Белый Тигр в дождливый вторник…

Присутствующие проводили некстати размяукавшегося «британца» удивленными взглядами.

– Мне кажется, окно было закрыто? – проговорил один из полицейских.

Другой пожал плечами:

– Странный дом…

Перед самым рассветом дождь почти прекратился. Марта Олеговна, кутаясь в теплую шаль, спустилась от дверей полицейского участка к ожидающей ее Вере. Девушка была бледной, но спокойной.

– Ну что ж, деточка, все, как я и предполагала. Наш разбойник оказался всего-навсего разносчиком пиццы. Его дядя сейчас, наверное, отвешивает ему подзатыльники.

– Очередная ложь. – Девушка зевнула, прикрыв лот ладошкой. – Пиццу он, разумеется, оставил снаружи, чтобы сначала разведать обстановку? А ножом он собирался эту пиццу разрезать?

– Хочешь сама с ним поговорить?

– Нет. – Вера покачала головой. – Он опять соврет, а я поверю. Допросы не являются моей сильной стороной. К тому же чем больше я думаю, тем больше убеждаюсь… Марта Олеговна, вы думаете, я зря вызвала полицию?

Женщина поджала губы:

– Это было твое решение. Но мне кажется, что мы могли бы и сами во всем разобраться. Петр Григорьевич будет недоволен вмешательством посторонних в нашу жизнь.

– Петр Григорьевич вряд ли рассчитывал, что нам с вами придется пережить нашествие вооруженных бандитов и появление еще одного – в шкафу.

– В полиции считают, что бандиты тебе привиделись. Следов взлома не обнаружено, входную дверь открывали ключом, к тому же в доме ничего не пропало.

– А что думаете вы?

– Мое мнение в расчет не принимается.

Вера вздохнула:

– Простите. Я была легкомысленна.

– Не плачь. – Женщина погладила Верино плечо. – Жизнь продолжается. Тебе сейчас куда? На работу?

– Сначала домой – принять душ и переодеться, а потом уже в офис.

– Я подвезу тебя. – Марта Олеговна щелкнула брелоком ключей.

Желтый «фольксваген» подмигнул фарами с парковки.

– На кофе не приглашай. Барсик там один – мне надо возвращаться. Как бы его кто не обидел.

– Вашего Барсика сможет обидеть только камикадзе, – улыбнулась Вера. – Позвоните мне, если дед выйдет на связь?

– Конечно.

Хо Мин Су дождался, пока желтый «фольксваген» вырулит с парковки, и вышел из машины. Воздух был свеж и наполнен рассеянным утренним светом.

Молодой человек сделал несколько энергичных приседаний, потер ладонями лицо. Поспать этой ночью не удалось – задачка, которую подкинул ему хён, требовала немедленного решения.

Когда Пак Мин Джун позвонил из участка и коротко объяснил ситуацию, Мин Су был уже в постели, но моментально вскочил и принялся за дело. Звонок местному «опекуну» – господину Паку – владельцу аутентичного корейского ресторанчика, быстрый поиск необходимой информации в интернете, и еще один звонок – на ресепшн с просьбой предоставить гостю автомобиль.

Господин Пак уже спал, но согласился помочь, не задавая лишних вопросов. Они встретились у полицейского участка, и ресторатор, выслушав указания Хо Мин Су, отправился выручать хёна из заточения.

– Девушка психически нестабильна. Об этом есть информация в базе данных медицинского центра. В детстве она наблюдалась у нескольких психиатров на протяжении десятка лет. Вы, господин Пак, об этом знать не можете, но если служители закона слегка копнут в этом направлении…

– Понял, все понял. – Круглолицый толстенький господин Пак кивал головой как китайский болванчик. – Она ошиблась, мальчик не хотел сделать ничего плохого. Вы привезли его документы?

Мин Су передал ресторатору пакет.

– Он – ваш дальний родственник, двоюродный племянник. Проблема может быть в том, что вы с ним разные Паки.

– Это не проблема, сомневаюсь, что полицейские будут вникать в тонкость написания имен на ханча и хангыле[3 - Ханча – китайские иероглифы, используемые в контексте письменности корейского языка. Хангы?ль – фонематическое письмо корейского языка.].

Господин Пак был корё-сарам – русским корейцем, чьи предки жили в России не одно поколение. Так что его знанию местных реалий можно было доверять. В паспорте его стояло вполне русское имя – Сергей, а в речи совсем не чувствовалось акцента.

Хо Мин Су все еще приседал, когда в дверях полицейского участка появился ресторатор в сопровождении хромающего «племянника». Замыкал шествие уставший полицейский.

– Ащщ! – Господин Пак подпрыгнул и отвесил парню затрещину. – Что я скажу твоей матери, когда она спросит о твоем поведении?

Пак Мин Джун еще ниже склонил голову:

– Простите…

– Капитан, – обратился ресторатор к полицейскому. – Пообещайте мне, что, если в следующий раз этот недостойный ребенок нарушит закон, вы бросите его в темницу, вы наденете на него кандалы и не будете давать ни есть, ни пить, ни спать, ни…

– У вас странные представления о действиях служб правопорядка, – испугался полицейский. – Забирайте своего мальчика, мы вас не задерживаем. Всего доброго.

И, сунув в пухлые ручки господина Пака какую-то бумажку, дежурный ретировался.

– Больно? – перешел на корейский ресторатор, родной язык давался ему не просто – сказывалось отсутствие практики. – Тебе стоило отшатнуться, а не принимать побои.

– Я их заслужил, – поклонился Мин Джун. – Спасибо, аджосси[4 - Аджосси – «дядюшка» (корейск.).]. Мне очень жаль, что я доставил вам беспокойство. Ваш фургончик стоит там, где я его оставил, я позабочусь, чтобы вам его вернули как можно скорее.

– Пользуйся, если он тебе еще нужен. И передавай от меня поклон своему достойному родителю.

Пак Мин Джун снова поклонился. Выглядел он уставшим и каким-то потерянным. Хо Мин Су открыл багажник и достал оттуда теплый шерстяной плед. Хён сможет подремать по дороге к отелю.

Через несколько минут закутанный Мин Джун отключился на переднем сиденье, а Хо Мин Су, вежливо попрощавшись с господином Паком, сел за руль.

Дорога заняла минут тридцать. Город просыпался, и в нескольких местах пришлось пережидать пробки.

Мин Су время от времени поглядывал на хёна, прикидывая, что сейчас надо будет оттащить Мин Джуна в номер и запереть там на пару часов, чтобы парень мог выспаться. Репетицию придется перенести, а также надо немедленно связаться с президентом Паком. Дядюшка будет расстроен, что они провалили казавшееся таким легким задание.

– Женщины… – открыл глаза хён. – Братишка, эти женщины… Они очень странные. Представь себе, они напали на меня. Пожилая тетка в халате махала ногами, как какой-то шаолиньский монах, а девчонка угрожала мне мечом. А еще – их сонджу, он самый странный из всех, хотя, кажется, не женщина…

– Ты поговорил с командиром?