Проклятие рода Карлайл

– Леди Эмбер желает спуститься к пляжу, – сказал мистер Гудвайз. – Проводи ее, убедись, что дорогу не развезло.

– Да, сэр.

На веснушчатом лице юноши – Томми вряд ли было больше шестнадцати – засияла улыбка. Он явно был рад сбежать подальше от тяжелой работы, которую ему приходилось выполнять с утра до вечера. Однако, услышав покашливание мистера Гудвайза, Томми тут же стал серьезным, опустив глаза.

Мистер Гудвайз распрощался с Эмбер и направился к черному входу в дом, который находился с противоположной стороны от парка.

Эмбер вместе с Томми пошли вдоль мощеной дорожки. Она лишь бросила мимолетный взгляд на парк. Сейчас он не представлял никакого интереса: деревья и кусты стояли голыми, дорожки хоть и были расчищены от опавшей листвы, но ни ярких красок цветов, ни зелени травы здесь не было. Придется дождаться весны, тогда наверняка будет очень красиво.

Дорожка, по которой они шли, вела сразу же от входа к противоположной стороне парка. Там она сужалась и под уклоном уходила вниз, к пляжу. Эмбер заметила, что в месте, где парк заканчивался и начинался спуск, тропинка разделялась.

– А куда ведет эта дорога? – спросила она у Томми, который шел чуть впереди, чтобы проверить, не будет ли слишком скользко или слякотно.

– Эта тропинка ведет на мыс, миледи, – отозвался юноша. – Только сейчас вам лучше туда не ходить.

– Почему?

– Земля из-за ветров так сильно высыхает, что становится скользкой, как лед. Там запросто можно расшибиться.

Что ж, на мыс можно забраться и потом, когда она пойдет гулять одна. Упасть Эмбер не боялась. С детства привыкла в театре лазать и на рампу и под самый верх, чтобы помочь закрепить декорации или занавес. А какие игры они там устраивали с другими детьми! Эмбер улыбнулась своим воспоминаниям. Хорошее было время, беззаботное. Кто бы мог подумать, что малышке Эмбер выпадет счастье стать леди Фрайерс!

Землю высушило не только на мысу, но и здесь, в ущелье, тянувшемся тонкой змейкой между двумя отвесными стенами. Было скользко, и Эмбер пришлось держаться рукой за камни справа от нее. Томми шел рядом, чтобы в случае необходимости поддержать Эмбер под локоть.

Через сотню метров скала справа резко пошла под уклон, в то время как утес слева, наоборот, будто горделиво задрал нос к небу, закрывая его.

Тропинка свернула направо и вывела Эмбер и Томми на пляж.

– Вот и пришли, – улыбнулся юноша.

– Спасибо, Томми. Ты теперь можешь идти, обратную дорогу я найду сама.

– Хорошо, мадам.

Эмбер взглянула в простодушное лицо Томми и решилась спросить:

– Томми, скажи, а в поместье есть дети?

– Дети? – удивленно уставился на нее юноша.

– Да, может быть, у кого-то из прислуги, – пожала плечами Эмбер. Ей все еще не давал покоя плач, то и дело сменявшийся смехом, который она слышала прошлой ночью.

– Нет, мэм. В Карлайл-Холле нет детей.

Они медленно приближались к полосе сырого песка: вот волна снова накатила, омыла берег и унеслась прочь.

– Мне показалось, что ночью я слышала детский плач. Кажется, ребенок был вот здесь на пляже.

Томми как-то странно на нее взглянул, побледнев.

– Что? – нахмурилась Эмбер.

– Ничего, мадам… Мне пора, а то мистер Гудвайз с меня шкуру с живого спустит.

Юноша поклонился и почти бегом бросился в сторону ущелья, тотчас же скрывшись за поворотом. Эмбер почувствовала, как по позвоночнику пополз холод, а живот вдруг закрутило от странного предчувствия.

– Что за глупости! – тряхнула она головой и повыше подняла ворот светлого редингота, отороченного на плечах мехом.

Эмбер раньше никогда не бывала у моря, только видела его на картинах, которые продавались в маленькой лавке мистера Аркера, ютившейся напротив их суконного магазинчика. Все эти дни, что Фредерик был с ней, ей так и не удалось толком разглядеть море: то лил дождь, то стелился липкий серый туман. Но даже сквозь него Эмбер каждое утро всматривалась в темное, почти черное пространство, вздымающуюся пену волн, слушала звук прибоя и крик чаек.

И вот наконец-то море предстало перед Эмбер во всей своей величественной красоте. Сегодня не было ни дождя, ни тумана. Ветер гнал по небу рваные свинцовые тучи, волновал морскую гладь. Волны с грохотом обрушивались на врезавшийся в воду мыс, отскакивали от скал, а потом набрасывались с новой силой.

Широкий пляж почти полностью был залит водой, только небольшая полоска у самого утеса, на котором возвышался Карлайл-Холл, оставалась сухой.

Эмбер забралась на плоский валун и всмотрелась в пейзаж, раскинувшийся перед ней. Волны были огромными, и если подойти совсем близко, они наверняка накроют Эмбер с головой. Ей нравился неистовый ветер и шум разбивающихся о камни волн. Этот звук волновал, будоражил кровь. Эмбер бросила взгляд на мыс – вот бы забраться туда. Наверняка сверху вид будет еще лучше. Она обернулась и, задрав голову, посмотрела на Карлайл-Холл. Отсюда, с пляжа, было хорошо видно верхние этажи здания. Она определила, где расположены окна ее спальни, взглянула чуть выше. Ей показалось, что на третьем этаже в окне стоит детская фигурка. Эмбер приложила руку козырьком, пряча глаза от света и пытаясь как следует рассмотреть дом. Да нет же! Не показалось! Вон в том окне, прямо посередине, стоит малыш в белом чепчике и длинной рубашке и смотрит на нее. Может, это и правда ребенок кого-то из прислуги, работающей в поместье. Может, Томми просто не понял ее вопроса.

Эмбер решила вернуться в дом и как следует расспросить кого-нибудь из горничных, а может, и кухарку миссис Китс. Она видела ее лишь мельком, но женщина ей понравилась. К тому же показалась весьма словоохотливой. Не то что эта мегера мисс Робертс.

Глава 5. Мод

Карлайл-Холл, Корнуолл, 2019 год

День выдался на удивление теплым для середины марта. Солнце, будто бы решив отыграться за те дни, что тучи не пропускали его лучи, теперь царило на небосводе, лаская своим теплом соскучившуюся по нему землю.

Мод сидела на плоском валуне и смотрела на раскинувшееся перед ней море. Сегодня у воды был удивительный темно-голубой оттенок. Волны лениво накатывали на песок и столь же лениво отступали. Мод нравилась эта бухта. Летом здесь можно будет загорать в полном уединении. Чуть поодаль вдавался глубоко в море острый мыс, отгораживающий Карлайл-Холл и его пляж от утесов на востоке. Однако на западе береговая линия убегала вдаль золотистой лентой, не встречая на своем пути никаких препятствий. Где-то там, в трех с лишним милях, находилась бухта Гвивир и лежащая на утесе деревушка. Мод подумала, что если в ближайшие дни погода сохранится такой же теплой и солнечной, то она сможет прогуляться до бухты по пляжу.

По Артуру она не скучала. Он отсутствовал уже два дня, а Мод казалось, что она не заметит, если муж не вернется и через два месяца. Нет, он не был ей противен, но она прекрасно знала себя: полюбить Артура она не сможет никогда. Впрочем, ее все устраивало. Нет любви – не будет и разочарований. Она теперь стала леди Карлайл, жила в огромном поместье. А Артур… Да на месте Мод мечтала бы оказаться любая. Он обходителен, учтив, галантен и нежен.

Накануне отъезда, за ужином, они долго обсуждали планы по восстановлению Карлайл-Холла. Артур был настроен серьезно, а Мод радовалась, что скоро ей не придется сидеть без дела, ведь когда начнутся работы, то на ее плечи ляжет обязанность следить за тем, как они продвигаются. Артур был политиком, наследственным пэром и к необходимости заседать в палате лордов относился не просто серьезно, а с большим воодушевлением. Мод сразу поняла, что Артур часто будет отлучаться в Лондон, а она же, скорее всего, будет коротать время в одиночестве здесь, в Карлайл-Холле. Она была не против. Лишь бы не жить в Лондоне, не встречаться с друзьями и, не дай бог, с Джереми. Вчера ей позвонила Миранда, ее близкая подруга, и намекнула на то, что она кое-что знает о Джереми. Мод бросила трубку, даже недослушав. Она не хотела выяснять причины. В ее глазах ничто не могло оправдать бросившего ее жениха. Что бы там ни было – влюбился он в другую или просто передумал, – он мог бы сказать обо всем наедине, до свадьбы, а не оставлять Мод прямо у алтаря на глазах у всех родственников и друзей. Этого унижения она не простит ему никогда. Однако боль притупилась, и Мод даже решила, что все это к лучшему. Какой-то голос внутри ее сердца упрямо твердил, что любовь к Джереми была ненастоящей, что это просто привычка, детская мечта. Ведь если сердце разбито, оно не может биться. А Мод чувствовала, что ее сердечко не просто бьется – оно бешено колотится, оно радуется, оно хочет жить. Вот, например, сейчас: волна накатывает на берег, принося с собой соленый бриз и мелкие брызги, от которых волосы Мод начинают закручиваться в пушистые кудряшки, а сердце ее от удовольствия щемит, и на губах сама собой появляется улыбка.

Мод всегда любила море. И если Портофино не излечил ее от тоски по несостоявшемуся счастью с Джереми, то Корнуолл был очень близок к этому. Удивительно, что делали с ее настроением солнце и море. Апатия, в которой Мод пребывала с того самого злосчастного дня, когда Джереми сбежал прямо из-под венца, в одночасье испарилась.

Соскочив с валуна, Мод тряхнула волосами, зажмурилась, вдохнув морской воздух, и пошла в сторону возвышавшегося на холме дома. Она бросила взгляд на окна, и ей показалось, что в одном из них, на втором этаже, она увидела какую-то фигуру, наблюдающую за ней. Странно. Ведь это окно восточного крыла, а как сказал Артур, оно давным-давно закрыто, и даже слугам там не велено наводить порядок.

Мод решила, что пришла пора как следует осмотреть дом, и начать она хотела с той самой темной комнаты, которая так напугала ее в то утро, когда Мод перепутала двери и оказалась запертой внутри.

***

– Право, миледи, вряд ли вы найдете здесь что-нибудь примечательное, – говорил мистер Грейвз, пока один из рабочих возился с замком. Дверь сегодня ни в какую не хотела открываться.

– Если это – малая гостиная, то почему она все эти годы была закрыта? – удивлялась Мод.

– Не могу вам точно сказать, миледи. Знаю только, что все комнаты на этой стороне стоят закрытыми с пятидесятых годов прошлого века.

– Ну, мы это исправим, – пообещала Мод. Мистер Грейвз бросил на нее скептический взгляд. Он служил у графов Карлайлов с юности, правда, по большей части обитая в Лондоне и распоряжаясь большим домом в Кенсингтоне. В Карлайл-Холле же мистер Грейвз бывал наездами, когда того требовал Артур. А вот теперь, кажется, с появлением этой странной леди Карлайл все грозит измениться в худшую сторону. Милорд уехал в Лондон, поставив мистера Грейвза перед фактом: отныне леди Карлайл будет безвыездно жить в Корнуолле, а он, мистер Грейвз, должен взять на себя управление Карлайл-Холлом вместе с экономкой, миссис Гудвайз. Для мистера Грейвза подобное «назначение» было сродни опале. Он не любил ни Корнуолл, ни этот заброшенный дом. И уж тем более никогда не хотел распоряжаться местной прислугой, этой деревенщиной, которая и по-английски-то говорила с таким жутким акцентом, что у мистера Гудвайза начинался нервный тик.

Дверь скрипнула и отворилась.

– Ура! – обрадовалась Мод. – Пожалуйста, посмотрите, что с этим замком и с теми, в соседних помещениях, – обратилась Мод к столяру. – Мне не хочется еще раз оказаться взаперти.