– Останови, – собравшись с силами, сказала я. – Останови машину, мы должны вернуться…
– Свихнулась? – Лицо ее побелело как мел и стало таким злым, что казалось уродливым. – В машине трое подвыпивших граждан, возвращающихся с шашлыков, да нам отвесят на всю катушку!
– Этот человек, возможно, нуждается в помощи. Вернемся и отвезем его в больницу…
– Может, ты такая честная, а мне своя шкура дороже. Мне не нужны заморочки с милицией! Это какой-то бомж. Кому еще придет в голову шляться ночью в лесу? Сматываемся отсюда и забудем об этом.
Тут мне все-таки удалось остановить машину.
– За такие вещи положена тюрьма, – срывающимся от злости голосом сказала я.
– Точно. Ты в ней окажешься очень быстро, если дурака валять не перестанешь. Это ты его сбила, ты! Проведут экспертизу – сколько ты сегодня выпила? Ну-ка, вспомни! Вполне достаточно для того, чтобы влепить тебе срок на всю катушку, и мне достанется, машина-то моя… Если тебе наплевать на свою жизнь, то о моей хотя бы подумай, у меня выставка на носу, на кой черт мне эти разборки с милицией?
Она уже орала во весь голос, а я вдруг почувствовала пустоту в груди и странное спокойствие.
– Мы должны вернуться, – дождавшись, когда она перестанет кричать, сказала я. – Понимаешь, должны.
– Не понимаю, – отрезала она. – Если ты хочешь взглянуть на этого бродягу – пожалуйста. Но только не на моей машине.
– Это глупо, – стараясь говорить спокойно, покачала я головой. – Тебе все равно придется беседовать с милицией…
– Иди ты к черту! – рявкнула она и отвернулась, а я вышла из машины и торопливо зашагала назад.
Было довольно темно, я ускорила шаг и теперь почти бежала. От места происшествия мы отъехали метров на пятьсот-шестьсот. Меня бил озноб: вот сейчас увижу искалеченное тело на дороге, кровь… Вот две сосны в виде английской V, значит, совсем рядом… Я прошла еще метров триста – дорога была абсолютно пустынна. Несмотря на темноту, не заметить тело человека я не могла. Значит, ударом его отбросило далеко в сторону. Задыхаясь от волнения, я пошла по обочине. Совсем рядом довольно глубокая канава, а потом заросли молодых березок. И ничего, что указывало бы на недавнюю трагедию. На поиски я потратила не меньше сорока минут, в изнеможении привалилась к шероховатому стволу сосны и с тоской посмотрела в небо. Звезды взирали равнодушно, а мне захотелось плакать. Я различила тусклый свет единственной фары, а вскоре услышала шум мотора: Светлана все-таки решила вернуться.
– Ну что? – бросила она хмуро, затормозив рядом со мной.
– Никого нет.
– Слава богу… Значит, он очухался и смылся. Говорю, это какой-то бродяга, они живучие… Садись в машину.
Я покорно села, продолжая вглядываться в темноту, а Светлана стала разворачивать «Опель». На узкой дороге это было нелегким делом, на мгновение свет единственной фары выхватил из темноты силуэт… машина, кажется… Я так и не успела разглядеть, а потом усомнилась: какая, к черту, машина, что ей делать в стороне от дороги в такое время?
Благополучно развернувшись, Светлана направилась в сторону города. Теперь она ехала очень осторожно, стрелка спидометра застыла на отметке семьдесят.
– Господи, ну надо же… – пробормотала она, когда мы выехали на шоссе, посмотрела на меня и виновато добавила: – Извини, я, кажется, себя вела не лучшим образом… я здорово испугалась…
– Я тоже, – вздохнула я. – Не могу понять, куда он делся?
– Значит, задело его несильно, иначе он не смог бы так быстро очухаться и сбежать.
– Куда он сбежал, по-твоему?
– Откуда мне знать? Наверное, в эту деревушку на холме. Какая разница, где он живет… Вот черт, до сих пор руки дрожат. Слава богу, что все так закончилось. – Светлана повернулась и зло посмотрела на спящего Игоря. – А этот спит, как младенец… хотя, может, и к лучшему. Лишние свидетели нам не нужны.
Я вздохнула и стала смотреть в окно. В отличие от Светланы никакого облегчения я не ощутила, скорее наоборот: тревога нарастала, мне вдруг захотелось вернуться и все еще раз как следует осмотреть. Глупо, конечно, в темноте я не найду никаких следов происшествия, я даже место точно определить не смогу… Мы уже въехали в город, Игорь сонно завозился сзади, а Светлана спросила:
– Может, сегодня у меня переночуешь?
– Нет, спасибо, – ответила я, мечтая скорее оказаться в одиночестве. Странная, странная, до жути нелепая история.
Светлана остановила машину возле гостиницы, я поспешно простилась и поднялась к себе. Может, имеет смысл позвонить в милицию? Вдруг этот человек все еще там? Я отправилась в ванную, включила воду и долго стояла под горячим душем, пытаясь понять причину нараставшего во мне гнетущего беспокойства.
– Что-то тут не так, – громко заявила я и даже головой покачала. – Что-то не так.
Всю ночь меня мучили кошмары: бледное лицо, прижавшееся к лобовому стеклу, лес и церковь на пригорке. Проснулась я часов в семь и торопливо покинула номер. Долго бродила по улицам, пытаясь успокоиться и убедить саму себя в том, что вчера все обошлось без трагических последствий, человек жив, а я должна поскорее забыть эту чертову лесную дорогу и заняться своими делами…
– Только бы он был жив, – бормотала я, чувствуя, что ни о каких делах думать не в состоянии.
К обеду я вернулась в гостиницу. Голова раскалывалась от боли, очень хотелось спать долго-долго и без сновидений. Я прилегла, не раздеваясь, на кровать и уставилась в потолок. Не прошло и десяти минут, как в дверь очень осторожно постучали. «Не дай бог, Светлана», – испугалась я. После вчерашнего встречаться с ней совершенно не хотелось, но все-таки я пошла открывать. На пороге стоял Кирилл Сергеевич – его я меньше всего ожидала увидеть.
– Здравствуйте, – растерялась я. Он не ответил, прошел в номер и сел в кресло. В некотором недоумении я прошла за ним. – Как вы меня нашли? – спросила, чтобы только что-то спросить, и тут же отметила про себя, как изменилось его лицо. От вчерашней любезности и следа не осталось, он смотрел холодно, даже отчужденно, потом слегка усмехнулся и сказал:
– Вы плохо выглядите, Наталья. Переживаете из-за случившегося?
– Вам Светлана рассказала?
– Нет, – он покачал головой, потом достал из кармана куртки несколько фотографий и протянул мне.
Я взяла их, взглянула на первую и нахмурилась, сердце заныло, а в животе что-то свернулось тугим тошнотворным клубком. В высокой траве лежал, странно скорчившись, мужчина. Открытые глаза, кровь на виске… Не надо особой догадливости, чтобы понять: это труп. Еще на двух фотографиях – тот же мужчина в других ракурсах.
– Кто это? – тупо спросила я, заранее зная ответ.
– Человек, которого вы вчера убили.
– Я никого не убивала, – возвысила я голос, понимая всю глупость подобного заявления.
– Возможно, – спокойно согласился Кирилл Сергеевич. – Это ваша точка зрения. Но у правоохранительных органов есть своя. Вы сбили человека и уехали, бросив его умирать.
– Я вернулась.
– В самом деле? Вызвали «Скорую», сообщили в милицию?
– Я его не нашла. Там никого не было…
– Вы его не нашли и спокойно отправились спать.
– Хорошо. Я его убила, – разозлилась я. – Что дальше?
– Вам должно быть известно: суд, затем тюремное заключение. Лично я не нахожу в вашем деле смягчающих вину обстоятельств, вряд ли их найдет и суд.
– Этого человека не было на дороге, я возвращалась и не обнаружила его.
– Неудивительно. Было темно, машина шла на большой скорости, ударом его отбросило довольно далеко. Кстати, есть свидетели этого происшествия.
– Светлана?
– И она, конечно, тоже. Но в тот момент неподалеку находилась еще одна машина с тремя пассажирами. Именно они подобрали тело…