве со стереотипами ты проиграла: белое покрывало осталось предательски белым. Так бывает. Я же в реальности оказалась не готовой к тому, что так случится именно со мной. Аккуратный и нежный Боречка, видимо, тоже. Теперь ступор напал на него. Он с обидой сказал:

– И к чему этот цирк? Ты хоть для приличия поплакала бы, что ли.

Но я не проронила ни слезинки, просто не получилось. Казалось, что после услышанного я окаменела. Даже не было слов, чтобы возразить. Боречка протянул мне бокал вина. Я выпила его залпом, а оставшиеся красные капли выплеснула на покрывало, затем молча оделась и ушла, не забрав цветов. Боречка тоже молчал, он чувствовал себя обманутым и глубоко оскорбленным тем, что его обвели вокруг пальца. С лестницы я бежала бегом, а на улице – разрыдалась.

После этого случая мы не расстались сразу, хотя следовало бы. Что поделать? У меня не хватило духу уйти, ведь я влюбилась… И мне хотелось верить, что всё еще наладится. Действительно, всё стало потихоньку налаживаться. Боречка, одумавшись, просил прощения, и я простила.

Правда, червячок его недоверия ко мне все-таки никуда не исчез. В какой-то момент я стала замечать, что мой прекрасный художник стал превращаться в скучного, ленивого, упрямого типа, пусть и очень симпатичного, но не желающего терпеть даже малейший дискомфорт. Беседы об искусстве сменились бесконечными разговорами о продаже картин, но подыскивать возможных заказчиков у меня не очень-то получалось. Боречка мрачнел и замыкался в себе. Я принимала это за временный кризис отношений.

Наконец, однажды Боречка своим спокойным, приятным голосом произнес роковую фразу, которая убила всё. Ее не забыть до сих пор, она звенит в ушах, взрывая мозг. Вроде бы в ней нет ничего особенного, но она гораздо страшнее, чем «Я тебя не люблю» или «Ты дура». В этой фразе боль и безысходность, а звучит она так просто и бесхитростно: «Я не хочу тебя к себе привязывать…».

Дорогие мужчины, откуда это вы так точно знаете, как уничтожить женщину? Где вы этому учитесь?

Третья серия. Владик

Вероятно, в школе, на уроках русской литературы. Виноват, разумеется, «как всегда», А. С. Пушкин, написавший роман в стихах «Евгений Онегин». Это произведение проходят в школе. В том возрасте, когда детский ум из-за отсутствия жизненного опыта не вполне понимает смысл гениального текста, разлетевшегося на цитаты. Например: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей…» В народе часто слово «легче» заменяют на «больше», потому что так логичнее и естественнее – оперировать понятиями одного ряда. Смысл фразы искажается и создает впечатление, что женщины склонны к мазохизму.

Почему-то на подсознательном уровне запоминается именно это, и когда наступает время, повзрослевшие мальчики в своем поведении нередко копируют Евгения Онегина, не принимая адресованных им женских чувств. В единичном случае это не так страшно. Пугает другое – если все это перерастет в систему. Взяв на вооружение эту формулу, заманчиво думать, что достаточно лишь меньше любить женщин, чтобы им нравиться. На этой базе, полученной еще в детстве, мужчины порой пытаются строить отношения. Возможно, не стоит читать «Евгения Онегина» в подростковом возрасте – многое понимается слишком буквально и без глубины. Пушкин же тут совсем не виноват.

Боречкину фразу «Я не хочу тебя к себе привязывать…» я восприняла столь остро, потому что она была несвоевременной. Конечно, женщина способна стерпеть многое… Только вот мужчинам желательно понимать – кому он это говорит: одни и те же слова воспринимаются по-разному двадцатилетней девушкой и сорокалетней дамой. И если в более зрелом возрасте женщина отнесется к ним философски: примет к сведению, а может, даже посмеется, то молодая неиспорченная девушка, вчерашняя девственница, вполне способна уйти в депрессию из-за потери самооценки и разбитых иллюзий… Реальность может показаться ей слишком грубой и циничной. При этом часто у мужчины и в мыслях не было специально обидеть девушку, он, как всегда, слишком занят собой. Но она-то этого по неопытности еще не понимает, не осознает, не чувствует. Ей кажется правильным, что любовь одна на всю жизнь, а здесь, похоже, ее предали. И предательство это не в бытовом, сиюминутном смысле, а в глобальном.

Образно это звучит так. Когда девушка доверяется понравившемуся мужчине, она чувствует собственную наполненность, ей необходимо поделиться этим с возлюбленным. У нее одно стремление – донести до него свой наполненный до краев стакан. Ей невдомек, что он-то может этот стакан не взять, проигнорировать дарящий жест, а то и вовсе его отвергнуть. В таком случае девушка остается в растерянности с наполненным стаканом в руках. Сумеет ли она справиться со своей хрупкой ношей, да и захочет ли в следующий раз наполнить свой стакан и подарить его мужчине? Возможно… Но не сразу и не каждая. Пройдет достаточно времени, прольется много слез… Будут ли сделаны выводы? Не всегда или, с большой вероятностью, они будут неверными. Уже завтра девушка проснется и подумает: «Все мужики…» (тут у каждой найдется собственное слово, чтобы дать им заслуженное определение).

Что же чувствует мужчина, не принявший наполненный стакан? Скорее всего, очередную победу и над женщиной, и над самим собой. Существует известная пословица: «Не плюй в колодец – пригодится воды напиться», а есть и ее обратный вариант, выдуманный изыскателями, но от этого не менее верный: «Не пей из колодца – пригодится плюнуть». Порой складывается впечатление, будто мужчины живут как раз по второму сценарию. Это оправданно, если женщина не нравится. А если нравится? Бояться любви не нужно, бежать – бесполезно, а убивать ее – преступление. Любовь должна жить ровно столько, сколько ей отмерено! Герой, конечно, хочет быть любимым, но, сохраняя свою независимость, постепенно умирает от жажды!

Такие пространные рассуждения бродили в моей голове, пока я наряжала елку. Получилось неплохо. Монотонность действий всегда приводит меня в философское настроение. Стоп! Я ничего не забыла? Ах, да! Под елку надо поставить фигурки Деда Мороза и Снегурочки. Они у меня фарфоровые, довоенные. Я очень их люблю! Сколько новогодних праздников они повидали на своем веку! Правда, они убраны в коробку, а коробка – на высокой полке. Заберусь на стул и достану. Пусть мой Самый Лучший порадуется, а вдруг у него в детстве тоже такие были?

На самом верху нужная мне коробка была заставлена другими. Я стала их раздвигать, и вдруг от моего неловкого движения одна из них с грохотом свалилась на пол! Хорошо, что в ней не было ничего бьющегося! Там лежали открытки с видами Ленинграда – Санкт-Петербурга и пригородов – я когда-то их собирала. Потом на много лет сложила и спрятала подальше. Выбросить рука не поднялась. Зато потом было всегда приятно подолгу их пересматривать. Теперь они разлетелись по всей недавно убранной комнате… Как меня угораздило задеть коробку? Руки-крюки! Я села на пол и начала собирать открытки. Конечно, не засмотреться я не смогла. Особенно на те, которые с видами Летнего сада. Люблю это место. Одна открытка из рассыпавшегося набора привлекла мое внимание и вызвала вереницу очередных воспоминаний. Ох, и сентиментальная ты стала, Надежда!

* * *

Итак, после расставания с Боречкой я долго находилась в каком-то странном оцепенении, будто замороженная. Не хотелось ничего, даже нравиться мужчинам. Они все как-то разом утратили для меня интерес и ценность, словно выгорели, померкли. В общении с ними появился неведомый ранее страх: «А вдруг?..» Из-за этого я замкнулась в себе и длительное время просидела дома, не принимая участия в забавах юности. Но потихоньку подруги стали вытаскивать меня на какие-нибудь веселые сборища. Там-то мне и встретился Владислав – веселый энергичный молодой человек. Он говорил с улыбкой и задорно смеялся, правда, больше собственным шуткам. А в целом он был очень мил.

В компании Владик слыл интеллектуалом и сердцеедом. Причем второе бросалось в глаза быстрее. Подруги прожужжали мне этим все уши. Может быть, поэтому я не спешила познакомиться с ним поближе, даже чуть-чуть сторонилась его. Наше знакомство состоялось само собой. Мы оказались на чьем-то дне рождения и оба в тот день были без пары, в то время как остальные гости пришли со своими половинками.

Сначала, сидя за столом, Владик веселил публику, словно тамада. Нужно сказать, его язык был, что называется, без костей. Создавалось впечатление, что он может часами болтать без умолку, рассказывая занимательные истории. Я слушала его и поражалась: как это он не устает? Удивительное дело, но его рассказы оказались довольно содержательными: там был и юмор, и остроты, и какие-то интересные факты. Все затихли, слушая Влада. Особенно женская половина компании – внимала, не скрывая восторга, из-за чего некоторые ребята занервничали и вышли из комнаты покурить. Вот так один милый юноша в одночасье затмил всех мужчин! Казалось, в комнате он один… и даже нет, не в комнате, а на какой-то невидимой сцене. В рассказах Влада не чувствовалось самолюбования, он был искренне увлечен тем, что говорит.

А когда дело дошло до танцев… тут-то ему ничего не оставалось, кроме как пригласить меня – ведь я была без пары. И я пошла танцевать, ловя на себе ревнивые взгляды девушек, пришедших со своими кавалерами, но оставшихся за столом.

– Напомни, как тебя зовут? – спросил Влад, прижимая меня за талию.