Алхимия букв или путь к себе

–Угу-Угу! – доносилось откуда-то издалека.

Поежившись от ночной прохлады я накинула одеяло на плечи и села на кровать. Собрать мысли в кучу не получалось, они расползались как тараканы из банки.

Откуда взялась эта сова и почему ее глаза мне показались такими знакомыми? Еще эта женщина… Сон… Командировка. Похоже я точно сбрендила.

– Бред. Самый настоящий, – я глубоко вздохнула, – И что за шкатулка? – прошептала я, глядя в ночное небо за окном так, будто там есть ответ. И тут меня осенило. Я совсем забыла про нее, она так и лежит в чемодане. Синие глаза Паши и то, как смешно он рассказывал о подарке шамана, всплыли в памяти и заставили расслабиться. Губы растянулись в улыбке.

“Хм, что такого в этой шкатулке? И почему у меня не получается ее открыть? – размышляла я нащупывая чемодан под кроватью. Ночь сегодня лунная, даже свет включать не пришлось. Оно и хорошо, а то еще Тамара проснется.

Открыв чемодан я стала рыться выкладывая на пол содержимое. Воздушное платье цвета пыльной розы, льняное белое, босоножки на маленькой шпильке… Вобщем все что пригодилось бы в Ялте, а здесь оказалось ни к чему.

– Где же она? Точно помню, что брала. Ах вот! – шкатулка спряталась в кармашке, прижатая резинкой.

Развязав веревку, я развернула крафтовую хрустящую бумага, в которую была обернута деревянная шкатулка прямоугольной формы. На отполированной до блеска красно-коричневой крышке красовалась выжженая надпись: “САКЧЫ”

– И зачем она мне? – я повертела шкатулку в руках разглядывая со всех сторон. Так и не сообразив, как ее можно открыть, положила на стол и забралась под одеяло. Утром подумаю, что с этим всем делать, а сейчас надо спать. Скоро рассвет.

***

– Просыпайся соня. Я же обещала научить тебя доить козу, так что вставай! – Потягиваясь и зевая в комнату зашла Тамара.

– Можно еще полчасика? Так спать хочется, – промычала я кутаясь в одеяло и укрылась с головой.

– Подъем! Зорька ждет. – Тамара стянула одеяло и потрепала меня по спутанным после сна волосам.

– Ладно, встаю, встаю,– не открывая глаза я спустила сначала одну ногу с кровати потом вторую. – Брр, холодно.

– О, а что это у тебя за шкатулка? – Тамара подошла к столу и стала вертеть ее в руках.– где-то я уже такую видела.

– Я не знаю. Мне ее друг дал перед отъездом, сказал, что это от шамана из Алтайского края, Сергей кажется его зовут.

– Сергей? А какое у него шаманское прозвище? – Тамара смотрела на меня округлившимися глазами.

– Ой, я не запомнила, – сдвинув брови я задумалась. – Белый свет! – просияла мое лицо, – вроде так Паша говорил.

– Так я, кажется, его знаю! Ак Жарык!

– Точно! Ак Жарык! – я подпрыгнула на кровати.

– Он живет у реки не так далеко от нашего поселка. Иногда приходит поболтать, и я к нему на чай бывает захожу, когда в тех краях оказываюсь. А что, можно ягод набрать или грибов и за одно с мудрым человеком поговорить. Очень дельные советы дает.

Я сидела на кровати и слушала Тамару с открытым ртом.

– Вот осенью я ходила к нему с вопросом,– чуть помолчав она продолжила, – хотела уехать отсюда, уж очень мне надоела эта отшельническая жизнь.

– Понимаю, – кивнула я и натянула на плечи одеяло, прячась от утренней прохлады.

– Хочется среди людей, где жизнь кипит. Дочь у меня в Питере. Закончила институт в том году, сейчас работает в музее. Искусствовед! – гордо сказала Тамара подняв указательный палец вверх.

– У вас есть дочь? – удивилась я.

– Ну да! Маруся! Завет к себе, хотя бы на зиму. У нас тут зимы таки… Хоть волком вой, снега наметает, бывает дверь не откроешь утром, по самую крышу навалит. Вот и приходится полдня лопатой махаешь, чтоб на улицу выйти и скотину покормить.

– М-да, не хотела бы я здесь зимой оказаться, – я поежилась и еще глубже зарылась в одеяло.

–Так вот, он мне тогда сказал, чтобы я не спешила с отъездом. “Это важно!” – сказал он так серьезно, что я и осталась. И еще добавил: “Вот следующей осенью уже можно, если, конечно, не передумаешь.”

От этих слов по рукам пробежали мурашки

– Мне тоже не помешал бы дельный совет,– опустив глаза прошептала я.

– Так, заболталась я с тобой, а Зорька не дойная, – Тамара поправила длинную вязаную кофту натянутую поверх ночной рубашки. – Одевайся теплее, зябко на улице. – потерла ладошки и пошла греметь чем-то на кухне.

Я выглянула в окно. Над речкой висел густой, как сметана туман, пахло росой. Небо без единого облачка, еще дымчато-розовое у горизонта.

Сверчки закончили ночной концерт и откланявшись удалились со сцены. Их сменили жужжащие над розовыми шариками клевера пчелы и порхающие небесно-голубые бабочки. Воробьи, устроившись на проводах, как бусины на нитке, чистили перышки и чирикали наперебой, видимо обсуждали планы на день. Я вдохнула поглубже чистый утренний воздух, зажмурилась и улыбнулась. Скинула с плеч одеяло, запрыгнула в джинсы, напялила толстовку. Застелила кровать и завязала хвост.

– Ну все! Я готово! – воскликнула я заходя на кухню.

– Отрежь хлеба и возьми с собой. Угостишь Зорьку, – подмигнула хозяйка, повязала белую косынку, взяла небольшое ведро предназначенное специально для дойки, налила в него теплой воды, перекинула через плечо старенькое, в разноцветную полоску полотенце и вышла.

“Козы едят хлеб?”– размышляла я отрезая кусок. Хм, а еще ведь наверняка бодаются. Может и не надо мне доить козу? И зачем я только решила добавить это в свою писанину? Эх, теперь придется учиться, не зря ж пол дня упрашивала Тамару.

В раздумьях я вошла в небольшой сарайчик во дворе. Здесь пахло сеном, пол был устлан соломой, на деревянных балка сушились пучки зверобоя, мяты, душицы. Справа от входа кучами лежало сено, а слева у кормушки была привязана Зорька. Увидев меня она перестала жевать.

– Ну что родимая, сейчас Мира будет тебя доить. Ты помягче с ней. – Тамара погладила козу, положила ей охапку сена, взяла стоявший у входа старенький, сколоченный из брусьев невысокий табурет с натертой до блеска сидушкой, поставила рядом с Зорькой и села:

– Что застыла? Подходи ближе! – скомандовала мне Тамара. – Сначала моем вымя, – она стала лить из ведра в ладонь понемногу воды смывая с розовых сосков не видимую грязь. Вытерла их полотенцем, – Теперь мажем вазелином, – она достала из кармана банку и размазала немного содержимого по ладоням.

– Смотри, вот так обхватываем дойку всей ладонью, сжимаем большой и указательный палец чуть сильнее чем все остальные и тянем вниз. – В ведро длинной струей брызнуло молоко, – и так по очереди сначала правой рукой, потом левой, правой левой…Понятно? – спросила Тамара взглянув на меня через плечо.

– Наверное, – промямлила я не в силах отвести взгляд от ее рук. И как ей это удается?

– Нужна практика, – Тамара встала с табурета, – Хлеб взяла?

– Да. – я протянула коричневый кусок Тамаре.

– Зорьке скорми.

– Хорошо, – я протянула козе кусочек, она понюхала, внимательно посмотрела на меня и только потом медленно, с каким-то недоверием что-ли, взяла угощение.

– Воот! Отлично, теперь погладь и почеши за ухом.

– Угу, – кивнула я, и осторожно так, провела пальцами по серой морде. Больше всего меня пугали ее длинные изогнутые рога. Зорька в этот момент прижмурилась и подставила мне шею. Я осмелела и даже потрогала ее рога потом за ухом потрепала, ощущая, как грубоватая козья шерсть щекотала мне ладонь.

– Все! Ты одобрена! – сказала Тамара, – можешь садиться и пробовать.

Приземлившись на табурет я придвинулась поближе, поставила ведро между ног и обхватила двумя руками морщинистые соски. Потянула сначала один, потом вторую, а молоко не полилось. Зорька напряглось.

Я взглянула на Тамару, та на Зорьку.

– Тихо, тихо, все хорошо, – Тамара погладила козу.

– Не получается, – поникла я.

– Конечно, я ж не так показывала, – хозяйка взяла мою руку. – Смотри. Легонько обхватываешь дойку указательным и большим пальцем, сжимаешь сильнее и тянешь вниз.

Струйка молоко брызнула в ведро.

– Теперь сама! – Тамара отпустила мою руку. Я потерла ладони, размяла пальцы и обхватила дойки: “Та-ак! Легонько. Большой и указательный. Сдавить, потянуть. Левая. Правая.” Струйки молока по очереди стучали о дно ведра.

– Ну вот! Отлично! -Тамара похлопала меня по плечу, – повторяй все тоже самое пока молоко не закончится, потом табурет обязательно убери, молоко в дом отнеси, а я пойду Ваську кормить.

-Ок! – не отпуская дойки шепнула я.

Доить коз не такое уж легкое занятие. Зорька стояла и мирно жевала сено изредка поглядывая на меня. Руки онемели. Я сопела, пыхтела, но все же продолжала пока струйки молока не перестали стучать о ведро.

– Фууух. – Я выдохнула, смахнула невидимый пот со лба и привстала чтобы отодвинуть скамейку, а эта зараза, Зорька, резко отпрянула лягнув ведро, обдав меня молоком с ног до головы. Я вскочила со скамейки и закричала: “Блинн! Зорька!” По лицу стекала белая липкая жидкость, волосы сосульками болтались перед глазами, толстовка, джинсы – все мокрое.

– Я так и знала! – охая в сарай зашла Тамара. – не нужно было вас оставлять!

Я протерла глаза от молока, улыбнулась и беспомощно развела руками.

– Зорька, вредная ты коза! Ну зачем ты так с Мирой? – Тамара грозила пальцем козе, а та стояла с таким видом, будто она тут не причем. И это я опрокинула на себя ведро.

– Она тебя не ушибла?– Ели сдерживая смех Тамара протянула мне полотенце.

– Нет. Только мое самолюбие. Я-то думала, что мы подружились. А она вон что…

– Мда, эта козочка с характером.

– Говорят животные похожи на своих хозяев… – пробормотала я вытирая лицо.

– На что ты намекаешь? – Тамара зыркнула на меня нарочито зло.

– Не на что, – улыбнулась я. – Пойду умоюсь и переоденусь.

Одежда противно липла к телу, хотелось скорее ее снять.

– Давай осторожнее там, чтоб петухи тебя еще не покусали, – хихикала хозяйка.

Я зашла в дом, нагрела чайник, налила в таз воды, добавила туда горячей, сняла липкие вещи, смыла молоко с лица и рук. Насыпала порошка в таз и замочила одежду. Протерла кроссовки и выставила их на крыльцо сушится.

Джинсы и толстовка были единственном экземпляре, а в шортах и футболке холодно, вот я и натянула вязаную кофту Тамары и ушла к себе. Раньше я бы разозлилась на Зорьку, Тамару, на весь мир из-за этой ситуации, а сейчас я лежала на кровати и улыбалась. “А что, я не хуже Клеопатры… Молочные ванны с утра!” – хихикала внутри меня озорная девчонка.

– Ну все, я проказницу отвела на луг, – Тамара зашло в дом. -Ты тут как?

– Супер! – крикнула я из своей комнаты.

– Вещи замочила, молодец. Нужно будет на речку сходить выполоскать.

– На речку? Серьезно?

– Ну хочешь можешь домой воды натаскать и в тазу полоскать.

– Ну уж нет! – я вышла из комнаты.

Тамара принесла только что собранные яйца и складывала их в холодильник.

– Что на завтрак хочешь? Яичницу или оладьи? Хотя на оладьи молоко нужно…

– Не говори мне ничего про молоко, – фыркнула я.

Тамара рассмеялась: “Значит пожарю глазунью.”

– Кофе хочется… – протянула я усаживаясь за стол.

– Так завтра магазин приедет. Можно купить.

– Что значит магазин приедет? – Я уставилась на женщину.

– Обычный такой, с товарами. Колька Потапцев раз в неделю приезжает к нам на уазике “буханке” привозит продукты: хлеб, сахар, муку, чай и кофе у него…

– А почему ты раньше молчала, я ж с ним могу в город уехать? – перебила я Тамару.

– С ним максимум до соседнего села, а вот оттуда в город автобус ходит.

– Ураа! – Я бросилась обнимать Тамару. – А вещи высохнут до завтра?

– Должны, дождя вроде не предвидится, – Тамара отодвинула меня от себя и разожгла газовую конфорку, – Глазунью?

-Угу, – я улыбнулась мечтая поскорее собрать чемодан.

За завтраком Тамара не проронила ни слова, а я летала в облаках представляя, как поезд везет меня к морю. Тихий голос внутри протестовал: “А как же сова, шаман, шкатулка? Разве тебе не любопытно? Успеешь ты в свою Ялту”. Дожевав яичницу и допив чай я вымыла посуду.

– Тамар, может у тебя есть что-то из теплой одежды, а то в шортах я мерзну. – робко спросила я вытирая тарелки.

– Сейчас посмотрим. – хозяйка ушла в комнату, где-то в глубине спальни скрипнула дверь шкафа ,– та-ак, есть джинсы. Дочь примерно твоей комплекции. Померь должны быть в пору. – Тамара принесла мне серые джинсы слимы, ярко желтое худи и кеды Конверсы.

-Ого… Мне нравится! – Я стала наряжаться. Хоть и лето, но здесь на Алтае зябко по утрам.

– Чем сегодня будем делать?– спросила я натягивая кеды.– Вау! Мой размер!

– Ну для начала вещи постирай, а потом отведу тебя на речку. Там кладку Ильич соорудил, как раз полоскать удобно.

– Ок!

– Вообще я хотела за травами сходить, зверобой цветет, и чабрец. На зиму чай целебный надо бы заготовить.

– Я с тобой! Только со стиркой закончу. – Я завязала шнурки и посмотрела на Тамару, которая почему-то медлила с ответом.

– Хорошо. – в ее глазах читалась грусть.

– У тебя все нормально?– спросила я глядя на женщину.

– Да.

– Не похоже, – ни унималась я.

– Просто скучаю по дочке, а сейчас смотрю на тебя в ее одежде и будто она совсем рядом. Я обняла Тамару крепко-крепко.

– Завтра и ты уедешь. Опять мы с Зорькой вдвоем будем тут куковать.

– А как же Ильич?

– А что Ильич? С ним если по скандалить захочется, то всегда пожалуйста, а так только и знает что ковыряется с машиной или на рыбалке сидит. – тяжело вздохнула женщина.

– Я тут подумала… Тамар, а можно я у тебя еще немного поживу? Пока Ильич машину не сделает…А ты меня к шаману отведешь.

– Живи конечно! -Тамара выпрямилась, а ее лицо засветилось плохо скрываемой радостью. – А шаман тебе зачем?

– Мне сны странные снятся. Кажется, у меня крыша едет…В общем, совет нужен или еще что…– я задумчиво смотрела сквозь Тамару. – Ты говорила, что он мудрый, будущее видит, подсказки дает.

– А что за сны?

– Разные. Вот сегодня женщина приснилась с глазами охрового цвета. Говорила со мной как наяву о какой-то командировке, а когда я проснулась, то увидела белую сову, с такими же жгучими глазами. Она сидела на спинке стула прям у меня в комнате.

– Белую сову?..– глаза Тамары округлились, – в наших краях сова в принципе редкость, а тут белая. Да еще в дом залетела. В первый раз о таком слышу.

– Я уже ничему не удивляюсь… Еще шкатулка эта дурацкая и открыть ее не могу. – Я подкатила глаза и села за стол.

– Ах, да! Ты говорила. Подарок от шамана.

Тамара внимательно взглянула в мое лицо: “Ладно, давай завтра после магазина отведу тебя к Сергею, да и самой мне нужно кое что у него спросить.”

Тамара задумчиво посмотрела на свое отражение в зеркале: “Пойду сено проверю. Если высохло, надо будет в сарай перетаскать. На тебя рассчитывать?”– ее глаза в зеркале подмигнули мне.

– Неет, только не сено…Это ужасное занятие. Потом все тело чешется пока не искупаешься…и спина болит, – заскулила я.

– Городская неженка, – рассмеялась Тамара и вышла из дома.

Вздохнув, я закатила рукава и принялась стирать одежду.

***

– У вас что, времени другого нет? Всю рыбу мне распугаете! – зарычал Ильич увидев как мы идем к реке.

– Не начинай! – Тамара поставила таз и уперла руки в боки. – сидишь тут каждое утро.

– Хочу и сижу! Вообще какое твое дело? – смягчился Ильич.

– Сидишь, сидишь, а толку нет. Не ловится тут ничего, вот и не угостил ни разу рыбой.

– Ловится не ловится, какая тебе разница! Могу я хоть утром тут спокойно посидеть.

– Сиди. Кто тебе мешает, – буркнула Тамара.

– Вы,– фыркнул Ильич, встал с раскладного стульчика и начал сматывать леску. На удивление удочка у него были прямо скажем крутая.

– Порыбачил блин! Приперлись со своей стиркой! Вам дня мало? Теперь еще и по утрам тут околачиваться будете, – не унимался Ильич.

– Николай Ильич, ну простите. Это все я, а вернее Зорька.

– Одни проблемы и от тебя, и от Зорьки.

– Да что ты завелся с утра! Какие у тебя проблемы от девчонки?

– Да ну вас! – Ильич махнул рукой, взял стульчик, сунул удочку под мышку, вылил воду из ведра и бубня что-то себе под нос быстро пошел прочь.

– Воот… как всегда, а ты говоришь Ильич, – Тамара посмотрела ему вслед и покачала головой.

Я пожала плечами: “Это он от одиночества.”

– Да нет! Просто ворчливый зануда, – злилась Тамара,– ладно, давай сюда таз.

Женщина подошла на край кладки.

– Вода сегодня чистая, даже дно видно. Это хорошо.

Вывалила мои вещи на доски, сполоснула таз и принялась окунать толстовку в воду, отжимать и снова погружать.

– Что встала? Помогай давай! – скомандовала Тамара, глянув на меня через плече.

“М-да… Ильич может вывести Тамару из себя за две секунды.” – размышляла утопив джинсы под воду. “Они точно нравятся друг другу, только признать бояться. Хм, может им помочь?” Я загадочно улыбалась болтая штанами в прохладной воде. А вообще, полоскать одежду в реке – прикольно. По моему. Вода здесь и правда была кристально-прозрачная. У берега собиралась ряска, над которой, как вертолеты, кружили перламутрово-зеленые стрекозы, а по водной глади бесшумно скользили водомерки. Неподалеку от кладки я заметила диких уток. Папа селезень важно плавал туда-сюда вдоль берега, его заботила безопасность семейства. Мама утка показывала маленьким пушистым желто-зеленым комочкам, как нужно есть ряску, нырять и стряхивать с себя воду. Я так увлеклась разглядыванием утят, что выпустила джинсы из рук. Их тут же подхватило течение и стало медленно уносить под воду.

– Блин! Тамарааа! – закричала я спохватившись, – джинсы уплывают! У меня не получается их достать! – Я гребла воду руками к себе. Вытягивалась как уж, балансируя на краю кладки, но так и не смогла их поймать.

– Да что за ходячая беда? – Тамара всплеснула руками, – как ты так? Держать надо крепче. Палку возьми, вон валяется! – она указала рукой куда-то в сторону зарослей.

– Что за палка? Где? – я шарила глазами по берегу, но так и не нашла ее. Беспомощно взглянула на Тамару, потом на уплывающие джинсы и уже мысленно попрощалась с ними.

Тамара быстро сошла на берег схватила толстую палку, которая валялась под ивой не далеко от кладки: “Отойди!” – она сунула дрын в воду, в последний момент подцепила джинсы и вытащила их.

– Держи… выжми и положите в таз, остальное я сама до поласкаю. А то так отправишь в дальнее плавание весь свой гардероб, – гудела Тамара шлепая босыми ногами по гладким доскам кладки.