Укрощение капитанской невесты

Я усмехнулась. Остановилась. Саша остановился тоже. Мы смотрели друг другу в глаза, и между нами метались молнии. Я размахнулась и залепила ему звонкую пощечину.

– За что? – прорычал он.

– За «Кремлевскую ласточку», любимый! Ведь это имя ты примерил на меня. Не так ли? – я пыталась говорить холодно, но меня всю трясло. – Ты готов подложить любимую девушку под кого угодно, ради своей карьеры! Мерзавец!

– Никто тебя никуда не подкладывал, дура! – проорал он. – Нужно было встретиться с Арсеньевым пару раз безо всякого интима и все! Мне нужно было это сделать просто для отвода глаз! Как ты не понимаешь! А тебя я люблю и никогда бы…

– Все! – оборвала его я. – Я тебя ненавижу. Мы расстаемся, и я выхожу замуж за Арсеньева. Он сделал мне предложение, а я согласилась. Он академик, а я всю жизнь мечтала быть женой академика.

– Что?!! – Сашка не побледнел, а побелел. – А ничего, что он женат?

– Жена не стена, – отрезала я, – сегодня есть, завтра нет. – Прощай.

– Сука! – прошипел он. – Какая же ты сука, Вика! Я даже и подумать не мог!

– У меня был хороший учитель, – горько усмехнулась я.

Больше мы с Сашей не виделись. Вскоре Арсеньев развелся с женой. А через месяц мы с ним поженились. А еще через месяц, его жена покончила с собой, выбросившись из окна. На похороны я, естественно, не пошла, Арсеньев пошел один. Но я была в шоке, невольно чувствовала свою вину, не могла найти себе место. А когда Арсеньев вернулся с похорон, я узнала, что Саша – его сын.

– Вот и вся история моей любви, – мама последний раз затянулась и выбросила сигарету.

Я замерла, и вдруг неожиданно меня осенило.

– Как фамилия твоего Саши, Арсеньев?

– Нет, – мама подняла на меня печальные глаза. – У него была фамилия матери – Стрельцов.

Глава 6. Виктория

Разбередила мне душу моя родная дочка. Ника у меня умница и красавица, кстати, очень похожа на меня, особенно глаза. Это наша фамильная черта Латыниных – изумрудные глаза. Когда-то Стрельцов в шутку сказал мне, что за такие глаза можно «Родину продать». Ну, Родину он не «продал», зато продал меня, как девку. Очень горько! Не хочу, чтобы подобное когда-нибудь случилось с Никой, поэтому я очень оберегаю свою девочку. Она напоминает меня в юности, и не только внешне. Такая же безбашенная, как я в восемнадцать лет. Вот зачем я вышла за Арсеньева? Я ведь не любила его, скажу больше, он был мне неприятен. Я просто хотела досадить Сашке, а в результате разрушила свою жизнь. Но Нике я не позволю совершить подобное никогда. Хотя, она у меня разумная. И как только ей удалось разговорить меня, что я ей сразу все и выложила? Наверняка она поняла, что Сашка – это генерал Александр Викторович Стрельцов, наш сосед и заклятый враг по совместительству. Я ненавижу его так же сильно, как, наверное, и люблю, только боюсь себе признаться в этом. Когда двенадцать лет назад умер мой муж – Арсеньев, буквально через неделю у нас появился новый сосед. Хозяин особняка напротив неожиданно продал его какому-то генералу. И каково же было мое удивление, когда я узнала в нем Стрельцова. «Голову даю на отсечение», – он специально купил этот дом, назло мне, чтобы мелькать у меня перед глазами.

– Ну и плевать! – решила я тогда. – Просто не буду обращать на него внимание, буду реже наведываться в загородный дом.

Стрельцов, на удивление, жил без жены, но с сыном. Причем мальчишке тогда было лет шестнадцать. Очень интересно! Значит, у Сашки был ребенок, когда он встречался со мной? Наверное, от этого гада можно ожидать всего! Мальчишка был очень симпатичный и очень шустрый. В первый же день ободрал нашу яблоню в саду. Я как раз вышла в сад и наблюдала эту картину. Когда мальчишка заметил меня, не дал деру. Он спокойно вытряхнул яблоки из своей футболки, и они покатились по земле. Потом встряхнул непослушным чубом, улыбнулся белозубой улыбкой и как не в чем ни бывало выдал:

– Пардон, мадам, был не прав, каюсь, – сверкнул своими серыми серебристыми глазами и спокойно удалился.

Я оторопела от такой наглости. На следующий день я его встретила по дороге в поселковый магазин. Я шла туда, а он обратно. От неожиданности он остановился. Я остановилась тоже.

– Спасибо, – сказал он и улыбнулся такой задорной мальчишеской улыбкой, что у меня прошла вся злость на него.

– За что? – усмехнулась я, хотя прекрасно поняла, за что.

– За то, что не нажаловались отцу, – его серые глаза нахмурились.

– Боишься, что выпорет? – язвительно заметила я.

– Нет, – качнул он головой, – перестанет уважать. – Меня зовут Артем, – он выжидающе смотрел на меня.

– Виктория Алексеевна, – немного помедлила я, повернулась и пошла в сторону магазина.

Уже у самого магазина я оглянулась, мальчишка стоял и смотрел мне в след. Конечно, он думал, что я сразу пойду жаловаться его родителю. Но я, естественно, ничего и не собиралась говорить Стрельцову. Во-первых, мы не общались, и вряд ли бы возобновили общение. Во-вторых, Стрельцов наверняка бы выпорол мальца. Еще бы, ведь парень забрался именно в мой сад. А это для Стрельцова, как красная краска для быка! Сашка бы ему этого не спустил. А мне мальчишка понравился, кстати, очень похож на Сашку. Интересно, где же его мать? Теперь этот мальчишка – Артем вырос и стал военным, нужно сказать умопомрачительным красавцем, просто женская погибель. Где мои семнадцать лет? Я бы в него точно влюбилась, конечно же, если бы он не был сыном Стрельцова. И почему все это я прокручиваю в голове, проснувшись в шесть утра? Ну уж, если мне не спиться, может пойти на речку? Ника «спит без задних ног», на пляже сейчас никого, так почему бы не использовать такую возможность? Я быстро встала, привела себя в порядок, переоделась в купальник, побросала в пляжную сумку полотенце, подстилку и отправилась на пляж.

Я люблю раннее утро на реке. Вода гладкая, прозрачная, как кристалл, даже ряби нет. Над водой медленно опускается туман. Я скидываю халат, медленно захожу в воду, полностью погружаюсь в глубину и плыву. Я расслабляюсь и прикрываю глаза, чувствуя себя совершенно свободной, как рыбка. Я очень люблю плавать и всегда использую малейшую возможность отдаться водной стихии. Плыву медленно, брассом, выбрасываю руки вперед, делаю гребок и снова такое же движение. Ноги работают синхронно. В момент выброса рук, ноги делают толчок, похожий на движения лягушки, за счет чего тело получает дополнительное ускорение и скользит до следующего гребка. А ведь, в детстве, когда мама учила меня плавать, она так и говорила, что плыть нужно, как лягушка. В какой-то момент выброса рук, ноги делают толчок, и я чувствую, как правую ногу резко сводит судорога. Меня накрывает паника. Я пытаюсь плыть, но судорога не отпускает. И я погружаюсь в глубину, вода заполняет нос, рот и легкие. В голове мелькает мысль: «Мне кажется, или я тону»? И я четко понимаю, что тону. Я тону. Это. Конец. Мысли все заканчиваются, и я проваливаюсь в толщу темной воды…

Когда я открываю глаза, вижу на собой склонившееся лицо Стрельцова. Я лежу на боку, и у меня изо рта и из носа льется вода. Он что, меня откачивал? Наверное, а может у меня галлюцинации или он мне снится уже там, на том свете?

– Я умерла, и ты мне снишься? – просипела я, едва ворочая языком. – Наконец-то мы встретились.

– Даже не надейся, балеринка, – сердито говорит он и убирает с моего лица мокрые, прилипшие пряди волос. – Теперь я не позволю тебя умереть, ты ведь снова попала в мои руки. И я тебя уже не выпущу! Так и знай!

Я смотрю в родное лицо, и мне хочется взять его в ладони и целовать, целовать и целовать, а потом оттолкнуть. Нет, оттолкнуть все-таки не хочется. Слишком долго я его отталкивала. И я делаю совершенно безумный поступок, притягиваю его к себе и крепко целую в губы. Сашка не теряется, перехватывает инициативу и целует меня долгим поцелуем. У меня давно не было секса, и теперь тело очень бурно реагирует. Сашка подхватывает меня на руки, и мы быстро перемещаемся на заднее сидение его машины. Она оказывается стоит здесь, совсем рядом. Наверное, Сашка пригнал ее, чтобы помыть? Уже в машине Сашка опускает лямки моего купальника, освобождает грудь и набрасывается на нее, как голодный зверь.

– Вик-а-а-а, – стонет он, терзая мою грудь ненасытным ртом. Незаметно он отодвигает кромку купальных трусов, боится, что я буду сопротивляться. Но я и не собираюсь. Я столько лет его ждала! Не отрывая взгляд от моего лица, он резко входит и на минуту замирает.

– Витка, какая же ты узкая и сладкая! – хрипит он, – я уже и забыл.

– И старая, – глупо шучу я, – о какой сладости идет речь? Если ты о сладости – ищи женщину двадцать плюс.

Сашка хмыкнул.

– Старая, говоришь? А кричала сейчас, как молодая. А насчет двадцать плюс, – он, прищурившись, посмотрел на меня долгим взглядом, – когда мужик за сорок, имеет двадцатилетнюю – это какое-то извращение, сродни педофилии. Это все не про меня. Мне бы вот такую, как ты – самый раз.

Я весело рассмеялась. Как же мне сейчас с ним хорошо и свободно, с этим гадом. Но я ничего не забыла. Пусть не думает, что трахнул меня, и я расплывусь «лужицей». Я выглянула из окна машины.

– Саш, кажется нам пора домой. Уже, наверное, около восьми утра.

– Ко мне или к тебе? – невозмутимо уточнил гад, хитро прищурившись.

Я удивленно вскинула брови.

– Знаешь, как называет моя дочка наши семьи? – вместо ответа спросила я.

– Ну откуда же мне знать, что ты там ей наплела? – он уже серьезно смотрит на меня. – И..?

– Монтекки и Капулетти, – я растянула губы в ехидной улыбке, – связь улавливаешь?

– Монтекки, конечно, Стрельцовы, – усмехнулся он. – Видел я твою дочку, прямо вчера, красивая девочка, вся я тебя. А у меня, кстати, есть сын – тоже «не лыком шит». Нужно их познакомить. Может быть, они покажут нам пример, что нужно сделать, чтобы примерить враждующие кланы? – он неожиданно замолчал, а потом продолжил. – У нас с тобой могли бы быть такие же, только общие.

Краска бросилась мне в лицо.

– Ты сам все разрушил, предал меня, из свободного лебедя превратил в продажную «ласточку»!

– Нет, Витка, – его брови грозно сошлись на переносице, – нет! Я любил тебя, люблю, всю жизнь.

Я горько поджала губы.

– Ты получил задание от своих боссов и, недолго думая, решил использовать меня. А, действительно, зачем заморачиваться, искать девку, когда есть своя под боком.