Внучка бабы Яги

– А папеньку у нас часом не Олафом кличут? Слыхал-слыхал…

Студент кивнул. Было видно, что он приятно удивлен.

Видя мое недоумение, леший пояснил:

– Отец твоего милого – главный егермейстер у ихнего кронпринца. Толковый мужик, очень его вальдгайсты – местные лешие уважают. Папеньку, а не правителя… Кронпринц у них как раз… Тьфу, чего это я в политику ударился?

Мне стало понятно, почему Зигфрид с такой легкостью меня выследил. Видимо, с детства с отцом привычный по лесам ходить. А лешак между тем вовсю сворачивал разговор:

– Ну, как говорится, приятно было познакомиться, будете у нас – не проходите мимо. Рубецалю при случае от меня привет передавай. Скажешь, Ляксей Междуречный велел кланяться и про должок напомнить. Лутоня, пошли.

Леший взял меня за руку.

– Нет уж, дорогой хозяин, я здесь не останусь, – ухватился за другую мою руку Зигфрид. – Эта барышня находится под моей охраной и никуда без меня не пойдет.

Я почувствовала себя частью хоровода, ноги сами собой вознамерились пуститься в пляс.

– В нашем деле чужаков не надо, – дернул меня леший.

– А это теперь и мое дело, – потянул на себя студент.

Я мотала головой, как деревянный болванчик. Ёжкин кот! Вот нашла коса на камень, а я посередке на манер пучка травы. Сейчас эти забияки меня напополам разорвут! Вон и рубаха как-то подозрительно трещит.

– Значит, так. – С усилием я выдернула руки. – Успокойтесь!

– А чего он за тебя хватается? – не унимался леший.

– Пока я не выясню, что происходит, никто с места не двинется, – стоял на своем барон.

Переговоры зашли в тупик. Я лихорадочно раздумывала, как поступить. С одной стороны, время не терпит. Матрена, беззащитная и беременная, в руках загадочного рогача. Куда и зачем ее повели, я не выяснила. С другой – использовать студента вслепую, как-то не по– людски. Зигфрид кажется мне человеком порядочным и надежным. А поддержка сильного мужчины, к тому же боевого мага, может понадобиться. Я же не знаю, с чем или с кем нам придется столкнуться…

– Дедушка, дай мне пару минут, – решилась я. – Нам с бароном поговорить надо.

Леший обиженно насупился:

– Матрену к Идоловой поляне ведут. Я сразу вас всех засек, как только в лес вошли…

– Ух ты, – прикинула я. – Это ж совсем в другой стороне. Такой крюк делать придется. Нагоним?

– Отчего ж не нагнать… Сейчас, пока ты тут ворковать да любезничать будешь, я лешачью тропу наведу. Вмиг домчимся.

Я повернулась к Зигфриду:

– Ты – хороший огневик?

Парень пожал плечами:

– Неплохой.

– Боевым заклинаниям обучен? Можешь при случае чего-нибудь сотворить?

Барон протянул в мою сторону ладонь, на которой расцветал оранжево-синий огненный цветок. Я завороженно, забыв дышать, глядела на чужое колдовство. В лицо пахнуло раскаленным воздухом.

– Эй, заканчивай! – закричал леший, отвлекаясь от своей волшбы. – Мне только пожара в лесу не хватало!

Парень сжал кулак. Послышалось шипение. На миг я ослепла. Поморгала, привыкая к изменившемуся освещению. Его глаза за стеклышками очков оказались близко-близко, не отвести взгляда, не спрятать. В глубине зрачков бушевало затухающее пламя.

– Ну что, девочка, пришло время посвятить меня в твои загадочные дела?

И я рассказала: и про беременную дуру Матрену, и про свои опыты с волшебным гребнем, и про договор с хозяином леса… Он внимательно слушал, иногда кивая.

– Ты не передумал помогать мне? – спросила я, закончив рассказ.

Зигфрид улыбнулся:

– Фройляйн Ягг так просто от меня не отделается. Только один вопрос. Как ты узнала, что я адепт огня?

Я пожала плечами:

– Догадалась.

– Все готово, – в нетерпении приплясывал на месте леший. – Ну что, пошли или как?

– Барон идет с нами, – проговорила я, ступая в молочный туман лешаковской тропы.

Запахло тиной и болотной сыростью. Сразу стало трудно дышать, сочащийся влагой воздух, казалось, забивал легкие. Я шла первой, положившись на хозяйскую волшбу. Позади негромко переговаривались провожатые. За пределами дороги ничего не было видно, будто движешься внутри белесой пульсирующей кишки.

– А невеста у тебя, добрый молодец, дома имеется? – с места в карьер пустился в расспросы дедушка.

– Кому и кобыла невеста, – отшутился студент.

Леший задумчиво почмокал губами, потом обстоятельно продолжил:

– А откель ты так справно по-нашему научился говорить?

– Матушка моя из этих мест, она и научила. Может, знаете, Магда, урожденная Цурбригген.

– Отчего ж не знать, знаю я Чуркиных, они, почитай, годков тридцать тому корчму на тракте держали. И родительницу твою хорошо помню. Девка – огонь, здоровущая, любой парень ей по плечо был. – Леший мечтательно вздохнул. – Никак не могла себе под стать в наших краях пару найти… Ушла пешком, с котомкой за плечами – лучшую долю искать. Вот ведь как ее жизнь закрутила… А папанька твой аристократический как нарисовался?

– Во время осады Вормса романскими войсками мутер так ловко орудовала отобранным у какого-то солдата двуручником, что отец не устоял. – В голосе Зигфрида послышалась нежность. – Сразу после победы увез ее в свое имение и стал увлеченно заниматься продолжением рода Кляйнерманнов.

А студент-то родителей любит… У меня аж слезы на глаза навернулись, надеюсь, от умиления, а не от зависти. Я-то своих и не помню почти, только бабуля у меня и есть.

Леший хлопнул в ладоши:

– Ну говорю же – бой-девка! А в огневики ты как подался?

– Как все, – ответил Зигфрид. – Поджег случайно замок, местный маг сказал – способности, надо учиться. В нашем княжестве наставника не сыскалось. Отец написал ректору Квадрилиума, меня вызвали на экзамен…