Здесь и сейчас

Целый день у Насти были какие-то неотложные дела. Клиенты звонили не переставая. Все как будто проснулись после новогодних праздников и послепраздничного январского затишья. Всем что-то срочно понадобилось. Настя радовалась, что теперь у нее есть незаменимый помощник Саша. Она даже удивлялась, как раньше обходилась без него, справляясь со всем сама. «К хорошему быстро привыкаешь», – посмеивалась она про себя.

Небольшая передышка наступила только часам к четырем. «Мы же не обедали!» – вспомнила Настя и тут же почувствовала страшный голод. «Мишка, наверное, плохо себя чувствует, аппетита нет, поэтому ничего не говорит. Но мог бы и просто зайти», – отмывая руки от краски, размышляла Настя. Отпустив Сашку домой, так как сегодня они и так столько сделали, трудились без отдыха и еды, что начинать еще, что-то было неохота, да и бессмысленно, Настя пошла проведать «занемогшего» товарища.

– Тук-тук. Ты тут притаился и ждешь, когда я умру от голода?

Мишка лежал, скрючившись, на маленьком диванчике. Настя подбежала к нему.

– Миш! Что с тобой?!

Он ничего не ответил, только издал какой-то звук похожий на жалобный стон. Настя с ужасом смотрела на исказившееся от боли лицо. Дотронувшись до покрытого испариной лба, она почувствовала, что он просто пылает.

– Мишка, идиот! Чего ты раньше нас не позвал?! – на глаза у нее навернулись слезы, руки задрожали. Схватив телефон, Настя позвонила в скорую.

–

– Все будет в порядке. Главное, вовремя позвонили. Состояние было критическое, – сказал, находящейся в предобморочном состоянии Насте, приехавший со скорой врач.

– С ним все будет нормально?

– Сейчас его, скорее всего, прооперируют, и все будет хорошо.

На крыше загорелась вращающаяся мигалка, скорая отъехала от склада, и скрылась за воротами.

Настя с тревогой смотрела ей вслед.

–

Закинув ноги на стол, Димка просматривал сообщения в телефоне.

– Ты работать сегодня собираешься? – взглянув на зама, недовольно спросил Нестор.

– Да, время шестой час, – не отрываясь от телефона, беззаботно ответил Димка и, расплывшись в улыбке добавил. – Мне уже пора принять ванну. Выпить чашечку кофе и лечь в кроватку.

– Да ты бы, мне кажется, вообще не вылезал из кроватки, будь твоя воля, – проворчал Нестор.

– Ну почему? Иногда бы вылезал. – Димка заржал. – Принять ванну и выпить чашечку кофе.

– Идиот!

– Кстати о кроватке. Как твоя брюнеточка?

Нестор одарил друга взглядом, которым смотрят на слабоумных.

– Ой, да ладно! Я тебе всегда рассказываю про своих э… подруг.

– Можно подумать я тебя об этом прошу. Ты ж сам, пока все не выболтаешь, не можешь успокоиться.

– Да, ладно, Нестор! Ну, скажи хотя бы, горячая штучка? Блондиночка ничего. Не высший класс, но ничего. Видишь – я тебе рассказал. Твоя очередь, – безостановочно трещал Димка.

Накануне они закатились в бар после работы, из которого Димка ушел с миленькой блондиночкой, а Нестору досталась обворожительная брюнетка. Димке брюнетка тоже больше понравилась, но она сразу положила глаз на Нестора. Чем-то он привлекал женщин. Правда, чем именно, Димка не мог понять. Он даже удивлялся. Вроде друг и ростом не вышел, и не красавец. Да и особо обходительным кавалером его не назовешь. Но, женщины они вообще создания странные. Большая часть из того, что они делают и от чего получают удовольствия, не поддается объяснению с точки зрения здравого смысла и логики. Не то, что бы между Димкой и Нестором было соперничество, но когда возникали ситуации подобные вчерашней, Нестору обычно доставалась именно та девушка, которая казалась Димке более привлекательной. Впрочем, Димка не сильно расстраивался. Он же не жениться собирается, избави бог. Тьфу, тьфу. А ночью, все кошки серые, как говорится. Так, что особой-то разницы и нет. Бывают, конечно, совсем уж крокодилицы, но такие варианты, слава тебе господи, Димке пока не попадались. Вот и вчера он не стал упираться и вступать в борьбу за «главный приз» – брюнеточку, а как только заметил, что она нацелилась на Нестора, переключил все внимание на ее светловолосую подружку. Если женщина сделала свой выбор, трепыхаться и что-то там пытаться изображать из себя бессмысленно – только дураком себя выставлять. Результат, все равно, обычно, нулевой. Обидно было другое – Нестор, которому вообще, изначально, было все равно светленькая, черненькая, никакая, даже не желает поделиться впечатлениями. Как всегда, впрочем. Друг называется!

– Ну, так чего с брюнеткой? – решил не сдаваться, на этот раз, Димка. Тоже партизан нашелся! Было бы чего скрывать.

Брюнетка была и впрямь страстной, изобретательной и абсолютно без комплексов. Димка точно угадал темперамент темноволосой красотки. Но сообщать Димке подобные подробности или что-то еще, Нестор не собирался. Чего за бред, обсуждать, кто как с кем спал? Им давно не по шестнадцать, когда это в порядке вещей. Он уже хотел послать Димку, причем жестко и конкретно, что бы тот отвязался, но не успел. У Димки зазвонил мобильный.

– Алеу! – томным голосом произнес Димка и расплылся в улыбке. Нестор закатил глаза. Опять баба. Димка тем временем бархатным голосом разливался соловьем. – Здравствуйте, Настенька! Я просто даже выразить не могу, как я счастлив, что Вы…

Димка резко замолчал. Нестор взглянул на него. Обычно, когда Димку несло, он не затыкался ни на секунду. Лицо у Димки уже не расплывалось, а было серьезным, даже встревоженным. – Настя, Вы не волнуйтесь. Я уверен, что все будет хорошо. Мы сейчас с Нестором съездим туда. Я Вам обязательно позвоню Настя. Не переживайте.

Судя по тому, что неожиданно посерьезнев, Димка даже и говорил, как нормальный человек, нормальным голосом, а не изображал из себя ловеласа, бабского угодника, и непревзойденного обворожителя, произошло, что-то серьезное.

– Мишаню в больницу увезли. Аппендицит, – закончив разговор, сообщил Димка. – Звонила Настя, с которой они работают по соседству. Она скорую вызывала. Мишка совсем помирал, уже чуть ли не перитонит начался.

– Поехали, – поднимаясь из-за стола, сказал Нестор. – В какую больницу увезли, сказала?

Димка кивнул.

– Ну, так погнали.

–

В палату их не пустили. Нестор попробовал бурно возмущаться. Димка попытался очаровать медсестру. Ни то, ни другое не сработало. Им сообщили, что операция прошла успешно. Состояние больного удовлетворительное.

– А почему удовлетворительное? – хмуро спросил Нестор, у врача, который вышел побеседовать с шумными, чрезмерно эмоциональными посетителями, желавшими во чтобы то ни стало проникнуть в послеоперационное отделение. Врач подошел к нему вплотную и, взглянув не менее хмуро, сказал:

– А какое, по-вашему, должно быть состояние у человека, которого только что разрезали, прооперировали, а потом зашили, отличное что ли?

На это даже Нестор не нашелся, что ответить. Димка ухмыльнулся. Сделал доктор, друга, ничего не скажешь. Они вышли на улицу. Закурили. Димка позвонил Насте и сообщил, что все хорошо. Не удержался, конечно, и предпринял легкую попытку флирта, но как догадался Нестор, не увенчавшуюся успехом.

– Какая женщина! Скала. Неприступная, и от того так притягивающая к себе. Я прямо чувствую себя альпинистом, готовым предпринять штурм, – ухмыльнулся Димка.

– Рожа твоя кобелиная! Когда ж ты уймешься-то? – хмыкнул Нестор.

– А чего это я должен уняться? Я молод и полон сил. И готов дарить себя прекрасным представительницам человечества. Я, можно сказать их достояние. Каждой хочется немного тепла и внимания. И я щедро даю и то и другое, себя не жалея. Я практически герой! Человек, живущий ради других…

– Да заткнись ты уже, герой хренов! Ты вообще можешь не нести беспрерывно всякий бред? – рявкнул Нестор. – Похотливый и болтливый – находка просто. Вот, бабам-то повезло! Как еще очередь не выстроилась?

–

С утра Настя позвонила Мишке. Он не ответил. Снова разволновавшись, она позвонила в справочную. «Пациент переведен в общую палату. Состояние удовлетворительное», – бесстрастным голосом, лишенным интонации, сообщила работница больницы и отключилась.

Ближе к обеду Мишка сам позвонил. Голос у него был бодрый, радостный.

– Привет! Напугал тебя вчера?

– Напугал. Думала ты все, совсем помирать собрался.

– Не дождешься, – рассмеялся он.

– Как ты себя чувствуешь?

– Да все нормально. Через пару дней выписать должны.

– Так быстро?

– Честно говоря, я прямо сейчас готов сбежать. Тут такая скука, ужас. Сейчас, правда, ребята заезжали. Поболтали. Димка похвалился, что ты ему звонила. Сиял, как самовар.

– Да, не удержалась. Думаю, такой кадр пропадает, дай позвоню, – улыбнулась Настя, радуясь, что с Мишкой все обошлось, и он опять такой же, как обычно, веселый и жизнерадостный.

– Насть, у меня к тебе просьба.

– Не звонить больше Димке? Договорились. Как я могу отказать человеку с дыркой в боку.

Он рассмеялся.

– Нет. О таком я бы не стал просить. Не могу лишать тебя удовольствия слушать излияния нашего мистера очарование.

– Так, что за просьба? Что-то незаконное? – засмеялась она. – Надеюсь, убивать никого не придется?

– Нет. Все не так страшно. Я подготовил бумаги для фирмы Нестора, а отдать не успел. Можешь их передать? Нестор сегодня заедет в конце дня.

– Вау!

– Что «вау»?

– Я, наконец-то увижу твоего загадочного друга, практически мистера Икс!

– Да, представь себе. Можешь считать, что только ради этого я в больницу и загремел, – засмеялся Мишка.

– Ну, такое самопожертвование, это уж как-то чересчур. Ты, пожалуйста, больше так не делай.

– Ну, аппендикс-то у меня всего один был. Так, что не переживай. Больше не буду.

– Ладно, давай залечивай свою дырку в боку и возвращайся.

–

В пять часов Настя отпустила Сашу. Он предлагал «досидеть» с ней до конца рабочего дня, из солидарности, но она отказалась. Ей все равно нужно было заняться их скромной бухгалтерией. Настя терпеть не могла это скучное занятие. Но, так как ей необходимо было дождаться Мишкиного друга, то она решила, что это прекрасный повод взять себя в руки и сесть, наконец-таки, за подсчеты доходов и расходов. Сварив себе кофе она, по примеру Димки, положила ноги на стол, и расположившись поудобнее, погрузилась в дебри цифр, в попытках выяснить сколько денег прибыло, а сколько убыло. Несмотря на весьма скромные масштабы предприятия, всевозможных счетов и других документов, имеющих отношение к финансам, скапливалось постоянно неимоверное количество. Когда Настя закончила свои подсчеты и взглянула на часы, было уже почти шесть. Она подумала, что пора бы Мишкиному другу уже и явиться. Не ночевать же ей на работе. У нее даже мелькнула мысль позвонить Мишке и перенести встречу на завтра. Как раз в это время в коридоре послышались шаги.

– Здравствуйте! Вы Настя?

В дверях мастерской стоял невысокий мужчина. Темные глаза горели каким-то неистовым внутренним огнем, проникая, казалось в самую душу, приковывая к себе взгляд собеседника. Грубоватое лицо незнакомца, не привлекательное, но необыкновенно мужественное, благодаря удивительному горящему взгляду казалось одним из тех лиц, которые раз и навсегда врезаются в память. Непохожее на другие. Производящее впечатление. Он улыбнулся, и грубые черты преобразились, лицо стало мальчишеским, озорным и веселым. Настя улыбнулась в ответ.

– Я Настя. А Вы Нестор?

Он кивнул.

– Мишаня сказал, Вы мне бумаги передадите.

Настя спустила ноги со стола и направилась в Мишкину комнату. Нестор пошел следом.

Она достала из письменного стола папку.

– Посмотрите это то, что нужно?

Нестор взял у нее документы, и Настя неожиданно подумала, что вот сейчас он заберет свои бумажки, попрощается и уйдет. А ее жизнь станет пустой и бессмысленной, потому, что в ней больше никогда не будет его. Она почувствовала, что ее начинает душить истерический смех. «Интересно, если сказать ему: «Я ждала вас всю жизнь. Женитесь на мне, проживите со мной остаток жизни. Что Вам трудно, что ли?», он вызовет санитаров из психушки или просто сбежит?» Она отошла к окну и стала смотреть на кружащийся, подгоняемый порывами ветра, снег. «Я совсем рехнулась! Что пришло мне вдруг в голову?».

– Все нормально. Все документы здесь, – сказал он, убирая бумаги обратно в папку. – Спасибо, Настя.

Она повернулась к нему и встретилась глазами с обжигающим взглядом.

– Я смотрю у Вас здесь тихо совсем. Все уже, наверное, ушли. Извините, что задержал Вас. В пробку попал. Дороги все занесло, сильный снегопад.

– Да ничего страшного. Я все равно своими делами занималась, – стараясь говорить ровно и спокойно, ответила она.

– Настя, давайте я Вас подвезу. На улице метель.

– Не нужно, спасибо. Я живу очень далеко, – сказала она, чувствуя, как сердце колотится в груди, как будто стремясь выпрыгнуть из нее.

– Ну, доедем как-нибудь. Дороги-то там есть, думаю? – он засмеялся, и она почувствовала, что больше всего ей хотелось бы сейчас прижаться к нему, и что бы он ее никогда не отпускал. «Да, что за бред такой?! Для старческого маразма вроде рано еще?»

Дороги и впрямь совсем занесло. Машины еле ползли друг за другом. Настя чувствовала неловкость, из-за того, что ему приходится тащиться с ней к черту на кулички, а потом придется точно также тащиться обратно. Зря она согласилась. Хотя он и не сильно спрашивал ее согласия. Она старалась не смотреть в его сторону, он странно на нее действовал.

– Настя, а Вы есть не хотите? Я сегодня замотался и не пообедал, да и не позавтракал, если честно. Может, заедем куда-нибудь, поедим?

Ей ужасно, просто ужасно хотелось сказать – да. Но она не могла.

– Я бы с радостью, но дома меня ждут двое голодных маленьких монстров. И если я не приеду и не накормлю их, боюсь, они съедят друг друга.

Он улыбнулся.

– Нестор, может быть, Вы меня высадите? Я на метро даже быстрее доеду, а вам не придется ехать так далеко. Заедете, поедите.

– Да, я переживу. Не страшно. А Вы чем занимаетесь? У Вас там столько всего интересного. Настоящая студия. Художница?

– Реставратор.

– И чего реставрируете? Я думал, реставраторы по церквям разъезжают, да в музеях работают, – он улыбнулся, и у нее снова сердце запрыгало, как у зайца. «Идиотка ненормальная».

– Восстанавливаю старые вещи. Картины, мебель, всякие предметы интерьера, иногда какую-нибудь мелочевку просят отреставрировать: шкатулки, ширмы, даже книжные переплеты. А сейчас стало модно специально состаривать вещи. Так, что работы хватает.

– Вам нравится?

Она кивнула.

– Да. Мне кажется, старые вещи несут в себе истории жизни своих прежних хозяев. Историю прошлого. Я даже иногда представляю эти истории. Лица людей. Судьбы. Атмосферу прошлой жизни. Как будто книгу читаешь или старые письма, – она улыбнулась. – Наверное, это звучит немного странно…

– Нет. Здорово. Интересно, наверное.

–

Они, наконец, подъехали к дому.

– Спасибо, что довезли. А может быть, Вы поужинаете с нами? Дети будут рады, – она засмеялась. – Особенно тому, что при госте им не так достанется за беспорядок, невыученные уроки, за то, что они перессорились и передрались, и слопали все сладости в доме.

– Никогда не поверю, что Вы строгая мама, – улыбнулся Нестор. Она тоже улыбнулась.

– Почему? Думаю, мои дети с Вами не согласились бы.

– Мне кажется, Вы слишком добрая, что бы быть строгой. – На языке вертелось – мягкая и женственная, но этого он не сказал. Слишком интимное замечание, а они, практически, чужие люди.

«Зачем я его пригласила? К концу вечера я и вправду потребую, что бы он женился на мне, ну или просто остался и жил со мной «во грехе». Настя постаралась справиться с очередным приступом неуместного смеха.

– Все в порядке? – заметив, что лицо у нее стало напряженное, спросил Нестор. Придав лицу, как можно более беззаботное выражение она кивнула.

– Конечно.

«Просто я спятила и все. Не обращайте внимания, обещаю постараться держать себя в руках и не впадать в буйное помешательство».

Они вышли из машины и направились к подъезду. Снег кружился, завихряясь белыми, стелющимися по земле и то и дело взлетающими вверх языками. Холодные потоки воздуха, наполненные острыми, как иголочки снежинками, норовили пробраться в отвороты рукавов, за воротник, обдавали ледяным холодом лицо и не давали дышать. Казалось, легкие при вдохе моментально застывают.

– Побежали, – сказал он и, схватив ее за руку, потащил в сторону подъезда. Они со смехом влетели внутрь. – Метель разыгралась, прямо как где-нибудь в Сибири.

– У Вас необычное имя, Нестор.

Он усмехнулся.

– Я ж с Украины. Гуляйпольский район. Родина Махно. Меня в честь него и назвали.

– Мне кажется, Вы на него похожи. По крайней мере, то, что я о нем читала и в кино видела, действительно похоже. А Вы знаете, что означает имя Нестор?

– Что?

– Возвращающийся домой. Странник.

Он улыбнулся.

– Я скорее странник. Я дома уже много лет не был. Как в Москву приехал учиться, так ни разу и не съездил…

– Почему?

– У меня там из родных никого не осталось, – взгляд у него стал задумчивым, каким всегда бывает, у человека неожиданно вспомнившего прошлое, оставленное давно и далеко позади. – У нас там красиво очень. Ничего нет лучше украинской степи. Простор от края и до края. Как море, только вместо воды трава колышется волнами. И воздух пахнет медом, травой, землей и солнцем. И такой покой и тишина. Дышишь полной грудью и надышаться не можешь. И радость переполняет…

В его словах была одновременно и грусть и радость от нечаянных воспоминаний. Настя улыбнулась. Ей почудилось дуновение ветерка, принесшее запах меда, солнца и теплой земли, и ни чем не нарушаемое чувство покоя и умиротворения.

– Вы скучаете?

Он пожал плечами.

– Вспоминаю, иногда… Обязательно съезжу туда. Только не знаю, когда получится. – Он засмеялся. – Так, наверное, всегда бывает, когда живешь в городе – никогда времени нет. Непонятно, куда оно девается. Город его съедает, все без остатка. Постоянно какие-то дела, заботы. Кажется, что все это ужасно важно. А на самом деле, по большей части, ерунда…

Лифт доехал до семнадцатого этажа. Последнего. «Жаль, что у нас не небоскреб». Настя вышла в открывшиеся двери, Нестор шел следом, и она чувствовала его близость. Одернув себя от дурацких мыслей, она пошла к двери своей квартиры.

– У нас гость. Идите, поздоровайтесь!

В коридор, вприпрыжку, вылетел Гошка. Волосы у него были взъерошенные, рот перемазанный шоколадом растянулся до ушей, взгляд любопытный и озорной. Вслед за братом вышла Варя. В соответствии с возрастом, сдержанная, почти царственно-надменная, но в глазах тоже читалось любопытство, хоть и тщательно скрываемое.

– Это Нестор, друг Миши.

Нестор пожал Гоше руку и с улыбкой потрепал по торчащим во все стороны светлым кудряшкам. Варя поприветствовала гостя аристократичным кивком головы, но не удержалась и улыбнулась. Нестор с интересом разглядывал все вокруг. В квартире чувствовалась рука человека творческого. Все было необычным, хотелось потрогать, повертеть в руках безделушки и любопытные мелочи. Их было так много, что глаза разбегались, сколько всего интересного.

– У Вас атмосфера приятная очень, по-настоящему домашняя. Сразу тепло на душе…

Настя улыбнулась. Никакой он не Великий и Ужасный. Не хам и грубиян, и уж тем более не бабуин, а замечательный и… Она одернула себя. Хватит этой чуши с влюбленностью, ну или с симпатией, с первого взгляда. Бред полнейший. Она и сама не знала, что с ней сегодня. Обычно она к представителям мужского пола относилась более сдержанно. По крайней мере, броситься в объятия через три минуты после знакомства, желания не возникало. Сейчас она, вроде, немного успокоилась, пришла в себя. «Крыша вернулась, главное снова не упустить…» Нужно выбросить все эти глупости из головы и вести себя как нормальная, здравомыслящая женщина – серьезная, рассудительная и ответственная мать двух детей.

Во время ужина Гоша безостановочно забрасывал гостя вопросами. Как всегда, обо всем, что придет в голову. Настя пыталась его сначала одергивать. Но Нестор отвечал совершенно спокойно, не выказывая признаков недовольства или раздражения. Ему, даже, казалось, доставляет удовольствие общение с любознательным мальчишкой, напоминавшим ему его самого в детстве. Он терпеливо и обстоятельно, как раз как любил Гоша, отвечал на нескончаемые: «почему» и «зачем», вытекающие одно из другого сплошным потоком.

Время от времени Нестор поглядывал на хозяйку квартиры. Ему нравилась ее улыбка. Нравились глаза, искрящиеся озорством и весельем, и в то же время, удивительным образом, серьезные и даже задумчивые. Временами в них проскальзывала грусть, но тут же исчезала, растворялась в потоке света излучаемого золотистыми искорками. Он поймал себя на том, что улыбается глядя на нее. В какой-то момент, когда Настя повернула к нему голову и встретилась с его взглядом, он почувствовал, как неожиданно скакнуло в груди сердце. Он отвел глаза от ее наполненных золотым светом глаз и взглянул на слегка приоткрытые губы. Совершенно некстати вспомнилась брюнетка с которой он провел позавчерашнюю ночь. Он почувствовал неловкость и злость на самого себя. Это воспоминание показалось вульгарным, пошлым, в стенах уютной, дарящей тепло и свет квартиры. Оно как будто было оскорбительным и недостойным по отношению к ее обитателям. Нестор положил себе первое попавшееся, из стоявшей на столе еды, блюдо, и уперся взглядом в собственную тарелку.

В десять Гоша, несмотря на яростные протесты и даже попытки бунта, был отправлен в постель. Варя ушла к себе еще раньше, заниматься своими намного более интересными и важными подростковыми делами, чем сидение за столом со взрослыми, почти старыми матерью и ее знакомым. Тоска! Настя сварила кофе, и они еще с полчаса сидели и говорили. Нестор рассказал о своем детстве. О том, как они с деревенскими ребятами проказничали. Как бабка драла его хворостиной. А он придумывал все новые и новые шалости. О родителях он не рассказывал, сказал только, что они умерли, когда он был еще мальчишкой. Настя не стала расспрашивать, что случилось – подобная тема может быть болезненной и для взрослого человека. Она рассказала об учебе в институте. О том, что родные мечтали видеть ее врачом, а она решила стать реставратором. Рассказала, как бабушка в детстве отдала ее в музыкальную школу учиться игре на пианино, а у нее не оказалось ни слуха, ни способностей. И преподавательница со слезами радости на глазах распрощалась с ней, когда бабушка, вынужденная, в конце концов, признать, что Настя безнадежна и пианисткой никогда не станет, забрала ее из музыкальной школы. Вся семья, а заодно и соседи, тоже невероятно были счастливы и вздохнули с облегчением. Потому, что слушать, как она бездарно бренчит по клавишам, не в силах сыграть даже самую простую мелодию, всем домашним приходилось, стараниями бабушки, минимум по два часа в день.

Нестор взглянул на часы и поднялся.

– Нужно ехать. Поздно уже совсем… Спасибо Вам за ужин… и за вечер. Давно, так хорошо, по-домашнему не проводил время.

Она проводила его до двери. Все. Теперь точно все. Сердце сжала невыносимая тоска.

Уже выходя из квартиры, он обернулся.

– Настя, можно Вас спросить?

– Спрашивайте.

– А Вы к Мишке как относитесь?

Настя оторопела. Такого вопроса она не ожидала.

– Как к другу… Как к хорошему, близкому другу. – Она с вызовом посмотрела в темные глаза.

Он кивнул.

– До свидания, Настя.

Дверь закрылась и Настя, стараясь не разрыдаться, прислонилась к ней, закрыв лицо руками. «Дура!»

Она глубоко вдохнула, выдохнула. Прошла в комнату и, ощущая себя абсолютно полоумной, подошла к окну. «Я прямо как школьница, подглядывающая за мальчиком, в которого тайно влюблена. Кто бы сказал, что буду так себя вести, не поверила бы», – она мрачно усмехнулась, глядя на пустой заснеженный двор, освещаемый светом фонарей. Из подъезда вышла темная, маленькая фигурка. Подойдя к машине, «объект наблюдения» пнул ногой колесо. Прикурил и сел в машину. Спустя несколько секунд машина начала медленно выезжать со двора. Все…

«Пора приходить в себя госпожа сумасшедшая. Объект Вашей внезапной страсти умчался в ночь на своем верном коне, прочь из вашей жизни».