Истории про жизнь

– Ну, в случае, когда беременность двойней, – уточнила врач.

Мария никак не отреагировала на эти слова, пытаясь расположить их у себя в голове в верном порядке и все-таки осознать их смысл.

– То есть я жду двух детей? – переспросила девушка.

– Да.

– Этого не может быть.

– Еще и тройню, бывает, рожают, – отшутилась врач. – У тебя в роду двойни были?

– Нет.

– Значит, у мужа…

– Нет.

Врач прикусила губу.

– Ну и такое бывает, – обронила она и села заполнять карту.

Вечером Мария сидела на кухне в ожидании Аркадия. Он пришел чуть позже обычного, но девушка была слишком занята своими мыслями, чтобы начать волноваться еще и об этом.

– Ты уже дома? Как прошел день? Как самочувствие?

Вместо ответа Мария вдруг разревелась. Она бросилась в объятья мужа и плакала добрые минут пятнадцать, прежде чем он смог услышать от нее хоть что-то внятное. По крупицам выудив информацию из череды прерывающихся всхлипов, Аркадий тяжело вздохнул и едва слышно произнес:

– Хоть бы один оказался мальчиком…

После этого он отнес жену в комнату, положил на кровать и сидел рядом с ней до тех пор, пока она не уснула.

Через восемь месяцев Мария родила двух сыновей. Первого назвали Владиславом, второго – Владимиром. Аркадий и Мария ни за что бы не выбрали детям столь похожие имена. Но Света и Женя захотели назвать братьев именно так, а спорить с ними родители не стали.

Славик и Володя, как называли их домашние, росли и развивались почти одинаково. До трех лет даже родители не замечали особой разницы между ними. Разве только Володя предпочитал проводить свободное время в одиночестве с листком бумаги и коробкой цветных карандашей, в то время как Славик – в обществе старших.

Первые пару лет родители Аркадия жили в своей квартире, но потом устали от шума настолько, что решили передать квартиру в полное распоряжение сына. Сами же они переехали в дачный дом, который Аркадий им как раз обновил за лето. В числе обновлений было и электрическое отопление, так что старики могли жить на даче круглый год без ненужных забот.

Для Маши та зима стала самой трудной из всех. Ей приходилось заботиться о двух малышах, муже и двух старших девочках. И если Света в принципе никогда не помогала по хозяйству, то безразличие Жени стало для Марии неприятным открытием. Однажды она даже разревелась, когда Аркадий пришел с работы и спросил:

– Как дела?

– Плохо! Славик и Володька дерутся весь день. То игрушки не поделят, то ботинки чужие одеть хотят, то одному кажется, что другому я меньше супа налила. Света ушла и обещала сегодня не возвращаться. Сказала, что ей надо на какое-то ночное собрание исторического клуба. Сказала, что ее туда пригласили по-знакомству и, если она не пойдет, она подведет хороших людей.

Маша остановилась перевести дух.

– А Женя? – спросил Аркадий.

– Я не знаю, где Женя…

После этого было решено отдать мальчиков в детский сад сразу после Нового года, а не в марте, как планировалось. Со Светой отец поговорил так серьезно, что в течение последующих полутора лет – до своего совершеннолетия – она всегда приходила домой к десяти вечера. А с Женей даже говорить не пришлось. Она сама пришла вся заплаканная и клятвенно пообещала, что до тех пор, пока не найдет будущего мужа, ни с кем больше встречаться не будет.

После окончания школы Света с легкостью поступила в институт. Домой она приходила только ночевать, проводя все свободное время в библиотеке. На вопросы родителей и их обеспокоенные взгляды она отвечала, что только лучших студентов берут в экспедиции во время практики. Училась она на археолога, и эти экспедиции были для нее полезнее и интереснее, чем все время, которое она проводила за партой.

После первой поездки девушка вернулась домой с «горящими» глазами.

– Оказывается, – рассказывала она родителям, – практиканты там не только работой занимаются. Нам устраивали экскурсии на закрытые территории раскопок, водили по музеям. А вечерам мы все собирались возле костра, жарили хлеб и грудинку, пели песни и…

– Пили? – вставил Аркадий.

– Ну, пап, – фыркнула Света. – Конечно, пили. Ты можешь себе представить компанию молодых людей в полевом лагере и без выпивки?

Отец пожал плечами.

– Но, если тебе будет от этого легче, нас за такое ругали и даже грозились выгнать из института, если еще раз застукают с крепким алкоголем.

– Жаль, что не застукали, – заметил Аркадий.

На такое замечание Света обиделась. Больше ничего она рассказывать не стала. Маша полагала, что после следующей экспедиции девочка вновь станет разговорчивой. Однако Света вернулась домой все такой же молчаливой и дала понять, что впредь никогда не будет рассказывать подробности своей жизни тем, кому они неинтересны.

Так она и жила с родителями, молча все время, пока училась в институте. Закончила она его с красным дипломом и целой кипой грамот, рекомендательным письмом в аспирантуру и парой десятков приглашений на всевозможные полевые исследования и теоретические конференции. Большую часть из этого она принесла в родительскую квартиру и сунула в шкаф вместо спортивной сумки. Сумку девушка набила до отказа своими вещами, после чего сообщила, что больше проживать со старшим поколением не будет.

Мария и Аркадий, конечно, расстроились. Но вскоре узнали, что Света вместе с подругой сняла вполне приличную однокомнатную квартиру в паре шагов от института, куда устроилась работать на кафедру Истории и куда подала документы в отдел Аспирантуры.

Тем же летом, когда Света окончила институт, Женя закончила школу. Не с золотой медалью, и даже не без троек, но никто из домашних ничего не сказал ей по этому поводу. Жене учеба давалась гораздо сложнее, чем Свете. И особенно тяжело девушке было из-за того, что все ее успехи по всем предметам неизменно оценивались через призму «а вот Света, твоя старшая сестра…» Понимая, что Свету ей не превзойти в любом случае, Женя порой даже не пыталась что-то делать.

Продолжать учиться Женя совсем не хотела. Это была не ее дорога – девушка это точно знала. Себя она всегда видела в роли домохозяйки, мамы четырех или пяти ребятишек. С самого детства она представляла, как будет обустраивать семейное гнездышко, как будет растить своих детей, заботится о муже. К сожалению, до окончания школы она так и не нашла подходящего кандидата. И ей пришлось выбирать: идти на работу или подавать документы в институт. Но девушку без высшего образования и опыта работы никто не хотел нанимать. Так что первого сентября Женя вновь села за парту.

И тут случилось то, о чем она и подумать не могла: первую в ее жизни лекцию вел ее будущий муж. Он был старше ее лет на десять. Из пары оброненных фраз девушка поняла, что он уже был женат. Но разве все это имело значение?

Новый год Максим встречал вместе с Женей. В марте он сделал ей предложение. В июле, к ужасу родителей невесты, Женя и Максим сыграли свадьбу.

Нет, ничего против Максима ни Мария, ни Аркадий не имели. Это действительно был очень обходительный, образованный, культурный и работящий молодой человек. По крайней мере, за все время общения с ним они ни разу не заподозрили иного. Проблема была в том, что у Максима был ребенок от первой жены – мальчик Паша шести лет. И в день церемонии стало известно, что Женя намерена его усыновить.

Конечно, это решение девушка приняла не на пороге ЗАГСа. Для нее необходимость этого была понятна уже давно. А вот родителям Женя ничего говорить не стала, потому что несмотря ни на что, узнай Аркадий и Мария об этом раньше, они бы сделали все, чтобы этой свадьбы не допустить. Сейчас же им оставалось лишь попытаться отговорить дочь от поспешного принятия решения.

Но Женя ничего не хотела слушать. Она утверждала, что без этой «дурацкой бумажки» у нее не будет нормальной семьи, что ее брак будет заключен лишь наполовину. Доводы родителей о том, что брак может распасться, а опека над усыновленным останется, казались ей бредом.

– Я выхожу замуж не для того, чтобы разводиться! – поставила точку в разговоре Женя.

Расправив фату, она поднялась в холл ожидания и присоединилась к своему жениху и будущему ребенку.

После свадьбы Женя переехала к мужу. Максим владел малогабаритной двухкомнатной квартирой в спальном районе в паре остановок метро от дома Марии и Аркадия. Первые месяцы родители пристально наблюдали за молодой семьей, вслушиваясь в каждую фразу и интонацию дочери. Однако опасения их, казалось, были напрасны. Женя училась в институте, Максим преподавал, Паша ходил в детский сад – все были заняты своими делами и все были счастливы.

Первый тревожный звоночек раздался, когда мальчика повели в первый класс. Женя отпросилась с лекций, чтобы присутствовать на торжественной линейке. Мария и Аркадий – с работы. И только Максим не пришел в то утро на школьный двор.

– А где же твой папа? – спросила Мария у внука.

– На работе.