– Это не книжка. – Дэн взял находку в руки, раскрыл. – Это дневник.
– Чей дневник? – Матвей подсел поближе, заглянул Дэну через плечо.
Это и в самом деле был дневник. Местами потертая кожаная обложка, пожелтевшие от времени, но все еще плотные страницы, исписанные крупным, порывистым почерком, а на первой странице – от руки нарисованный, готовый ринуться в атаку вепрь, точная копия того, что на экслибрисе.
– Это дневник графа Шаповалова. – Дэн пробежался пальцами по рисунку.
– Которого из двух? – уточнил Гальяно.
– Андрея, – сказал Дэн уверенно. – На его экслибрисе нарисован вепрь, а на экслибрисе его брата – волк.
– Странно как-то. – Матвей в задумчивости взъерошил волосы. – Фамилия одна, а экслибрисы разные.
– Да, странно. – Дэн перевернул страницу, сказал задумчиво: – Может, ответ здесь. Туча, ты уже читал?
– Когда? – Тот пожал плечами. – Я же все время был с вами.
– В таком случае предлагаю не откладывать дело в долгий ящик! – Гальяно поерзал, устраиваясь поудобнее. – Читай, Киреев, что там этот граф написал!
Дневник графа Андрея Шаповалова. 1908 год
Завтра идем с Игнатом в ночное! Отец долго не хотел отпускать, но Игнат его уговорил. Есть у него такой особенный дар – влиять на людей. Вот и отец, со мной строгий и несгибаемый, с Игнатом становится мягким, как воск, соглашается со всем. Пусть не сразу, но соглашается. Два дня всего понадобилось, чтобы категоричное отцовское «нет» превратилось сначала в осторожное «я подумаю», а потом и в долгожданное «ваша взяла!».