Цыпленок тоже хочет жить

Настя внезапно попала в его объятия, потому что ее повело и она, обмякнув всем телом, стала падать. – Тихо-тихо. Что с вами? Это ваш родственник? Вам плохо?

– Нет… Я его почти не знала. Вернее, вообще не знала.

– Мама, мама! – заплакала, испугавшись, Алина.

– Всё хорошо, не беспокойтесь, – еще не чувствовала своих ног Настя и удивлялась, как легко Роман ее держит на руках, несмотря на небольшой рост.

– А я вот не вижу ничего хорошего, – не согласился с ней Роман и отбуксировал ее на переднее сиденье в свой джип. Он распахнул заднюю дверцу машины.

– Деточки, быстренько садитесь. Правда, детских кресел нет, ремнями пристегнитесь. Толик, помоги сестрёнке. Ну, так что? Варианты, куда вас здесь отвезти, закончились? Может, поедем назад в город? – спросил Роман, обеспокоенно глядя на бледную Настю.

– Нет… в городе нам тоже некуда деваться. Извините, а у вас есть интернет? – вдруг спросила она.

– Есть и дома, и в телефоне. А что вы хотели?

– Мне нужна информация. Адрес кризисного центра для женщин, попавших в трудную жизненную ситуацию, социальный центр какой-нибудь… Где ближайший?

– Понятно, – включил мотор Роман и плавно двинул машину.

– Куда вы нас везете? – забеспокоилась Настя.

– К себе домой. Вечер на дворе. Какие центры?

– Я не поеду к вам домой! Я не хочу никого стеснять! – сразу же завелась Настя.

– Во-первых, о детях своих подумайте, во-вторых, я в любом случае не оставлю женщину с двумя детьми на улице ночью, в-третьих, вы никого не стесните, я живу один.

– А вам это зачем? Одинокий мужчина – это тоже подозрительно, – ответила Настя.

– Понимаю. Наконец-то подумали о детях. Но у вас есть заступник, он в обиду маму и сестрёнку не даст, не так ли? – обернулся Роман к Толику и подмигнул ему: – Верно, пацан?

– Да, – ответил мальчишка. – Я за маму всегда заступаюсь.

– А вот это правильно! И часто приходится?

– Когда папа был жив, то часто, – ответил Толя абсолютно честно.

Роман перевел взгляд на Настю.

– Да не бойтесь вы! Меня тут каждая собака знает. Я не Бармалей, маленьких детей не ем. Был женат. Но недолго. Так вот получилось. Долго выбирал и довыбирался. Сын у меня, ему пять лет. Участвую в его жизни, как могу, вернее, как дают. Не хочу, чтобы он другого мужчину, что с ними живет, называл папой. Не смотрите на меня так. Я не очень много зарабатывал по запросам жены, и Лена нашла того, кто зарабатывает больше.

– А это самое главное в жизни? – удивленно поинтересовалась Настя.

– А по-вашему, что самое главное?

– Отношения в семье, любовь, уважение… Я не знаю.

– У нас папа был очень богатый! – снова встрял Толя. – Только он маме ничего не покупал.

– Толя, помолчи. Он и не должен был. Не надо про отца.

– Вы вдова, как я понял? Сочувствую вам.

– Спасибо. Но я всё равно волнуюсь. Я вас совсем не знаю.

Роман остановил машину перед небольшим коттеджем и, дистанционно открыв ворота, въехал во двор. После этого он достал удостоверение и, развернув, показал Насте.

– Ну, а если скажу, что я здесь участковый? Капитан полиции. Вас это успокоит?

– Да… это лучше, – забилось сердце у Насти.

– Круто! – прокомментировал Толя.

– Тогда айда в дом! Берите вещи! – скомандовал Роман.

Вокруг коттеджа Романа был участок соток десять. Несколько яблонь, стриженый газон, скамейка и пара когда-то оформленных клумб, а теперь запущенных и заросших. Дом был двухэтажный. Внизу располагались кухня, гостиная, стоял бильярдный стол, стеллаж с инструментами, а рядом находился небольшой закуток со стиральной машиной и дверью, ведущей в гараж. На втором этаже был кабинет Романа, две комнаты, через которые шел общий балкон.

– Здесь прикольно, – отметил Толик. – Тесновато, правда, но прикольно.

– Толя! – одернула сына Настя. – Извините.

– Ничего. Ребенок говорит, что думает. Это нормально! Приглашаю вас умыться, ванные комнаты есть и на первом этаже, и на втором, а также перекусить с дороги. Я не великий кулинар, но что-нибудь соображу на ужин.

Вскоре они уже сидели за столом под большим абажуром ярко-оранжевого цвета, через стекла больших окон под порывами ветерка качали ветками яблони. Роман, казалось, выставил на стол всё, что у него нашлось в закромах. Нарезал хлеб, сыр, пожарил яичницу, открыл банку с домашними соленьями, даже достал сало и краковскую колбасу.

– Не совсем детское питание, – смущенно произнес Роман, почесывая затылок.

– Да, скорее, это холостяцкий перекус, – согласилась Настя.

– Я колбаску хочу!

Алина встала на стул коленями, взяла себе большой кусок хлеба и положила сверху большой кусок колбасы. Все засмеялись.

– Вот это правильно! Сейчас еще и чай налью. Скажите, дети, кому сколько ложек сахара? Десять? – спросил Роман.

– Я им дам – десять! Полторы ложки каждому. И то многовато. А мне, Роман, извините, можно кофе? Без сахара, – попросила Настя.

– На ночь? – удивился Роман.

– Я не пью чай.

– Маме надо ехать в Бразилию! Она всё время пьет кофе и говорит, что нет ничего красочнее и красивее, чем бразильский карнавал! – сказал Толя, уминая соленый огурец, выловленный из банки.

– Толя! Ну, что ты…

– Мама, ты же говорила, что Бразилия – твоя мечта! Там же красиво! – ответил сын, подчищая корочкой хлеба в тарелке яичницу.

– Я, действительно, не чаёвница, Роман. Обожаю кофе и минеральную воду, – пришлось признаться Насте. – Это мне не мешает, ни с утра, ни на ночь. Организм уже привык.