Иванова, на пересдачу!

– Тайный поклонник, – хихикнула Иришка, но тут же спалилась. – Миша Семенов заходил. Топтался на пороге полчаса, потом медведя укладывал во всякие позы. По-моему, кое-кто втюрился в тебя по самые уши. Только мне кажется, что он опоздал, ибо сердечко Дарьи занято кем-то другим?

Я посмотрела на неё с испугом. Она мои мысли читает или на днях я сказанула ещё какую-нибудь откровенность про свои чувства к козлу-недоноску по имени Станислав Тимофеевич?

– С чего ты взяла?..

– Ой, да проще простого. Пропадаешь где-то вечерами, возвращаешься никакая, сразу падаешь спать. Мне ничего не рассказываешь. Якобы сопромат учишь, но я-то понимаю, что это отговорки. Кто твоя зазноба, детка?

Уф, значит, Иришка не догадалась о моей болезни по имени «Измайлов Станислав», а всего лишь решила, что нас с Коперником связывает нечто большее, чем сотрудничество.

Ох, нет. Тот парень неплохой, хоть и выглядит как кошмарный сон любого качка, да только влюбиться в него нереально. Его ещё обтесывать и обтесывать до состояния человека.

Кстати, про неплохого парня. На телефоне очень своевременно высветилось сообщение от Ивана.

Даша, ты ужасно непунктуальна. Наше занятие началось тринадцать минут назад, а тебя всё нет. Если не придешь через две минуты – я расторгаю договор.

– Извини, Ир. Мне нужно бежать! – С этими словами я схватила телефон и рванула из комнаты.

Про договор – это, конечно, сильно сказано. Но в том, что Ванюша откажется от меня, можно не сомневаться. Он же такой. Мерзкий и принципиальный.

Я влетела в его комнату, задыхаясь как человек, за которым гнался дикий зверь.

– Неужели успела? – хмыкнул Коперник и быстренько захлопнул крышку ноутбука.

– А ты сомневался? – я плюхнулась рядом с Ваней и открыла ноутбук вновь. – Чего смотришь?

На мониторе загорелся заголовок: «Уроки соблазнения от Мастера Кирилла. Часть 1. Вводная».

С видео на нас взирал прыщавый патлатый подросток, по глазам которого читалось, что дальше теории в соблазнении он не продвинулся (и не продвинется, если продолжит мыть и волосы, и тело, и лицо хозяйственным мылом).

Да уж, непревзойденный мастер. Ас. Кирилл Великий. Я прыснула и закрыла страничку.

Нечего засорять голову всякой чушью. Давайте лучше перейдем к приятному и полезному.

Пальцы вбили имя в социальную сеть, и вскоре на нас с фотографии взирала счастливая Ира, сидящая на скамейке в парке.

– Итак, продолжим изучать азы соблазнения. Перед нами Ирина Шевченко. Что ты можешь про неё сказать?

Коперник уставился влюбленными глазами на объект вожделения.

– Она очень красивая…

– Вот-вот. А теперь посмотри на себя. Что ты видишь?

– Ну и что со мной не так? – оскорбился до глубины души мой ученик. – Ты-то, конечно, много знаешь про то, как нужно выглядеть.

Я окинула Ивана взглядом снизу-вверх. Вельветовые штаны. Растянутый свитер, из-под которого выглядывает воротничок старчески-серой рубашки. Квадратные очки на половину лица. Раздражение от бритвы на щеках. Ванюша был хорошим мальчиком. Таким правильным-правильным. Каноничным.

Хорошие мальчики носят свитера поверх рубашек, пусть даже и потеют в них. У хороших мальчиков не должно быть щетины.

Таких мальчиков-зайчиков обожают исключительно мамы.

Таким мальчикам никто никогда не дает. Ибо девочки любят колючую щетину и не любят, когда от парня воняет потом.

– Всё не так, Ванюша. Я бы даже сказала: ты целиком не такой, как надо. Ещё и хамишь девушкам, которые тебе добра желают. А теперь приступим к деталям.

Ладно, мы научим Коперника легкому раздолбайству, которое так нравится слабому полу.

Если за дело взялась Иванова Даша – быть беде!

Глава 3

Как понять, что тебе срочно нужен парень?

Тебе начинает сниться Станислав Измайлов. Он стоит обнаженный после душа, и капельки влаги блестят на его смуглом теле. Руки, перевитые мышцами, покоятся на мощной груди.

Ты обводишь языком кубики его пресса, скользишь ниже и касаешься губами сосредоточия его желания. Горячего, жаждущего. Сильного.

Измайлов издает слабый рык, на который твоё тело отзывается мучительной судорогой. Тихий стон срывается с твоих губ, когда он разворачивает тебя спиной и входит грубым толчком.

В эту секунду ты просыпаешься.

С мыслью: «Твою ж мать!»

Я распахнула глаза и долго пялилась в потолок, откинув одеяло, которое не грело, но жарило разгоряченное тело. Дикое возбуждение не утихало. На соседней кровати дрыхла Шевченко, уткнувшись лицом в подушку.

Сердце заходилось частым биением, и я не могла утихомирить его. Сколько ни повторяла себе, что Станислав Измайлов – мерзавец, ненавистный мною. Сколько ни вспоминала его вечное ехидство и презрение.

Сердце всё равно выстукивало мелодию того, какое наслаждение дарили его губы… и руки…

Надо срочно заняться чем-нибудь полезным.

Даже сомнений быть не могло: чем именно.

Бег спасал меня в самые тяжелые минуты жизни. Иногда казалось, что хуже быть не может. Всё кончено. Тогда я надевала любимые тренировочные кроссовки и бежала. Вокруг общежития и парка. Оббегала квартал. Переводила дыхание у стоячей воды канала, что протекал в пяти километрах от общаги.

И неслась обратно.

Иришка не понимала, как я умудряюсь бегать зимой или в дождь. А я ловила какой-то сумасшедший кайф от того, что уматывала себя в край.

Вот и сейчас я тихонечко достала одежду, врубила в наушниках музыку.

Пора!

К сожалению, мой настрой был нагло испорчен. На «черной» лестнице, по которой я собиралась спуститься, стоял грустный Коперник. В пижаме. Встрепанный. Одинокий.

– Ты чего? – удивилась я.

– Не твоего ума дело, – он включил режим злюки.