Лимонад

Мама: «Ушла я, значит, в ванную комнату, моюсь, моюсь, а Танька там, у телевизора, весь вечер сидит. Время уже позднее, спать ей надо, в школу завтра. Так, надо мне всё проконтролировать и крикнуть ей, чтобы СПАТЬ ШЛА. Я отодвигаю шторку, сама вся в мыле и в пене, опираясь на дверь, готова была уже что есть силы кричать указания, как понимаю, что дверь была не заперта, она внезапно начинает открываться, и опора уходит из-под руки! Визг, мгновение, грохот!!! Я начинаю падать из ванны со скоростью света, вижу только, как сзади, словно в замедленной съёмке, летит моя нога над головой, и голая, с пеной на всём теле вываливаюсь в прихожую!!!»

Тут появляюсь напуганная я, вижу произошедшее, но ситуация становится ещё более пугающей! Я застываю с открытым ртом перед этой картиной.

– Мама!!! Что с тобой??? – выпучив глаза, спрашиваю я.

– Ничего со мной! СПАТЬ ИДИ!!! – кричит мне мама.

И я, офигевшая, убегаю обратно спать.

Лада

Собираясь на первое свидание после большого перерыва в этом деле, я знала, что мужчина за мной заедет на машине. Свидание прошло, выводы были сделаны, но все девочки знают, какой допрос могут устраивать подружки, пытаясь выяснить мельчайшие подробности вашей встречи.

Телефонный звонок. Сашка.

– Ну, рассказывай! – она произнесла это таким голосом, будто мне позвонила столетняя незнакомая мне бабушка, и я должна была поведать ей последние новости о развале СССР.

– Ну нормально. Довольно весело! – коротко подытожила я.

– Давай подробности! Куда ходили, что делали? – не успокаивалась она.

– Он заехал за мной в шесть, мы погуляли в парке, в кино сходили.

– А машина у него какая?

– Саш, да откуда я знаю, какая машина? Я совершенно в них не разбираюсь!

– Ну примерно опиши!

– Светлая! Машина точно светлого цвета! Саш, мой максимум познаний автомобилей – я могу отличать цвета. Ну и ещё «Волгу» и «Оку».

– Да блин! – злилась Сашка – Ещё есть какие-то особые приметы?

– Хотя подожди, там есть люк на крыше. Точно! Там был люк!

– Таааааак, дай-ка подумать… О! Наверно, это Ниссан!

– Да не… Точно не Ниссан. Там буква «L» на капоте была, наверно, это Лада. Да, точно, Лада!

– Что?! L? Английская такая буква?

– Ну да.

– Это Лексус был, идиотка! Это ж надо быть таким человеком, который ездит на Лексусе и думает, что это Лада!

Бассейн

Сегодня я первый раз в Москве пошла в бассейн. Я ответственно подошла к этому вопросу и долго выбирала подходящую для меня «плавательную платформу». После долгого кастинга я выбрала бассейн, куда не требуется справка от врача. Очень ответственный подход, согласна.

Когда в день Х я добралась до бассейна, выглядела я вполне позорно, потому что к моему красному купальнику я смогла купить только розовую позорную шапочку для плавания. Позорный бассейн, позорная розовая шапочка, позорный красный купальник и такой же позорно торчащий живот у меня. По крайней мере, всё сочеталось, если судить по шкале позорности.

Ну, я любитель объёма на голове, поэтому шапочка – это был отдельный стресс для меня. «Миссис-писсис-светофор», – подумала я, когда смотрела на получившийся образ в зеркало раздевалки. В магазине, уже на кассе, кстати, меня спросили, нужен ли мне зажим для носа, и я не смогла сдержать свой смех, представив этого Наф-Нафа в красном купальнике, с яйцом розового цвета на месте головы и с прищепкой на носу, который с криком «Разойдись!» бомбочкой прыгает в бассейн, вода выплёскивается во все стороны и затапливает близлежащие районы. Да уж, так себе план действий.

Прибыв на место, я, конечно, была как слепой котёнок. Всем задала тысячу вопросов: «Где оставить тапочки, ой, а полотенце? А как там плыть? По дорожкам или по кругу? А где выход? А где вход? А ключ? Где мне оставить ключ? А людей? Сколько обычно людей там?» Ну, недалёкий Наф-Наф.

К моему удивлению, заплыв прошёл просто великолепно, хотя через десять минут я начала себе задавать вопрос, который повторяла бесконечно: «Какая скукота. Нужно просто целый час плавать туда-сюда? Или сейчас будут какие-то развлечения? Эй, где шоу-программа?» Но когда закончилось время, все вышли из бассейна и разбрелись по душевым, шоу как раз и началось. Ведь я тоже вышла и пошла. Только тут я уже никого не спрашивала и уверенно направлялась на выход. Передо мной возникли две двери, на которых были наклейки, чтобы понять, где женский душ, а где мужской. Не знаю, какой дурак придумал на обеих дверях изобразить женщин: на первой – в юбке, а на второй, видимо, – в джинсах или на одной ноге, я уже не всматривалась. Я, выбрав логически эту женщину на одной ноге, с ноги распахнула дверь в душ. В мужской душ. Когда за мной закрылась дверь, я в этом красном купальнике и с этой шапкой на башке встала как вкопанная в мужском душе, мужчины развернулись посмотреть, кто там зашёл. Остаться незамеченной я не успела, и мне пришлось с визгами «о, Боже, простите, извините» бежать оттуда. Если смотреть на это со стороны, казалось, что Винни Пух совершает побег из спортзала. Или один из телепузиков бежит спасать своё пузико. Женщины, которые наблюдали приключения путешественника, уже начали смеяться, я слышала.

Нет, но как я уверенно туда зашла! Надо было в прыжке туда залететь и радостно завизжать: «А вот и я! Не ждали?»

В конце этой истории нужно добавить, что так быстро я ещё ни из какого заведения не выбегала, с мокрой головой и в сырых тапочках, прыгая в такси и крича: «Погнали, погнали!!!»

Пассажир

На днях я была вынуждена променять свой лимузин-метро на наземный транспорт – лимузин-троллейбус. Просто шикарная жизнь, ничего особенного. В московских троллейбусах есть специальные места для компаний, скажем так. Это когда два человека сидят рядом и напротив вас ещё два человека лицом к вам (так себе объяснение, конечно, но вы поняли. Поняли ведь?)

И вот садится напротив меня мужичок. Ну, в возрасте такой. И начинает что-то говорить. Мы все, естественно, обращаем на это внимание, поворачиваем свои головы и смотрим внимательно на него. Он машет на нас рукой и даёт понять, что это было не нам, это он сам с собой.

Сидим. Едем дальше. Троллейбус останавливается на перекрёстке, и мужичок, смотря в одну точку, начинает медленно, но громко считать: «Десять (пауза), девять (пауза), восемь… – один мужчина отходит от старичка подальше, – семь, шесть… – напряглись уже абсолютно все люди в троллейбусе и начали нервно переглядываться, – пять, четыре… – а вот тут я начала крутить головой по сторонам в поисках аварийного окна, которое с криком пробью головой (рядом стоящего человека) и выпрыгну, спасаясь от чего-то, – три, два… – в этот момент одна женщина даже прикрыла глаза, – ОДИН!»

И ни хрена не случилось. Вот вообще. Я даже как-то разочаровалась, вроде собрались все, ждали, напрягались зря. А потом подумала: может, он считал секунды, сколько на светофоре нам оставалось стоять? Но ведь троллейбус после окончания эпического счёта даже не сдвинулся с места. Все облегчённо вздохнули и вернулись к своим прежним делам: кто-то читал газету, другие уткнулись в телефоны, а третьи – смотрели в окно.

Вот если бы все режиссёры снимали так ужастики: вот-вот что-то случится, устрашающая музыка нагнетает обстановку, но потом такие: «Да, фигня какая-то, не в этот раз». БАМЦ! Всё, фильм вырубили, свет в зале включили, зрители разошлись. А ты так и остался сидеть вжатым в кресло, пряча глаза, положив на них по попкорнинке.

Перчатки

Мама тогда работала в магазине большим начальником, и, когда приезжала машина, она должна была встречать её и контролировать процесс отгрузки товара в магазин. На улице зима, холодно. Она в шапке и перчатках бегает туда-сюда. Проходит время, мама понимает, что у неё нет перчаток. Где перчатки?! Нет перчаток. Где перчатки? Нет перчаток. Она проверяет все карманы, бежит в кабинет, смотрит внимательно во все углы, по сторонам. Нет нигде. Мама у меня – тот ещё следователь, поэтому дело о пропаже перчаток было моментально открыто. Она подходит ко всем продавцам и остальным работникам магазина с допросом. Кто последним видел её перчатки?! Где, когда, у кого? (Ну, типичный допрос). Все молчат, ни один не признался. Ну, мама не дура! Она сразу поняла, кто мог совершить преступление. Ей эта уборщица Зинка сразу не понравилась. С первого дня, как устроилась в магазин. Ходит такая подозрительная, пол моет, точно есть что скрывать. Ой, не зря она маме не приглянулась, а у мамы-то чуйка на таких. Прежде чем нападать на подозреваемый объект, мама пошла в уборную. Злая, что люди могут совершать такие мелкие грабежи среди своих да средь бела дня, она мыла руки. Потом поднимает голову, смотрит на себя в зеркало и удивляется. Так, а что с шапкой? Почему она стоит на голове, как колокол? Непорядок. Мама начинает стукать по шапке, чтобы та легла в нужном направлении. А шапка не ложится, под шапкой что-то есть! Шапка стоит, как новогодний колпачок на голове. Мама снимает шапку, смотрит внутрь, а там перчатки! Ооо… Она вспоминает, что до этого снимала шапку и убрала туда перчатки, чтобы не потерять. А потом, видимо, забыв про них, вместе с ними же внутри шапки натянула эту конструкцию на голову. Мама думает: «Это ж я с такой антенной по магазину бегала, допрос с наездом всем устраивала и искала перчатки… А они были спрятаны под мою же шапку, которая была всё это время у меня на голове…»

Дело сразу закрыли. А уборщицу мама ещё поймает на преступлении, у мамы-то чуйка на таких!

Оливье

Дело было в Грузии, первого января.

За день до этого мы с моей русской бандой девчонок Машей и Натой наготовили таз, нет, тазище традиционного русского салата оливье. Как-то особым спросом он за грузинским столом не пользовался (чего не скажешь о нас), поэтому количество салата в тазу практически не уменьшалось. Не считая того, что мы придумали обязательное условие для каждого «съесть хотя бы ложку оливьешки». Это не сработало. Нам даже стало немного стыдно за такую непопулярность нашего «гвоздя программы». Главная ночь года закончилась, а практически нетронутый салат остался.

Днём первого января стали подтягиваться «выжившие» после новогодней ночи гости. Мы с Машей судорожно накрывали на стол и, конечно, решили вновь пропиарить оливьешного друга. Достали самую большую стеклянную миску, вывалили весь салат туда, достали майонез, чтобы заправить. Нет, подождите! Майонез не достали, он закончился. Чтобы вы понимали, когда я в Грузии, уровень моей лени достигает критической отметки. Ну не располагает там атмосфера отдыха, любви и вина к работе. Поэтому в магазин, который в трёх минутах ходьбы от дома, мы, посовещавшись, решили не ходить, а позвонить Нате и попросить купить на обратном пути домой майонез. Ната согласилась, но предупредила, что будет нескоро. Ну, прошлогоднее оливье уже ничем не испортить, мы сказали, что будем ждать.

Время шло, гости шли, стол накрывался, а одинокое оливье так и не подавалось. Мы немного начали паниковать и выглядывать в окно Нату с майонезом, потому что был шанс, что все гости уже наполнят свои животы, и гвоздь программы опять останется незамеченным. А сами больше браться за эту авантюру «съешь или умри» не хотели. Пока мы крутились на кухне, тарелок было много, людей ещё больше, всё вверх дном. В один замечательный момент, когда мы с Машкой охраняли наш салат, кто-то решил достать тарелки сверху, неловкое движение, одна тарелка задета, и вот она уже сверху с холодильника летит прямиком в оливье! Мы замерли. Она падает и разбивает наш стеклянный таз с салатом, разбивается сама и разбивает наши сердца. Под звук «Воооооу…» мы смотрим стеклянными глазами на осколки тарелок в тазу.

В тот момент мы поняли, что наши мучения окончены и проблема непопулярности решилась сама собой. Минут через десять прибегает Ната и говорит: «А я вам майонез принесла!» Мы смотрим на мусорный пакет, где лежат остатки русского богатства, и говорим: «Майонез? Какой майонез? А, майонез… Да уже не надо».

Вот так, к большому сожалению, наш салат не прижился в Грузии.

Вокзал

Когда я приезжаю на поезде из Москвы домой в Йошкар-Олу, чтобы облегчить себе жизнь с моим тяжёлым чемоданом, встречающие всегда берут с собой санки на вокзал. Мы загружаем на них все вещи и везём до дома.

Время 6:50, раннее утро. Выглядываю из вагона маму и Дилю. Нахожу и начинаю пересчёт: мама, сестра Диля, наша собака Марта – все на месте, а зачем, спрашивается, они взяли с собой «ватрушку»?! (Это надувные санки) Жаль, что я не сделала фото, потому что мама, у которой на плече висел этот громадный агрегат (ростом с маму), выглядела очень эффектно. Я задаю маме немой вопрос, поднимая лишь свою бровь, смотря на «ватрушку». Мама отвечает: