Беременна не по правилам, или Цена одной ошибки

Я посмотрела на Романа Александровича.

– По договору с клиникой я получила всё, что хотела, и оплатила ваши услуги, верно? – он согласно кивнул. – Дальнейшее обследование и наблюдение за течением своей беременности я буду проходить в другом месте. В услугах вашей клиники, Роман Александрович, я больше не нуждаюсь.

– Сядьте! – командным тоном произнёс Ладомирский.

Да конечно! Разбежалась!

Не стала даже смотреть на его перекошенное от гнева лицо, а произнесла, обращаясь к Роману Александровичу:

– И, будьте любезны, избавьте меня от внимания этого человека.

– Тамара Юрьевна… – произнёс извиняющимся тоном директор. – Мы не договорили… Мы хотели бы компенсировать вам причинённые неудобства и…

– Я не нуждаюсь в деньгах. У меня их достаточно, – сказала немного высокомерно.

– Прошу вас, Тамара, сядьте в своё кресло, – неожиданно плавным и тягучим голосом произнёс Ладомирский. – Мы ещё не закончили этот разговор.

– Мне не интересен этот разговор. То, что донором спермы оказался не тот, кого я выбирала… – пожала плечом. – Не имеет уже особого значения. Во мне зародилась новая жизнь. Это мой ребёнок. Мой и ничей больше. И как бы цинично это не звучало…

Я перевела взгляд на злющего, точно сам дьявол, Ладомирского и закончила:

– Я купила эту сперму.

Сняла сумочку с подлокотника и уже развернулась, чтобы уйти, как Ладомирский резко поднялся со своего места и схватил меня за руку выше локтя – хватка была жёсткой.

– Больно, – зашипела я, подняв голову, чтобы посмотреть в глаза этого жестокого мужчины.

Он ослабил хватку, но не отпустил, а дёрнул меня на себя – мои губы соприкоснулись с белоснежной тканью его рубашки и оставили розовый отпечаток от помады.

«Так тебе и надо», – подумала злорадно.

Ладомирский не заметил небольшой неловкости, он склонился надо мной грозным коршуном и сказал:

– Тамара Юрьевна, я купил в этой клинике суррогатную мать. Вы красивы, правда, жаль, что не так уже молоды…

Я поджала губы. Ну и козёл! Тонко оскорбить женщину её возрастом может только настоящий циник и женоненавистник. Убеждаюсь, что Ладомирский таковым и является.

– Но раз уж так вышло, то я не против, чтобы моего ребёнка родили вы, если у него нет никаких отклонений.

– Это. Мой. Ребёнок, – по слогам и строгим тоном произнесла я. – И отпустите меня. Немедленно.

Он зацокал языком и покачал головой, вызвав во мне раздражение и ещё большую неприязнь.

– Я не позволю, чтобы мой ребёнок жил без отца.

– То есть отсутствие матери, по-вашему, нормально? А вот отсутствие отца – нет? – его логика может переплюнуть в рейтинге женскую.

Ладомирский снова сжал мою руку и с улыбкой истинного злодея произнёс:

– Либо вы рожаете этого ребёнка и добровольно отдаёте мне…

– Или? – вздёрнула подбородок.

– Или делаете аборт.

Едва не задохнулась от такой чудовищной наглости!

– Да как вы смеете?! – зашипела Ладомирскому в лицо.

– Я всё понимаю, Тамара Юрьевна, – с сочувствием произнёс он (да он бы за эту игру получил премию Оскар!) – Я оплачу процедуру и потом куплю для вас самую лучшую сперму, даю своё слово.

Я нахмурилась, едва сдерживая свои эмоции и чувства, которые пробудил этот страшный мужчина. Держать эмоции под контролем оказалось очень сложно. Не представляете, как мне хотелось в эту секунду вцепиться этому зверю в лицо своим свежим маникюром – коготки у меня длинные и острые. Расцарапать бы до крови и вырвать эти чёрные глаза!

– Да вы чокнутый! – рявкнула ему в лицо. – Держитесь от меня подальше, Руслан Германович, иначе я подам заявление в полицию, что вы угрожаете моей жизни и здоровью!

А ещё расскажу всё прессе. СМИ только рады будут посмаковать такие интимные подробности жизни Ладомирского. Этого я, конечно, вслух не сказала.

Ткнула пальцем в директора клиники.

– И вы подтвердите! Вы всё видели и слышали!

Ладомирский вдруг отпустил мою руку, широко улыбнулся, плавно, по-кошачьи опустился в кресло и спросил директора, который, кажется, готов был отправиться в бессознательное состояние:

– Вы что-нибудь слышали, Роман Александрович, или видели?

Я даже вернулась к своему креслу, не сводя глаз с мужчины.

– Роман Александрович, – обратилась к врачу осторожно. Он ведь на моей стороне, верно?

– Роман Александрович, мои адвокаты сегодня пришлют вам требования в связи с произошедшей грубой ошибкой. Но только от вас зависит, какими будут мои претензии.

Он серьёзно собрался его шантажировать?

– Я… я… прошу прощения, Тамара Юрьевна, – заблеял директор. – Но я ничего не слышал… и не видел… Простите…

Он опустил глаза.

– Трус, – произнесла презрительно. – Вас в любом случае растопчут, Роман Александрович. Так вы бы хоть сохранили своё лицо.

Ладомирский насмешливо посмотрел на меня.

А вот директор клиники промолчал, только ослабил галстук и потёр шею.

Я перевела взгляд на Ладомирского и сказала:

– Прощайте.

Тот покачал головой.