Клуб для избранных

– Что вас беспокоит? – спросила я, изучая заполненную им форму. Специалистом по мышечной активации я работала первый год и все еще нервничала при встрече с новыми пациентами.

Дональд – так звали мужчину – рассказал, что его тревожит боль в колене во время утренних пробежек. Я провела первичные тесты, чтобы выявить, какие мышцы утратили способность сокращаться, отчего другие компенсировали это и перенапрягались, и принялась за работу.

На тот момент я только начинала свою практику, но уже успела привыкнуть к реакции людей на данную технику. Если у человека болит плечо, то он ждет, что специалист будет производить манипуляции именно с плечом, тогда как логика велит смотреть на организм как на систему и искать причинно-следственные связи. У Дональда болело колено, но к нему я даже не притронулась, работая в основном над областью таза и бедер – именно там крылась проблема, провоцирующая дисбаланс. Люди изумляются, когда видят магию. Несколько тестов, несколько нажатий в определенных точках – и они ощущают мгновенное облегчение. А всего и делов – найти выключенные мышцы и снова запустить их.

Я всегда хорошо чувствовала людей. Иногда мне хватало минуты разговора, чтобы понять, какой передо мной человек, доверять ли ему или лучше держаться подальше. Но тогда я не почувствовала ровным счетом ничего. Всего лишь очередной клиент, пришедший за помощью.

Первое впечатление может обманывать или, наоборот, быть предельно точным. Удивительно, что Дональд не оставил после себя абсолютно никакого впечатления. Я забыла о нем сразу же, едва за ним захлопнулась дверь кабинета. Скажи мне кто-нибудь в тот момент, что с этим человеком меня впоследствии свяжут очень непростые отношения, я бы вряд ли поверила.

Меня всегда возбуждали крепкие парни. Я и специальность вторую получила, по большому счету, для того, чтобы иметь возможность на законных основаниях, с умным видом пальпировать у спортсменов глютеус максимус или лобковый симфиз, ха-ха. Вожделение, как один из двигателей саморазвития, сильно недооценивается.

Мне недавно исполнилось двадцать два, и меня интересовали только две вещи: любовь и карьера. И если с первой все обстояло довольно неплохо, то вторая постоянно давала поводы для сомнений. Я отучилась на педагога, но поняла, что не хочу работать в школе. Бегающие и орущие дети, к которым ты не имеешь права применить силу и дать пару затрещин, повергали меня в уныние, а то и вовсе заставляли ощущать собственную беспомощность.

Вместе с двумя девчонками мы снимали трехкомнатную квартиру – родители предлагали оплачивать мне отдельное жилье, но я не хотела висеть у них на шее. К тому же втроем жилось веселее. Мы или ходили на свидания, или сидели перед телевизором с попкорном, обсуждая парней. В тот вечер Линдси и Мими развлекались со своими бойфрендами, и я отчаянно скучала.

Я взяла телефон и пробежалась по контактам. У меня всегда имелась в запасе парочка симпатичных парней, которые могли бы составить компанию. Но в тот вечер мое настроение не располагало к веселью. Вернее, не располагало к веселью с теми, кого я знала. Моя душа требовала свежих впечатлений и новых знакомств. Не считайте меня легкомысленной. Я всегда старалась просчитывать каждый свой шаг и рассуждать рационально. Но в том, что касается сферы чувств, я была немного… ветреной. Кто-то назовет это распущенностью, а кто-то – жаждой жить полно, красочно. Но может статься, моя любвеобильность была продиктована обыкновенным страхом упустить что-то важное. Кого-то важного.

Как бы там ни было, а перспектива сидеть в квартире одной меня не радовала. Я быстро оделась и вышла на улицу, окунувшись в теплую влажность летнего вечера. Монотонный шум города и спешащие прохожие подействовали на меня ободряюще. Я быстро добралась до ближайшего кинотеатра, купила билет на ближайший сеанс, даже не удосужившись прочитать, о чем фильм. Показывали скучную комедию, в которой не было ни одной смешной сцены. Я продержалась полчаса и ушла.

Многие обожают гулять и с удовольствием бродят по паркам и улицам, глазея по сторонам. Меня же бесцельное шатание угнетает. Мне необходима цель, конечный пункт – только тогда я получу удовольствие от пути. Раз уж мне все равно нечего было делать, я поставила перед собой задачу: найти уютное кафе и выпить вкусный, неприлично сладкий кофе. Я не позволяла себе сладкого уже несколько месяцев и решила себя побаловать.

Я бодро шагала по тротуару, деловито взирая на вывески и заглядывая в окна баров. Наконец меня привлекло одно кафе, и я нырнула внутрь, заняла столик и заказала напиток. На стуле лежал оставленный кем-то спортивный журнал, и я принялась рассеянно листать его. Просматривала страницу за страницей, пока вдруг мой взгляд не задержался на громком заголовке – «Muscle activation techniques1, революционный метод оценки и коррекции мышечного дисбаланса и нестабильности суставов. Открыт набор на курсы».

Я заинтересованно углубилась в чтение. А спустя час уже заполняла на сайте форму заявки на обучение. Иногда один поступок меняет всю твою жизнь. Редко – тебя самого.

Не пойди я в тот вечер в кино, не окажись оно безнадежно скучным, я бы не забрела в кафе, не открыла спортивный журнал, не начала практику, не встретила бы Дональда и не стала бы тем, кем сейчас являюсь.

Понедельник

Бостон, Массачусетс

Бедро по-прежнему ныло, но уже не кровоточило. Что по-настоящему раздражало, так это боль в ушибленном плече. При падении он правильно сгруппировался, и только это спасло Нолана от куда более серьезных повреждений, но от сильного анальгетика он бы сейчас не отказался. Впрочем, куда больше его тревожило отсутствие в поле видимости хотя бы одного человека, у кого можно спросить направление.

Он встал у дороги и поднял руку, надеясь остановить попутку, однако не сильно преуспел. За десять минут лишь одна машина притормозила, но водитель тут же ударил по газам, едва разглядев предполагаемого пассажира. Даже без зеркала Майк понимал, что видок у него не самый благонадежный. Он бы и сам не стал останавливаться…

Чтобы хоть как-то согреться, Нолан, прихрамывая, побежал трусцой, стараясь не прислушиваться к творящемуся в голове сумбуру. На одном из перекрестков он остановился на светофоре и заметил курившего неподалеку мужчину. Выглядел тот ничем не лучше самого Майка – грязная одежда, не первой свежести лицо. Вероятно, бездомный. Поймав на себе взгляд, бомж улыбнулся, обнажив желтые зубы, и протянул ему пачку сигарет:

– Угощайся.

– Спасибо, не курю. – Майк подошел ближе. – Не подскажешь, как отсюда дойти до Парк-стрит и Тремонт?

– Тяжелая ночка, да? – понимающе сощурился мужчина.

– Ты даже не представляешь.

– Отчего же, – возразил тот, кивая на выпачканные кровью брюки. – Вполне представляю. Как добраться, подскажу.

Серые громады зданий нависали над безлюдными тротуарами подобно крепостным стенам, визуально сужая без того узкие двухполосные дороги даунтауна. Майк то припускал, то переходил на быстрый шаг, повторяя озвученный бездомным маршрут: направо на Линкольн, налево на Саммер-стрит и вперед на Винтер. Он не останавливался; заслышав сирену полицейской машины, сразу уходил в сторону, прячась за массивными клумбами. Майк не знал, правильно ли поступает, но предпочитал не рисковать раньше времени.

Пешеходов почти не попадалось: ночь с воскресенья на понедельник не слишком располагает к разгульному веселью. Минут через пятнадцать Нолан свернул на Тремонт и почти сразу очутился на нужном перекрестке.

Он замедлил шаг, не зная, чего ожидать. Может, он опоздал и тот, кто хотел с ним встретиться, уже давно ушел? Майк огляделся: по правую руку начиналась полоса парка, огороженного декоративным металлическим забором – черные прутья с острыми наконечниками отделяли зеленый оазис от городской суеты. Впереди возвышалась приземистая церквушка с узкими арочными окнами и круглыми часами на башенке.

Майк обошел весь перекресток, ощущая, как поднимается внутри новая волна раздражения. Он пропустил очередной прием прописанных психотерапевтом таблеток, эмоции распирали его, причиняя дискомфорт.

«Жду еще пять минут и иду в полицию!» – мысленно пообещал он себе. Холод становился таким мучительным, что перебивал мысли о возможной угрозе.

В ночной тишине зазвенел чей-то мобильный, заставив Майка вздрогнуть от неожиданности. Он обернулся, но никого не увидел. Ни единой живой души.

Телефон продолжал трезвонить. Звук шел со стороны церкви. Нолан подбежал к крыльцу, ведущему к центральным воротам, – и в это мгновение звонок оборвался. Майк обследовал лестницу и в нерешительности остановился.

Пронзительная трель снова резанула уши. На этот раз Нолан сориентировался быстро. Мобильный лежал сбоку от ступеней, на маленьком клочке земли. Майк перегнулся через перила и дотянулся до телефона, помещенного в прозрачный целлофановый пакет. На белой наклейке значилось его имя.

Если у него и имелись сомнения насчет того, кому адресован звонок, то теперь отпали. Он нажал на кнопку и поднес телефон к уху.

– Майк, это ты? – Хрипловатый женский голос говорил быстро. – Отвечай живее!

– Кто это?

– Слушай меня внимательно и не задавай вопросов, – затараторила женщина. – Тебе нужно немедленно убираться оттуда. В квартиру не возвращайся, найди другое место, чтобы переночевать. В полицию не обращайся, они заодно. Обходи уличные камеры…

– Кто это говорит? – перебил ее Майк. – И кто заодно с полицией? Что вообще происходит? Внятно объясни!

– На улице тебя мгновенно вычислят. Не оставайся долго на одном месте! Слышишь, Майк? Это важно! Следующий сеанс связи утром. Постарайся не умереть.

– Погоди, что значит… – Его фраза так и повисла в воздухе. В трубке раздались гудки, заставив Нолана громко выругаться. Он хотел перезвонить, но вызов был сделан со скрытого номера. Он набрал Бобби, однако звонок не прошел. Он нажал 911 – с тем же результатом. Телефон не работал на исходящие звонки.

Чертыхнувшись, Нолан сунул аппарат в карман и побрел в сторону Ревере – по крайней мере, он представлял, как туда добраться. Кем бы ни была эта бешеная дамочка, адекватностью там и не пахло. Нолан все больше склонялся к мысли, что это какой-то невероятный дорогущий розыгрыш. Когда все закончится, он засудит долбаный телеканал! Эти уроды раскошелятся за причиненный моральный ущерб.

Внутри закипала ледяная, разъедающая злость. Он почти сожалел, что в эту минуту никто не нападает на него, – с каким бы упоением он размял кулаки! Собственно, он никогда не отличался терпением. Вывести Майка из себя не представляло большого труда, чем Викки с упоением пользовалась. Ей нравилось доводить его до белого каления.

– Обожаю, когда ты злой, – говорила она, призывно облизывая губы.

Когда Майка едва не коротило от нервного напряжения, Викки, тонко чувствуя приближение черты, за которую лучше не переступать, мгновенно расслаблялась. Садилась в кресло с похабной полуулыбочкой или запрыгивала на стол, недвусмысленно раздвигая ноги… Все еще желая придушить подружку, Майк подскакивал, подминая ее под себя, и применял единственно доступный для обоих вариант мести. Многие люди как будто сами создают температуру вокруг себя. Рядом с Викки всегда было жарко.

Воспоминания лишь сильнее разозлили Нолана. Он снова вернулся в холодную, пробирающую до внутренностей реальность, в которой отсутствовал какой-либо смысл.

«Спокойно, – мысленно уговаривал себя Майк. – Эта дурацкая ночь когда-нибудь кончится. Сейчас тебе нужно попасть в квартиру, принять душ и переодеться, а дальше посмотришь по обстоятельствам».

Он миновал «Кожгалантерею Хелен», проскочил мимо ресторана «Хангри ай», бакалеи Йозефа и свернул на улицу Ревере. Лишь подойдя к подъезду дома Бобби, он понял, что не сможет попасть внутрь: ключи остались в куртке. Майк громко выругался. Ему бы не составило труда выломать обе входные двери – старые и хлипкие, – но тогда он бы разбудил весь дом и привлек к себе нежелательное внимание. Попробовать проникнуть в квартиру через окно, тем же путем, что выбрался? Тоже отпадает. Пожарная лестница заканчивается метрах в трех от земли, спрыгнуть с нее реально, а вот забраться – не очень.

Он стоял перед дверью, играя желваками и до хруста сжимая кулаки. Холод сводил с ума, а ветер, хоть и не столь порывистый, как несколькими часами ранее, но столь же назойливый и ледяной, выдувал последние остатки нерешительности. Майк развернулся и побежал вниз, к улице Чарльз. Через пару сотен метров он остановился, натянул до глаз воротник толстовки, и быстрым шагом подошел к витрине маленького магазинчика. В углублении, освещенные тусклыми лампами, маячили два манекена. На одном висел нарядный женский костюм и тонкий вязаный шарфик, а на втором – стильная мужская куртка и вельветовые брюки. Майк недавно проходил мимо этой витрины, но тогда еще не достиг нужной кондиции. Теперь он не колебался.

Камней и других подходящих предметов на чистеньком, словно продезинфицированном тротуаре не валялось. Нолану не оставалось ничего другого, как резко выбросить локоть вперед, разбивая стекло. Осколки со звоном посыпались на землю, завопила охранная сигнализация. Он дотянулся до манекена, сдернул куртку и шарф и рванул с места, прижимая к груди украденные вещи.

Он пробежал три квартала, затем свернул в укутанный деревьями переулок и остановился, тяжело дыша. Затем надел куртку – она села идеально, словно дожидалась именно его, – туго перевязал раненую ногу шарфом и пошел медленно, как добропорядочный гражданин, возвращавшийся домой после долгих посиделок в баре.

Настроение немного улучшилось – как будто в благодарность за заботу, организм щедро поделился порцией серотонина. Случившееся воспринималось чудовищным, но забавным недоразумением, суть которого непременно выяснится при наступлении утра. Но до утра оставалось еще несколько долгих часов, и Майку следовало подыскать подходящее место для ночлега.