Москва, любовь моя

«It’s hard to explain, for real. It just seems you are different. Is that your literature that made you?»

«What are you talking about?»

«Oh, no, you were born different.»

«What are you —»

«I bet you think in Russian, don’t you?»

Как об этом можно было узнать?

«Oh, you do. I need no other proof; your eyes tell everything.»

Почему я позволяю так с собой разговаривать? Неужели это проверка меня, и руководство пытается выяснить степень моей благонадёжности?

«Why do you work in the library?»

«I… don’t know.»

«But you like your work, don’t you?»

«I guess I do.»

«What exactly?»

А. словно препарирует меня и моё прошлое.

«There’s a part of me in my work.»

«Is it your immortality?»

«It is.»

«I’m just like you. I began as a scientist, but my people’s culture mesmerized me, and I crossed the line. I’m in the German language and books, and there’s no way back. I’m lost as a citizen; I’m one of the natives…»

Вот что меня тревожило. Завуалированная дикость, способность втереться в доверие, усыпить бдительность, парализовать волю и вести тебя в направлении гибели – почему меня так легко это победило? Аборигены – необузданные дикари, обитавшие за пределами цивилизации, и мы все упорно трудились, чтобы как можно скорее вернуть их, подарить им настоящее, показать им все те преимущества культурной, упорядоченной жизни, не забывая об их интересах. В конце концов, я и остальные специалисты по обновлению языка зорко следили за тем, чтобы некоторые черты каждого из диких языков вошли в общепринятый, позволяя тем самым каждому новому гражданину адаптироваться и чувствовать себя важным.

Но что же это значит? А. может в любое время наброситься на людей, сидящих за столиками? А. может убить сотрудников библиотеки? А. может воспользоваться положением, сорвать завтрашний праздник и совершить террористический акт? Моя голова закружилась, и стены зала поплыли.

«I mean no harm to any of you,» говорит А. «Pull yourself together.»

C трудом мне удаётся спрятать мысли и сесть прямо.

«I just want to know who I am. I need a breath of literature, artworks, all remnants of the past my ancestors had since I devoured everything I could there, at home, and they had nothing else. My interest could be explained from the scientific point of view, so I had to become a specialist. I only need the heritage of the mighty because it will be too long till some future poet’s lines or a picture of an artist of the next generation; my life will not last that long. Do you get it?»

Крики и перебранка за соседним столиком заставили А. на минуту умолкнуть, и моё внимание также переключилось на происходящее. Низкорослый мужичок в полосатом бил кулаком по столу, и часть фишек для покера отбросило в сторону. Остальные ухмылялись.

«I – will – not – tolerate – e-e-et! Cheaters! Sharks!»

«Hey, man, c’mon, you frightenin’ people aroun,» говорил его худощавый длинный товарищ, очевидно, удачно обманувший беднягу. Одна из кружек недопитого пива находилась в опасной близости от края стола.

«Peeeople?! I will show you peeeople!» Его глаза налились кровью. Подбежавший молодой официант не знал, что делать.

«Er – gentlemen – will you calm down —»

«I will show you geeeentlemen!»

Кружка всё-таки упала, когда обманутый со всего размаха ударил официанта. Волна голосов тотчас наполнила помещение. Улюлюканье, свист, топот смешались с глухими ударами. Кажется, молодому человеку разбили нос. Возможно, он был также ранен осколками и громко мычал. Меж тем мужичок с неожиданным проворством оказался рядом с долговязым и, несмотря на воздействие алкоголя, в мгновение ока разбил ему губу.

От меня ускользнул момент, когда А. не оказалось за столиком. Я не понимаю, что случилось. Представьте, что вы, в панике окинув взглядом пространство, вдруг видите кого-то в эпицентре событий, и уже поздно что-то делать. Ноги прирастают к полу, и руки становятся пластмассовыми, и вы можете только наблюдать, словно в кинотеатре.

Получив несколько обидных ударов, А. не отступает. Что ты делаешь, о безумие! Я вижу дикость в этих глазах – да, действительно, дикость дикарей, это родная стихия. Почему… На помощь бегут несколько мужчин покрепче, вероятно, повара, и помогают А. разнять драку. Всё кончается так же быстро, как началось, и мне не верится, что мы снова в покое.

«Did they punch you?» зачем-то спрашиваю я.

«A couple of hits won’t drive me to the grave, dearest,» смеётся А.

«It’s not a laughing matter.»

«Do you still think that I am a savage?»

«I think you read minds pretty well.»

«Is it supposed to be a compliment?»

«I don’t wanna talk about it. Let’s just get outta here.»

«As you wish. Where would you like to go?»

Я не знаю, куда идти. Нет такого места, где мне хотелось бы остаться.

«Will you show me your library?»

3

«The library is closed, you know, and tomorrow —»

«No, I mean your personal library.»

«Are you fishing for an invitation?»

«If you are clever enough to get it, why don’t you invite me at once?»

«Why do you want to see my library?»

«I want to understand who you are.»

В моём доме действительно много книг. Часть из них была куплена на мои собственные средства, пусть мне и приходилось жертвовать комфортом в первое время, когда моя работа в библиотеке только началась. Кое-какие книги – подарок за отличную службу. Некоторые были в буквальном смысле оставлены на пороге, как котята или младенцы. Пожалуй, в этом есть часть страха того, что меня забудут – но я останусь в моих книгах.