Она знает, что почти год жизни. Этого достаточно.
– Двадцатое мая. Представляете?
Вместо ответа Арина кивнула, говорить все еще было тяжело.
– Вы голодны? – Хелена меняла темы разговора с той же легкостью, с которой карточный шулер тасует колоду. – Вы должны быть голодны. Зондовое кормление – далеко не самая лучшая альтернатива хорошему завтраку.
Зондовое кормление… Теперь понятно, почему так саднит горло. Что еще делали с несчастным телом во время ее отсутствия?
– Зондовое кормление, капельницы, катетеры. – Хелена словно перечисляла СПА-процедуры. – Должна признать, вы очень хлопотная пациентка. Но при этом и очень любопытная. С медицинской точки зрения.
Только ли с медицинской?
– Вам нужно поесть. Давайте-ка я вам помогу.
Ей нужно в туалет и умыться, но у Хелены другие планы. С Хеленой лучше не спорить. Пока.
Тихо скрипнула дверь, в палату с подносом в руках вошла медсестра. Не Лидия – другая, старше, грузнее, улыбчивее.
– Завтрак. – Медсестра поставила поднос на тумбочку, помогла Арине сесть в кровати.
– Сначала инъекция. – Шприц, уже наполненный чем-то мутно-бурым, Хелена достала из кармана халата. И укол Арине сделала сама. Ловко, не хуже, чем до этого Лидия. – Ничего особенного, – она поймала вопросительный взгляд Арины, – укрепляющие витамины. В сон от них вас клонить не будет. Зоя Петровна, продолжайте!
И Зоя Петровна продолжила, повязала на шею Арине салфетку. Как малому ребенку. Или как немощному инвалиду.
– Спасибо, вы свободны. – Хелена махнула рукой, потянулась к подносу.
Медсестра Зоя Петровна без лишних слов попятилась к двери.
– Что у нас тут? – Хелена изучила содержимое подноса. – Оладьи с персиковым джемом.
Арина наблюдала за руками Хелены, за тем, как вилка наколола кусок оладьи, обмакнула его в джем. Что она хочет? Прикормить, как дикое животное, заставить есть с руки?
– Я сама.
Она не животное и не инвалид.
– Вам нужно набираться сил. – Хелена словно ее и не слышала. – Силы вам еще понадобятся.
Вилка зависла перед Арининым лицом.
– Я сама.
– Не нужно со мной спорить. – Рука с вилкой дернулась, капля джема упала на одеяло. Хелена поморщилась. – Проявите благоразумие, откройте рот.
Ярость подкатила душной волной, сдавила горло, выбелила кожу на сжатых в кулак костяшках пальцев. Зарычал Блэк. Не на Арину – на Хелену. И Хелена нервно повела плечом, словно услышала этот беззвучный рык. Она смотрела на Арину, не отрываясь, словно чего-то ждала, какого-то действия.
И действие последовало. Волна ярости превратилась в волну тошноты. Арину вырвало, а Хелена вдруг улыбнулась, словно одержала победу в одном лишь ей ведомом бою.
– Вижу, вы не голодны. – Она отложила вилку, вытерла пальцы салфеткой. – И посторонняя помощь вам не нужна.
Нужна. Ей так дурно, что, кажется, тяжело даже дышать.
– Это очень плохо. – Хелена вторила ее мыслям. – Это шаг назад. Без доверительных отношений между врачом и пациентом не может быть исцеления и нормального лечения.
– Мне не нужно лечение. – Слова царапали измученное горло, а в голове шумело так, что Арина не слышала собственный голос.
А вот есть хочется. Даже теперь, после того как желудок вывернуло наизнанку. Непривычное чувство. Впрочем, теперь ей все чувства непривычны.
– Вы так считаете? – Хелена откинулась на спинку стула, качнула ногой.
– Мне нужно позвонить.
Она еще не решила кому. Может, Ирке? Ирка врач, она сумеет разобраться с этой… выдрой.
– Вам не нужно никому звонить. – Хелена улыбнулась, демонстрируя идеально ровные, идеально белые зубы. – Когда придет время, я сообщу вашему опекуну.
– Опекуну?
Ирке! Конечно, Ирке. Кому же еще? Ирка ее никогда бы не бросила, она ее лучшая подруга. Вот только знает ли Ирка про решетки на окнах, ремни и зондовое кормление?..
– Зоя Петровна! – Хелена чуть повысила голос, и в палату тут же вошла давешняя медсестра. – Приберитесь-ка тут. – Хелена кивнула на испачканное одеяло и как ни в чем не бывало продолжила: – Что вас удивляет, Арина? У вас такой диагноз, при котором вам просто необходим опекун.
– Какой у меня диагноз? – Пульс стучал в висках, а к горлу снова подкатил колючий ком.
– Если не углубляться в терминологию…
– Давайте углубимся.
– А смысл? У вас ведь нет медицинского образования, чтобы понять. – Хелена улыбалась, разговор доставлял ей удовольствие. – Ну, пусть будет шизофрения.
Пусть не будет! Нет у нее никакой шизофрении!
– Знаете, каталепсия, то странное состояние, в котором вы пребывали долгое время, – это один из симптомов….
Каталепсия – это один из симптомов теневого мира. Но кто поверит в теневой мир? Хелена, может, и поверит, у Хелены явно нетрадиционный подход, но вот как она интерпретирует услышанное?
– Так что сами понимаете, ситуация у нас складывается очень серьезная. Тяжело лечить, когда пациент противится лечению. Вы согласны, Арина?
Она не согласна! Ни с одним сказанным словом. Но ведь можно попробовать договориться.
– В таком случае я хочу поговорить со своим опекуном. Кто она?
– Она?! – Неужели ей удалось удивить Хелену? – Почему вы решили, что ваш опекун – женщина?
Потому что никого ближе Ирки у нее нет. Потому что Ирка врач и знает, как работает система. Но Хелена удивлена, и удивление ее искреннее.
– А кто тогда?