Стадное одиночество
– Чего вам не понятно? – женщина грозно сдвинула брови. – Не одни здесь! Сидите смирно! Разболтались! – она зыркнула глазами и вернулась на место.
Несмотря на то, что девицы действительно ничего не поняли из гневных речей попутчицы, всё же прыть свою усмирили. На них произвели впечатление бурная речь и возмущённое выражение лица взрослой попутчицы. Они продолжали хохотать уже тише, прикрывая рот ладошками, и не толкали коленками предыдущие спинки сидений.
«Вот это поворот! – подивилась Василиса. Русскую речь уже можно было услышать с наплывом украинских беженцев, но с таким взрывом эмоций в Швеции она столкнулась впервые. Да ещё на родном языке. – Шведы поменяли бы сиденье или перешли в другой вагон со своей толерантностью, но не стали раздувать конфликтную ситуацию даже со строптивыми девицами. А эта поднялась, рубанула, осадила девчонок и успокоилась.»
Шведская система воспитания немного обескураживала. Сама Василиса воспитывалась по советской программе, которая очерчивала круг определённых ценностей. Детей приучали к труду, заставляли делать уроки и хорошо учиться. Она с детства усвоила то, что гражданин должен стать полезным членом общества и вносить свой вклад в развитие человечества. И ведь не хухы мухры – школьная программа замахивалась на всё человечество!
Везде висели лозунги и призывы вроде: «Выше, быстрее, сильнее!» или «Книга – лучший подарок», или «Догоним и перегоним!», или «Кто не работает, тот не ест!» Родители заставляли приносить хорошие оценки и настраивали на поступление в институт, хотя сами не прикладывали к воспитанию детей почти никаких усилий, потому что работали с утра до вечера. И всё же для устных наставлений время находилось.
– Ты должна быть лучше нас! Должна жить правильнее, зарабатывать больше и одеваться красиво. А если ума нет, – говаривала мама, – то пойдёшь мыть пол в магазине или в своей же школе, или возьмёшь в руки метёлку и начнёшь мести дворы.
– А ещё можно устроиться кочегаром в котельную. Там хоть зимой тепло и душевая есть. – вставлял свои пять копеек в воспитание дочери отец. – Правда закидывать лопатой уголёк в топку очень тяжело. Не дай бог ещё выпивать начнёшь. Вон, как сосед Серёга с устатку так накидывается, что со смены шагает, ног не чуя!
Девочке Василинке – (так её называли члены семьи) ни один из вариантов не подходил и не нравился! Она, как все подростки, хотела стать балериной, ведущей «Музыкального киоска» или, на худой конец, артисткой. Поэтому Василиса училась прилежно, много читала, занималась спортом и, несмотря на плохое поведение, всё же впоследствии, следуя заветам родителей, поступила в институт. Все члены семьи вместе работали в огороде, садили картоху и пололи грядки. Никто не ел вкуснее, хотя самые жирные куски доставались деду и отцу. Как не крути, именно они –добытчики. Её и младшего брата Ваську «затачивали» на высоту и на преодоление вершин! Отовсюду слышалось: надо быть первым, лучшим, надо преодолевать себя, в конкурентной борьбе рождаются лидеры!
Ничего такого в шведской системе образования Василиса не рассмотрела, как не приглядывалась. Она находила странным то, что детей не учат работать локтями, лидировать и преодолевать вершины. По её мнению, для того, чтобы завоевать своё место в жизни, надо уметь выбить именно лучшее место! А шведская педагогическая система давала ребёнку право выбора во всех смыслах. Именно во всех. Да, и даже в тех смыслах, о которых не принято говорить публично. Ладно бы с их принципами, но шведы не ставили на пьедестал личность учёную или знаменитую. Сами придумали эту Нобелевскую премию мира с огромными выплатами, но декларировали то, что все члены общества равны в своих правах. Про равноправие граждан она всё понимала. В России тоже у всех есть права, только кто то равнее, у кого то этих прав больше, а у кого то туалет с дыркой на улице. Василисе казалось странным, что, например, в регионе Сконе укладчик дорожных покрытий зарабатывает, как академик. Строитель или рыбак имеет уровень жизни такой же, как легендарный ведущий национальной телевизионной программы. Она где то прочитала, что Шведская принцесса Эстель училась в обычной школе вместе с подданными. И никто бы не укорил, если бы королевская семья дала образование ребёнку в дорогостоящей частной школе где нибудь в Англии или Швейцарии! В России богачи и нувориши именно так и поступают, хотя эта российская прослойка общества к аристократам не имеет никакого отношения. А вот с детей царственных особ и спрос другой! Принцев и принцесс учат держаться на публике, следить за осанкой и правильно махать рукой приветствуя толпу. Тут за козявкой в нос не полезешь! Дети из монарших семей обязательно занимаются балетом, как мальчики, так и девочки. А принцесса Испании Леонора в четырнадцать лет, выступая на официальном мероприятии, обратилась с речью на испанском, каталонском, английском и арабском языках. Вот такая карусель. В школах нет конкурентной среды, никто не толкает сзади и не шипит на ухо:
«Иди, порви их всех, преодолей, встань на ступеньку победителя и пусть тебе навешают на шею медали! А мы встанем в сторонке и будем гордиться.»
«Как то не интересно у шведов, без азарта, – ухмыльнулась про себя Василиса. – Или выигрывают все, или проигрывают так же все.»
От образовательной системы Василиса вернулась к тем женщинам. Её невыносимо потянуло к русскоговорящей даме. Стало понятно, что она тоже получила воспитание во времена СССР, а значит, они смогут найти общие темы для беседы. Василиса несколько лет не общалась с живым человеком на русском языке. Конечно, контактировала по телефону с подругами и родственниками, но это совсем не то. Ей захотелось заговорить с человеком из плоти и крови и по простому спросить – откуда он, по каким причинам попал в Швецию и как здесь живётся. Василиса поднялась со своего места, встала в проходе и, уже сделав пару шагов, остановилась.
«Если эти дамы из Украины? Узнают, что я русская и пошлют меня на три буквы! На сегодняшний момент такой путь развития отношений не исключён!»
Василиса почувствовала родственную душу! Эта женщина – из тех, кто жевал гудрон, в лучшем случае еловую смолу. Скосив глаза, женщина кивнула собственной догадке. Да, эта точно чистила и ела лесные пучки и, задрав до ушей школьную форму, прыгала на переменах в (через?) резиночку. И всё же она так и не решилась подойти. Вскоре электричка остановилась, и Василиса вышла в вечерний город. Оглянувшись, она заметила, что бойкие девицы вышли следом. Они снова хохотали в голос, уже не опасаясь окрика.
Муж ждал, припарковав машину возле железнодорожного вокзала. Здание, построенное в прошлом веке, о чём свидетельствовала дата из камня, выложенная на фронтоне при строительстве, пустовало. Только на первом этаже расположилось небольшая забегаловка, где пекли уже готовую пиццу, продавали разогретые пирожки и предлагали растворимый кофе. Ещё сохранились зал ожидания и туалет, однако свои непосредственные функции вокзал прекратил несколько лет тому назад. С введением автоматов по продаже билетов и электронных табло, нужда в кассирах и справочных бюро попросту отпала. Постепенно и автоматы, которые обилечивали пассажиров, почти перестали пользоваться спросом. Путешественники смотрели расписание, бронировали, покупали билеты по телефону, а контролёру предъявляли картинку со штрих кодом. Тот сканировал изображение на телефоне небольшим аппаратом, который писком сообщал, что путешествие действительно оплачено.
– Не вижу пакетов с покупками, – улыбнулся муж, подставляя щёку для поцелуя. – Совсем ничего не выбрала?
– Так, по мелочи, – махнула рукой Василиса, ткнулась носом в щетинистое лицо мужа и пристегнула ремень безопасности. – Ничего интересного.
Ей в действительности не важны были покупки, в Мальмё она просто хорошо проводила время. Василиса выбирала день без дождя и снега. И пусть небо хмурилось, только бы не проливало или не просыпало что то сверху! Она гуляла по торговым центрам, по улицам, сидела на скамейках, любовалась каналами, архитектурой, людьми, ела мороженое или располагалась в уличном кафе и пила кофе. В компании с мужем время пролетало интереснее и веселее, но он жаловался на артрит в коленях, быстро уставал и терпеть не мог магазины, примерочные и людскую суету. Ещё в центральной части города очень сложно было найти место для парковки автомобиля. Раньше они скитались по городу вместе, потом он стал реже составлять компанию жене, а в последнее время и вовсе оставался дома. Только привозил Василису к вокзалу, а потом забирал и привозил в деревню, где они проживали. Сегодняшнее скитание по городу Василису утомило. Она действительно хотела приобрести какие нибудь обновки для поездки в Россию, поэтому неутомимо моталась по торговым центрам, примеряла свитера, туфли, блузки и джинсы. На самом деле измотала Василису безрезультатность поездки – она ничего не купила!
– Лиса, ты расстроилась?
– Да нет! Что ты! – ухмыльнулась Василиса. – Шмотья полные шкафы. Пора перетрясти и часть унести на распродажу в офис Красного креста.
Кристофер Олафссон называл жену Лиса, делая ударение на первом слоге. Швед трудно выговаривал полное имя Василиса, и имя Лиса ему нравилось больше. Василиса усмехалась про себя, даже не пытаясь переводить загадочные слова из песни:
«Скрипка лиса» или всё таки «Скрип колеса»?
– Я боюсь отпускать тебя в Россию! – снова завёл шарманку муж. – Поехала бы, когда всё кончится!
– Мы обо всём уже договорились! – начала раздражаться Василиса. Её раздосадовало не ворчливое нытьё Кристофера, а то, что она сама волновалась в преддверии этого путешествия. – Не переживай, всё будет хорошо. Сделаю документы, повидаюсь с дочерью и назад! Ты даже соскучиться не успеешь!
– К брату поедешь?
– Пока не знаю, – Лиса подавила вздох. Она не хотела, чтобы душевные переживания заметил муж. С братом Василием складывались непростые отношения, но о семейных перипетиях Кристофер ничего не знал. Незачем посвящать его в конфликты. Да и сложно объяснить суть разлада. Она сама не понимала, что брат хочет от неё и что она сама желает изменить в брате. – Скорее всего, нет.
– Будь сколько захочешь! Отведи душу! Встречайся с друзьями, ешь пельмени и борщ, ходи на концерты! Проведи время с дочерью, хотя ты и так разговариваешь с ней по телефону каждую неделю, если не чаще! – горячо заговорил Кристофер. Он не заметил, как изменилось выражение лица жены. – Но если что то случится, я не смогу ни на что повлиять! Разные страны, разные политические законы! За всем не уследишь!
– О, снова да ладом! То да потому! Ты же знаешь, что мне просто необходимо получить новый заграничный паспорт. Время прежнего заканчивается! Эта процедура не займёт много времени! И кто или что может навредить в моей же стране? олитикой я не занимаюсь, личные мысли держу при себе, высказывания не публикую! – она ослабила ремень безопасности, потянулась и потёрлась носом о плечо мужа. – Перестань нагнетать обстановку. Мы живём в твоей стране, а я соскучилась по своей.
– Ну-ну, берёзки, гармошка, селёдка и водка!
– Именно берёзки и гармошка, русский мат и гулянья! Именно в эту атмосферу я хочу окунуться! Много ты понимаешь! Если ты не сменишь тему, то мы поругаемся. – Василиса отстранилась и отвернулась к окну. – Я скуч аю по дочери, по дому, по запаху травы. Даже можешь посмеяться, но у меня тоже есть высокие чувства к Родине!
С момента знакомства они разговаривали на английском языке. В Швеции Василиса посещала лингвистическую школу, даже немного стала понимать отдельные слова. Однако, когда слышала беглую речь, то в голове не возникало даже приблизительного понимания темы беседы. Шведское законодательство не пре дусматривало знание языка при получении документов на жительство. Поэтому Лиса особенно не напрягалась на курсах, а вскоре и вовсе перестала туда ходить. В магазинах, поликлиниках, в ресторанах и кафе народ её понимал и этого оказалось достаточно! Почему местные хорошо знают иностранный для них английский язык, стало ясно потом. Оказалось, что все голливудские фильмы, телевизионные программы ВВС, проекты National Geographic, а, самое главное, мультики для детей появляются в прокате с оригинальной озвучкой. Василиса удивилась, узнав, что прокатчики предоставляют единственную подсказку – субтитры. Поэтому дети, которые ещё не умеют читать, с раннего возраста воспринимают на слух сразу два языка – тот, на котором говорят в семье и тот, на котором общаются мультипликационные герои.
Путешественники из южной части Швеции региона Скон е пользовались обычно услугами датского столичного аэропорта. С перелётами, за редким исключением, никогда не случалось заминок, цены на билеты не шокировали, и диапазон направлений поражал воображение! Утром, пока ехали в копенгагенский аэропорт «Каструп», муж молчал. Когда пересекали Эресуннский мост, и Лиса по привычке вертела головой, пытаясь снять видео на телефон, он с усмешкой заговорил:
– Европу мы посещаем два раза в год и каждый раз двигаемся именно этим путём! И как только мы попадаем на этот мост, ты снимаешь кино! Даже египтянину, живущему в Каире, надоедает снимать пирамиды Хеопса.
– Да я не устаю поражаться грандиозностью и смелостью тех инженеров, которые сотворили такое чудо! Как можно было спроектировать мост, переходящий в тоннель! Это как с неба на землю! Шведы с датчанами просто обязаны были снять сериал «Мост» и прославить это место!
Василиса вернулась к своему занятию, и остаток пути они перебрасывались лишь короткими репликами. Дорога из Эресуннского тоннеля выныривала сразу возле аэропорта Каструп. Василиса заметила, что муж совсем скис. Она подыскивала слова, чтобы успокоить его, но в голову не приходила ни одна толковая мысль.
«Ничего, – большой парень, сам разберётся. Вечером выпьет немного виски, сядет у телевизора, и душевная тревога покинет его голову, – подумала Лиса и потрепала Кристофера по руке. – Сам рассказывал, что посещал Россию в период существования СССР, как раз в годы «перестройки». В те времена, когда на страну опустилась нищета, разруха, а на полках в магазинах лежали лишь синие цыплята. Сейчас это другая страна – сытая, благополучная и уверенная в светлом будущем! И не надо за меня волноваться! Я еду в свою страну!»
– Не ходи провожать меня в здание аэропорта, – первая заговорила Лиса. – Пока стоянку найдёшь, пока оплатишь! За это время я уже багаж оформлю. Чемодан не тяжёлый и на колёсах! Так что давай без долгих прощаний! Вернусь, как только получу документы и повидаюсь с дочерью!
Кристофер ничего не ответил, припарковал автомобиль, достал из багажника чемодан и с тяжёлым вздохом поставил его рядом с женой. Она порывисто обняла мужа, выдвинула ручку чемодана и покатила багаж, громыхая колёсиками по дорожным плитам. Он с тоской проводил жену взглядом, вернулся в салон авто и поехал в обратном направлении. А Василиса, войдя в гулкий аэропорт, остановилась и огляделась. Она вдруг вспомнила слова из знаменитого стихотворения:
«И каждый раз на век прощайтесь,
– Когда уходите на миг!»
Лиса немного загрустила, но суета аэропорта быстро развеяла печаль от прощания с супругом.
В Москве фру Олафссон поселилась в небольшом отеле. Не распаковывая багаж, она отправилась прогуляться и перекусить. Столица поражала роскошью, огнями, праздником и дороговизной. Народ беззаботно шатался по улицам, балагурил, пил кофе, покупал наряды и смеялся. Холёные дамы выходили из бутиков, загруженные фирменными пакетами.
«Удивительное дело, – подумала про себя Олафссон. – Несмотря на санкции и высокие цены на товары, люди потрафляют собственным желаниям и ведут себя так, словно ничего не происходит!»
Ещё одну странность заметила Василиса, и эта необычность касалась именно её. Неожиданно стало понятно, что, находясь в России, она ведёт себя как иностранка фру Олафссон. А в Швеции она чувствует себя как сибирячка Василиса Волошинская.
В отель путешественница вернулась около девяти часов вечера. Она скинула с себя одежду, приняла душ и только после этого позвонила дочери. Та ответила не сразу. Василиса уже хотела отключить телефон, как услышала далёкий и хриплый голос:
– Да, слушаю.
– Любочка привет. Это мама.
– Мама? – выдохнула дочь после секундной паузы. – Привет! Спросонья не глянула на номер. Ты чего звонишь? Что то случилось?
– Нет. Всё в порядке. Просто хотела сказать, что уже здесь.
– Где здесь? В Москве?
– Да, сегодня прилетела.
– И как ты добиралась?
– Как как, через Стамбул! Вместо трёх часов пилила три часа до Стамбула, пересадка четыре часа и перелёт из Турции до Москвы ещё четыре! Устала, как собака!
– Почему не предупредила меня? Я бы встретила! – голос дочери набрал силу и неожиданно снова притих. – Подожди, я перейду на кухню. Севка уже спит.
– Не хотела тебя волновать и дёргать. Из аэропорта добралась сама, устроилась в семейном отеле почти в центре города. Давай завтра встретимся!
– Конечно! – горячо поддержала Любовь. – Я отпрошусь на работе раньше и сразу позвоню. Какие у тебя планы?
Василиса услышала долгий выдох и поняла, что дочь закурила сигарету.
– Снова куришь! – не удержалась Волошинская. – Совсем о здоровье не думаешь! А ведь этот природный запас надо распределить на всю жизнь! Если хочешь, конечно, жить долго!
– Я хочу жить счастливо! И не начинай, мама! – вяло огрызнулась Люба. – Всё то ты видишь даже по звуку!
– Я – твоя мать! Родила тебя и воспитала! И кому, как не мне, заниматься нотациями? – мать старалась выключить укоризненные ноты, но они пробивались сквозь помехи и расстояние. – И что там, твой сожитель уже спит? Время всего девять вечера! Он опять начал пить? Или снова потянуло к рулетке?
– Да, мама, он устал, пришёл с работы, поел и лёг спать, – Люба закатила глаза и выпустила дымную струю. В её планы не входило, стоя возле приоткрытого кухонного окна, доставлять удовольствие соседям вечерними склоками с матерью. В столице стояла жара, и жильцы старались проветривать квартиры вечерней прохладой. Соседи распахивали окна и делились запахами из кухонь, телевизионными звуками и даже разговорами о тайных переживаниях!
– И не закатывай глаза! – Волошинская знала дочь как свои пять пальцев. На трудные и неудобные вопросы личного характера Люба никогда не отвечала сразу. Сначала она запрокидывала голову, поднимала взор к потолку, словно там искала ответа, и только потом выдавала результат.
– Всё ты видишь! – раздражение Любови на нравоучения матери неожиданно рассыпалось. Она фыркнула и захохотала.
Мать засмеялась в ответ, гася наметившийся конфликт.
С зятем у Волошинской отношения не сложились с момента знакомства. Да и настоящим родственником он так и не стал, несмотря на то что дочь связалась с ним три года тому назад. Они сожительствовали на его территории в квартире, которую Всеволод получил в наследство от бабки. Василиса всегда убеждала дочь в никчёмности выбранного ей человека! В ЗАГС не приглашает, колец не дарит, денег не зарабатывает. Одним словом, тунеядец, нахлебник и захребетник! Он окончил сценарно киноведческий факультет ВГИК а, считал себя творческой ранимой личностью и всё время повторял:
– Обидеть художника может каждый!
А фру Олафссон, у которой никак не получалось стать тёщей на законных основаниях, кривилась от этих слов, словно от зубной боли.
Сева мечтал стать знаменитым драматургом и сценаристом, но у него никак не получалось пробиться на этом поприще. От невостребованности он впадал в депрессию, месяцами носился с меланхоличным настроением, а то вдруг оживал, лихорадочно писал ночами напролёт, пил вёдрами кофе и выкуривал пачками сигареты. В моменты взлёта вдохновения Любовь покидала прокуренную бабкину квартирку и пару месяцев проживала у какой нибудь подруги. Потом возвращалась к сожителю, выгребала и чистила жильё, готовила еду, пока Всеволод бегал с новой рукописью по студиям, а его футболили и не желали слушать. Далее всё повторялось по сценарию жизни – отрицание, гнев, торг, депрессия и принятие! Вот на таких волнах качалась дочь Люба. И Василиса тоже пережила в отношении зятя все пять стадий от отрицания до смирения. Мать примирилась с выбором дочери, но с её сожителем встречалась в случае крайней надобности. Именно из этих соображений она не предупредила Любу о своём приезде заранее. Та обязательно затеяла бы семейный банкет по случаю визита матери. Они сели бы за стол, Всеволод обязательно употребил рюмку другую, и пришлось бы Василисе выслушивать про творческие планы зятя. С таких застолий ей не позволяло подняться воспитание, но после пустой пьяной болтовни Волошинская испытывала чувство крайнего раздражения в отношении родственника. Она хотела для дочери простого женского счастья и тихой гавани.
Её муж – отец Любы – скончался трагически. На шахте произошёл взрыв, под завалами погибло больше сорока человек, среди них оказался и муж Волошинской. Любочке тогда исполнилось только пять лет. После этой трагедии Василиса так и не вышла замуж. Сама без чьей-либо помощи растила дочь, кормила, одевала, учила в школе и в Университете. И даже не помышляла о создании семьи, но судьба распорядилась иначе. Когда ей исполнилось сорок восемь лет, на отдыхе в турецкой Анталии Волошинская познакомилась с Кристофером. Закрутилось всё как то быстро. Уже через год после встречи они заключили брак и стали жить вместе в небольшой шведской деревне неподалёку от города Мальмё.
– И где он сейчас работает? К Севе даже слово работа применить трудно! – не удержалась и съязвила Василиса. – На стройке разгружает кирпичи?
– Примерно! – неожиданно Люба поддержала ехидство матери. – На такси мы теперь работаем! Зато деньги появились, даже ипотеку на двушку Севка хочет взять!
– О, так это прекрасно! – подивилась Лиса и перевела разговор на другую тему. – Есть новости про Василия?
– Про твоего брата забулдыгу я ничего не знаю и не уверена, что что то хочу знать! Оставь ты его в покое, мама! Он в тебе не нуждается! Да и ни в ком кроме бутылки! Благо, пенсия есть, с голоду не пропадёт и самогонку может купить у соседки тёти Вали!
– Надо же, ты помнишь самогонщицу!
– Воспоминания детства оседают, как камень, навечно! – усмехнулась Люба и снова выпустила дым. – Хоть и жаль неприкаянного, но общаться с ним сложно. Он озлоблен на весь мир и снова выльет на тебя ушат грязи! Самое удивительное, что дядя Вася всегда находит причины для недовольства, как дворовая собака грязь!
– Ну, как же отстань? Он же мне брат, хоть и дурак! – Василиса на секунду замолкла и тут же спохватилась. – Ладно, не буду тебя отвлекать! Ложись спать, завтра позвони! А с утра я займусь своими делами!
Волошинская отключилась. Она растянулась на кровати и уже стала проваливаться в сон, как вспомнила, что не сообщила Кристоферу о благополучном прибытии на родину. Она набрала текст и отправила мужу СМС. – Красная строка, абзац
Перешагнув здание аэропорта Шереметьево, Василиса словно погрузилась в другой мир! Этот мир был знаком с детства, она любила запахи, звуки, песни, говор, манеру одеваться и общаться друг с другом! Немудрено, что про существование мужа она забыла на время! Неожиданно сон прошёл, в голову полезли воспоминания.
И память подкидывала сюжеты, связанные с трудностями. Она жила, словно всегда что то преодолевала, точно брала вершины. Ей ничего не доставалось легко и в учёбе, и в работе! Лиса никогда не полагалась на удачу. Она не приносила хорошие оценки, если не зазубривала предмет, не получала премию, если не задерживалась на работе допоздна, не носила австрийских сапог, если не отстаивала очередь в тридцать три вилюшки! Даже дочь в детский сад устроила с трудом! И Люба такая же – не отличается особой хваткой. В универе училась так себе, работу нашла в школе учителем английского языка. Хорошо хоть из Сибири перебралась в столицу! Но и тут облом! Встретила вот такого Всеволода! Сначала думала, что он принц, творческая личность, – диплом ВГИК а имеет! Не хухры мухры! Родители из творческой интеллигенции, папа – осветитель в столичном театре, мама – гримёр. Только пена это всё, одни названия! А по факту сын – бездарность, родители к творчеству имеют отношение весьма косвенное! Но осуждать возможных родственников Василиса не собиралась! Вроде тоже могла отнести себя к образованному слою общества – к интеллигенции. А по факту сама – экономист с закрытого завода! Был машиностроительный завод, да сплыл! Одни руины остались.
И скиталась Волошинская по городу в поисках работы, на всё соглашалась, даже пол мыла в спорткомплексе. Благо, к тому времени дочь встала на ноги и сама стала зарабатывать себе на жизнь! А самой что надо? С булкой хлеба, бутылкой молока, вилком капусты и шматом сала можно было протянуть целую неделю. Даже на бутылочку красного винишка оставалось! Как то из старых запасов выкроила себе на горящую путёвку к турецкому берегу! Именно эта путёвка оказалась выигрышным билетом в другую жизнь! А Лиса уже поставила на себе крест. Решила, что так и озябнет в небольшой квартирке угасающего сибирского города! Ан нет! Судьба решила иначе! И слава Богу! Василиса не уставала благодарить бога за такой подарок, за такой фортель, который преподнесла жизнь!
