Черта с два!

Мы вышли на улицу.

– Что за пленка? – спросил Костя.

– Так, ерунда.

– Хорошо, хоть парень приличным оказался и бабки вернул, – заметил он, на ходу прикуривая. Я была так рада деньгам, что согласно кивнула.

Мы заехали на работу к одному моему знакомому, и я отдала ему долг – пять тысяч. Пришлось объяснить, что с квартирой ничего не вышло.

– Если опять понадобятся, всегда рад помочь, – заверил он, я поблагодарила и вернулась в машину.

– Куда теперь? – спросил Костя.

– В банк. Не хочу держать деньги дома.

– Я тебе больше не нужен?

– В общем, нет. Спасибо тебе большое.

– Тогда останови у светофора. Зайду пивка выпить. Счастливо, увидимся в субботу. А Самарскому все-таки позвони.

– Бесполезно, – пожала я плечами.

– Хорошо, тогда я сам позвоню.

Костя вышел и, махнув мне на прощание рукой, исчез за углом. Избавив себя от заботы о деньгах, я поехала домой. Вовремя вспомнив, что у меня нет даже хлеба, забежала в магазин. В общей сложности на все эти мелочи ушло довольно много времени, потому к Андрею я отправилась уже после пяти, предварительно достав пленку из тайника и позвонив. Снять трубку он не пожелал, что было несколько странно: то он торопит меня с пленкой, то бродит неизвестно где в тот момент, когда я собираюсь ее привезти. Что ж, если дома его не окажется, оставлю пленку соседям, а ему напишу записку.

Андрей жил в трехэтажном доме, старом и очень симпатичном. Правда, дому вредило соседство винно-водочного магазина: штабеля ящиков за сетчатой оградой, грязь и скамейки, занятые выпивохами. Но все равно это лучше, чем мой двор-колодец. Здесь росли деревья, было прохладно, в песочнице играли дети, а рядом с ними пристроились две бабульки с вязанием на коленях. Я завистливо вздохнула и вышла из машины. У Андрея я была лишь однажды: как раз в тот день, когда мы осматривали «мою» будущую квартиру, которую, правда, уже кто-то купил. Он жил на первом этаже, квартира двухкомнатная, большая и удобная. Квартирный вопрос становился для меня наваждением, я досадливо покачала головой и проверила, заперла ли дверь машины.

– Тетя, дай денег, – гнусаво попросил кто-то рядом. – Очень кушать хочется.

Я повернулась и увидела мальчишку лет одиннадцати. Физиономия у него была смышленой, а в глазах плясали веселые чертенята. Выбритые виски и затылок, темная шапка волос на макушке, вздернутый нос, драные джинсы, грязная футболка, разбитые кроссовки на босу ногу. Эдакий малолетний хозяин улицы. Как парень ни пыжился, а выглядел он довольно жалко: супермодная стрижка не могла компенсировать брошенности и неприютности, которая угадывалась за внешней наглостью. Я вздохнула и спросила:

– Сколько?

– Десять баксов.

– Ты чокнутый, что ли? – удивилась я.

– А вы зеркало сняли? – спросил парнишка, подходя поближе.

– Нет, – ответила я, косясь на свою машину.

– Вот-вот, – хмыкнул оборванец и заглянул в кабину. – Магнитола… не «Пионер», конечно, но и не совсем туфта, денег стоит. – Он пнул колесо, сплюнул и поинтересовался: – Запаска есть?

– Ты чего пристал? – удивилась я.

– Ничего. Запаска наверняка есть. Ну и чего жать какие-то паршивые десять баксов?

– Слушай, отойди от машины.

– Ну и отойду, – презрительно хмыкнул он и сел метрах в пяти от меня на ящик, вытянув ноги. Насвистывая, стал разглядывать облака и лениво заявил: – Скупой платит дважды.

– Ах ты, маленький гаденыш, – покачала я головой. – Я приехала на десять минут. Ничего свистнуть не успеешь.

– Серьезно? Хочешь поспорим? – хмыкнул он, а потом опять заныл: – Дай десять баксов.

– Возьми пятерку, – полезла я в сумку, – и присмотри за машиной.

– Рубли? – скривился он.

– А ты что думал? Совершенно ненормальный какой-то.

– Сама ненормальная.

– Ты что это грубишь? – удивилась я. – Вот сейчас возьму за ухо да отведу к матери, чтоб она тебе всыпала как следует за вымогательство.

– Давай отведи, – хохотнул парнишка. – Можешь к матери, можешь к отцу, хотя к папаше пешком идти замучаешься.

– Возьмешь пятерку? – строго спросила я.

– Возьму, – вздохнул он, протягивая руку.

– Я быстро, – заверила я и направилась к подъезду.

– Ты к Андрею из шестой квартиры? – поинтересовался он.

– Да. Откуда ты знаешь?

– Знаю. Видел тебя с ним. Только ты зря приперлась, ему не до тебя, менты у него в гостях.

– А мне все равно, – ответила я, входя в подъезд.

Подошла к четвертой квартире и нажала кнопку звонка. Дверь открыть не пожелали, я позвонила еще раз, потом еще. Прислушалась: тишина. Отошла к перилам и достала из сумки записную книжку и карандаш с намерением написать записку. Свет в подъезде не горел, я переместилась чуть левее, ближе к окну, и тут почувствовала, что на меня кто-то смотрит.

«Чего он дурака валяет? – удивилась я, косясь на глазок Андреевой двери. Я готова была поклясться, что за мной наблюдают. Бог знает отчего стало страшно. – В конце концов, эта пленка ему нужна, – успела я подумать, – вот пусть сам…»

Дверь открылась, на пороге стоял молодой мужчина, одетый в джинсы и футболку, коротко стриженный, с хмурым лицом и настороженным взглядом.

– Привет, – проронил он. – Чего надо?

Я слегка растерялась, взяла сумку под мышку, быстро скомкав в ладони записку. Почему-то мне не хотелось, чтобы этот тип ее прочитал.

– Извините, Андрей дома? – спросила я, пугаясь еще больше, решив броситься по лестнице и побыстрее оказаться на улице.

– Нет, – покачал головой парень. – Ушел ненадолго. Скоро вернется.

– Да? – Все это было как-то странно. – Передайте ему, пожалуйста, что приходила Саша, пусть он мне позвонит, вечером я буду дома.