Эдипов комплекс

Петя возвратился, а Андрей и Галя сидели, как будто ничего не произошло. Андрей наблюдал за Галей. Она молча смотрела на шампанское в фужере.

– Предлагаю выпить за встречу, – сказал Петя, испытывая странное, непонятно откуда возникшее чувство неуверенности. После шампанского как будто снялась  напряженность, и все стали импровизировать, преследуя каждый свою цель.

Андрей хотел закрепить позиции и снова незаметно коснулся рукой Галиной руки. Она не отстранилась. Петя испытывал странное чувство неловкости и не знал, о чем говорить, и сказал первое, что пришло в голову:

– Так вы знакомы. Как интересно. Вы на одном курсе?

– Приготовься, – на Андрея нашло веселое настроение, – мы из одной группы.

Андрей смотрел на Галю, а она смотрела куда-то в сторону. Ситуация была непонятная. И тут Петя сказал:

– Это та самая Галя, о которой я тебе рассказывал. Мы хотим пожениться, – он замолчал, видя, что с Галей что-то происходит. Андрей продолжал шутить:

– А что вы так спешите? Куда торопиться… – он смотрел на Галю, вспоминая лето, вечерние купания, и чувствовал, что то, что с ним было тогда, не имеет отношения к этой Гале, которая тут сидит рядом с ним, и как будто она отказывается от того, что их что-то связывает. И то, что он услышал от Пети, вдруг опустило его с небес на землю.

– Знаешь, мы с Галей обсуждали, что жить ей в общежитии неудобно, лучше будет, если она переедет ко мне. Это так? – обратился он к Гале.

– В общежитии жить весело, но неудобно, – заученно ответила Галя, не меняя позы и также глядя в сторону.

Андрей растерялся от этой Петиной практичной напористости, но понял в этот момент, что его высокое счастье не имеет отношения к реальной жизни, которая подчиняется своим законам, что люди не только влюбляются, но утром встают, умываются, готовят завтрак, идут на работу, приходят с работы, ложатся на диван – смотреть телевизор, а ночью спят, а утром встают. Эта реальная жизнь проходит в комнатах общежитий, в коммунальных квартирах, в отдельных квартирах – она происходит и среди простой мебели, и среди гарнитуров, она идет у всех, как раз и навсегда заведенный механизм, что та самая Галя, с которой Андрей проводил вечера под звездным небом, ласкал, целовал,  испытывая впервые новые ощущения, что Галя  – реальный человек с проблемами, и эта мысль как-то оскорбляла Андрея, и он потерял уверенность, что ему хочется с этой Галей, жизнь которой он не знает, говорить о своем счастье. Он погрузился в свои мысли, и чувство разочарования и обиды от того, что Галя принадлежит не только ему, она принадлежит жизни, а в этой жизни всем, кто сможет ей предоставить условия, а это может быть любой, и он тоже, – эта мысль поселила в его душе грусть, и ему захотелось уйти.

Он встал из-за стола, распрощался с Петей и с Галей и пошел пешком под моросящим дождем к своим книгам, чувствуя свое одиночество в мире, как единственную реальность, ему принадлежащую.

Глава 7

Когда Андрей вернулся домой, грустное настроение его не покидало, но самое интересное, что он не думал ни о Пете, ни о Гале, – он думал о жизни, о ее многоликости и неуловимости ее мгновений, которые чередой минут, часов, дней сменяют один другой, и какой из них главный, важный – он не мог сейчас определить, но чувствовал, что его встреча с Галей при таких обстоятельствах – очень важный для его жизни момент, что это какой-то поворот, но куда и к чему, он не знал, и почувствовал внутри ощущение своего одиночества – не знал он в этот момент, что нет конца однажды нахлынувшему чувству своей оголенности в мире, что это будет естественное для него состояние, когда душа будет напрягаться в поисках счастья, а оно мимолетно и неуловимо, и попытка его найти обречена всегда, потому что счастье не единственно, его много, но оно постоянно ускользает по мере того, как к нему приближаешься.

А сейчас нужно было действовать, а все вокруг одинаково и однообразно, и только слова фиксируют движения души, и рассказ другим о себе становится тогда реальностью, когда мир узнает о твоих переживаниях. Но желание Андрея рассказать о своих чувствах не находило выхода, и тогда он оставил эти мысли рассказать о них кому-то, и они спрятались в тайниках души, откуда регулярно о себе напоминали, как то, с чем постоянно Андрей свою реальную жизнь сравнивал, как с эталоном гармонии, счастья и любви. И ему это очень нравилось, потому что он один знал, что обладает чем-то особенным, только ему известным, и это его возвышало в своих собственных глазах – он чувствовал свою приподнятость над миром, он над ним парил и с любопытством наблюдал за его суетностью.

Так случайная встреча  обрабатывала, шлифовала и обучала душу Андрея, приобщая его к великой мудрости, с которой придется однажды встретиться. Одним удается понять, что ему открывается драгоценный ларец знания и опыта, и он им дорожит и оценивает высоко, для других это обыкновенно и просто, а для третьих это великое страдание, когда душа возвышается и крепнет, вырабатывая свои механизмы отношения с реальной жизнью, а будничная жизнь состоит из простых действий – она обрастает предметами быта, которые ее украшают и улучшают, но душа надо всем этим парит высоко и независимо, чувствуя свободу свою от материального мира.

Андрей принадлежал к категории людей особенных, – ему так казалось, и это было его правдой. Он был так устроен, что реальный мир существовал для проживания его духа – окружающие предметы служили ему, он их даже не замечал, не придавая им никакого значения, он весь пребывал в идеях, и только иногда ему приходилось опускаться на землю, в реальный мир, и подчиняться его законам.

Последняя встреча у Пети не прошла ни для кого из участников бесследно. Петя догадывался, что было что-то, о чем он не знал. Он не хотел ничего выяснять, понимая, что это ничего не изменит. А вот Гале было над чем поразмышлять. Кто за нее сделал выбор в этот вечер? Здравый смысл, который говорил: «Петя – это реально, а что такое Андрей? Любовь?» Она не хотела ничего выяснять – она подчинилась обстоятельствам: раз Андрей ушел, значит так должно было случиться. Она не переживала по этому поводу, и только чувство неудовлетворенности, какого-то предательства – по отношению к кому? – она не могла себе ответить на этот вопрос, – напоминало о себе чувством неловкости, и она эти мысли отгоняла прочь.

Когда Андрей ушел, Петя сразу спросил Галю:

– У вас было что-то? – и она совершенно спокойно ответила, что нет, и продолжала пить чай, размешивая ложечкой сахар, и с аппетитом ела бисквит, и только когда Петя вышел, вдруг непроизвольно по ее лицу пробежало подобие улыбки, странной, на что-то намекающей, – ей в этот момент почудилось, что в комнате запахло югом, хвоей и морской водой, и она продолжила свое чаепитие, глядя перед собой загадочно, но этого не мог видеть Петя, потому что она сразу стала прежней, непроницаемо-спокойной, когда он вернулся.

– Знаешь, я думаю, нам не надо тянуть со свадьбой. Ведь ты переедешь завтра ко мне? – спросил Петя.

– Конечно. Вот только надо вещи собрать. Да, собственно, у меня ничего нет – один чемодан и сумка.

Галя смотрела  в уверенно спокойные глаза Пети, чувствуя, что ей хорошо с этим человеком, что он ей понятный и близкий.

– Ты останешься сегодня? – неуверенно спросил Петя. Она на секунду задумалась, подошла к нему и порывисто обняла – губы их непроизвольно соединились. Что значили эти ласки с этим конкретным мужчиной Петей, Галя не понимала, но ей на мгновение показалось, что рядом Андрей, и она смело отдалась этим ею придуманным ощущениям с реальным мужчиной, как будто с тем, с которым ей было недавно так хорошо. Механические движения, в которые вмешивались воображение и память, показались ей так сладостны, что она чуть слышно застонала, испытывая радость близости с мужчиной вообще, но в этот момент ее душа принадлежала другому, который был далеко и не принадлежал ей.

Когда оба очнулись, Петя спросил:

– У тебя был кто-то?

Он почувствовал, что Галя особенная, очень для него привлекательная, но близость с ней была какой-то другой, новой, и он не мог понять, что такое с ней – то ли она его полюбила, но что-то его настораживало в этой ее пробудившейся чувственности, как будто она стала независима от него, и это его немного огорчало, потому что такой она нравилась ему очень, так, что он испугался своей от нее зависимости.

– Какой ты глупый, конечно, нет, – откровенно врала Галя, радуясь своему обману и тому, что с Петей она могла испытывать эмоции, похожие на те, которые в ней пробудил Андрей. Ее практичная натура быстро поняла, что так жить ей будет удобно – жить с одним, а любить другого, но она не осознавала, что эта близость с Петей была под впечатлением только что ушедшего мужчины, а память смогла скрасить все не имеющее к этой ее тайной любви отношения.

Вечером они взяли такси и привезли вещи Гали. Заняли они ту самую комнату, где стоял новый гарнитур. Мама Пети, женщина добрая, не хотела, чтобы молодые были в чем-то обижены, и искренне радовалась на свою проворную невесту, которая раскладывала по ящикам свои вещи. Главное, что комната была изолированная, а диван раздвигался, так что им больше ничего не нужно было. Решили, что питаться будут отдельно – это удобно, у всех разное расписание дня.

На следующий день подали заявление в ЗАГС, и оставалось подождать месяц. Они начали подготовку к свадьбе.

Глава 8

Странная началась для Андрея жизнь. Он днем должен был в группе встречаться с Галей, но сначала не знал, как ему себя с ней вести. Петя ему позвонил и сказал, что они подали заявление в ЗАГС и что он просит его быть свидетелем.

Галя себя вела очень естественно и просто. Она не садилась рядом с Андреем, а, поздоровавшись, шла на свое привычное место в аудитории, где они с приятельницей сидели в прошлом году.

Что творилось в это время в душе Андрея, знает он один. Сердце начинало быстрее биться, когда он видел, как Галя входит в аудиторию. Он делал вид, что не замечает ее, и погружался в конспект, записывая, что говорит преподаватель, а сам той стороной тела, которая была со стороны Гали, чувствовал ее присутствие всякую секунду – тело его с этой стороны немного покалывало и оно было горячее, так ему казалось. Особенно все это он чувствовал в первые две недели, потом он привык к этим ощущениям. Постепенно острота его переживаний утихла, и он спокойно переживал свою влюбленность, видя предмет обожания каждый день. Он не хотел ничего выяснять, и только вопрос, может ли он быть свидетелем на их свадьбе, не давал ему покоя. Он понимал, что если откажется, то это вызовет подозрения у Пети, говорить начистоту – это значит разрушать их спокойное счастье, согласиться – это подвергать себя испытанию. Он не мог без страха подумать о надвигающейся свадьбе. Когда он в книгах читал о подобных ситуациях, они ему представлялись выдуманными, а когда он оказался сам в подобной, то это ему казалось каким-то фарсом, как будто это происходило не с ним.

Петя чувствовал, что с Андреем что-то происходит, но боялся задавать лишние вопросы. Он чувствовал, что у них с Галей что-то было, но делал вид, что не догадывается. Андрей не давал определенного ответа, и вот как-то Петя позвонил Андрею и прямо сказал:

– Понимаешь, тут у Гали есть пара, которые недавно поженились, они как нитка с иголкой, везде вместе, подруга согласилась быть свидетельницей, и чтобы муж тоже был свидетелем. Ты свободен. Будешь почетным гостем.

У Андрея как гора с плеч свалилась.

День свадьбы приближался, и ничто не предвещало никаких сложностей, и только однажды Петя позвонил Андрею и сказал:

– Ты у меня самый близкий друг. Скажу по секрету, Галка беременна, так что готовься к крестинам.

– Поздравляю. А когда ожидать потомство?

– Наверно, в апреле.

Андрея как будто что-то кольнуло в сердце. А про себя он подумал: «Неужели…» Он не закончил свою мысль, а начал ходить из угла в угол. Его мучил вопрос: «Неужели это мой ребенок?» Эта мысль не давала ему покоя, и так ему захотелось узнать правду…

Если бы он не был влюблен, если бы у них ничего не было, этот вопрос его бы не волновал, но он знал, что имеет к этому факту отношение. Он задавал вопрос: «А она любит Петю или нет?» Почему раньше это его не интересовало? И неожиданно он понял, что струсил тогда, когда ушел и оставил Галю с Петей, именно испугался, но когда он стал примеривать свое счастье к реальной жизни, он понял, что не готов к жизни и не может свое счастье любить Галю представить в реальных обстоятельствах. И он перестал думать о том, что ему сообщил Петя.

Глава 9

Мама Андрея после возвращения сына из экспедиции чувствовала, что ее мальчик  сильно нервничает. Она это видела и по тому, как он радуется невесело, старается оставаться один, и однажды она ему сказала:

– Ну, если у тебя есть девушка, пригласи ее.

– Мама, никакой девушки у меня нет, – спокойно ответил Андрей, и мама поняла, что он влюблен безнадежно, по той серьезности, с которой он сказал «Нет». Мама услышала по интонации, почувствовала сердцем все, что с сыном происходит, и ее душа болью отозвалась на это «Нет». Она подумала, что очень бы любила девушку Андрея, она это придумывала, чтобы утешить себя и не переживать за сына, за его придуманные, понятные сложности, она вспоминала свою молодость и удивлялась, когда ей говорили, что юность самое счастливое время.

«Это не так, – думала Наталья Аркадьевна, – самое счастливое время мимолетно и неуловимо, и в любом возрасте и свое счастье, и свои сложности. Только то время хорошо, когда душа твоя на месте, ей положенном, не мечется, а знает, не страдает, а умиротворена». Это больше к ней теперешней подходило, и это она про себя так думала сейчас и вспоминала себя молодую, студентку второго курса, когда уже должен был появиться Андрюша, и счастье и неуверенность, и страх за его будущее, и сколько прибавляется обязанностей, живешь не только для себя, а потом его болезни, сложности с мужем и его работой, когда в университете, где он преподавал, пришел новый декан и стал проводить «чистку» рядов по национальному признаку, и как чудом Степану Семеновичу удалось избежать увольнения, и вот теперь сын с его сложностями, и что будет и как, она сейчас не загадывала.

От природы рациональная, она себя не должна была обуздывать в эмоциях – вся ее натура была подчинена правилам. Угроза нарушения этого могла ее немного обеспокоить, не более, и сейчас, размышляя о сыне, о его душевных переживаниях, она не впадала в истерику, панику, а, рассуждая с самой собой, знала, что все естественные юношеские порывы однажды исчезнут и ничто не будет о них напоминать, и, как любой нормальный человек, она не могла знать всех возможных вариантов событий. Она ушла к себе и занялась подготовкой к совещанию.

Что могло серьезно взволновать Наталью Аркадьевну – это разные профессиональные дела, и в этом смысле ей на помощь приходил опыт, когда, казалось бы, запутанный клубок противоречий вдруг разваливался на составные части и от узла неразрешимых проблем ничего не остается.