Начнете плакать: ваши слезы
Не тронут сердца моего,
А будут лишь бесить его.
Судите ж вы, какие розы
Нам заготовит Гименей
И, может быть, на много дней.
Что может быть на свете хуже
Семьи, где бедная жена
Грустит о недостойном муже,
И днем и вечером одна;
Где скучный муж, ей цену зная
(Судьбу, однако ж, проклиная),
Всегда нахмурен, молчалив,
Сердит и холодно-ревнив!
Таков я. И того ль искали
Вы чистой, пламенной душой,
Когда с такою простотой,
С таким умом ко мне писали?
Ужели жребий вам такой
Назначен строгою судьбой?
Мечтам и годам нет возврата;
Не обновлю души моей…
Я вас люблю любовью брата
И, может быть, еще нежней.
Герои расходятся в разные стороны. Хозяева пытаются разрядить атмосферу праздника.
Ведущий. Но сколько можно песни слушать?
Проголодались все, друзья!
К столу с бутылкой засмоленной
Скорей вас приглашаю я!
Хочу, чтоб пробка в потолок,
Настал тот долгожданный срок.
Ведущая. Вас ждет roast-beef окровавленный,
И трюфли, роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет,
И Страсбурга пирог нетленный
Меж сыром лимбургским живым
И ананасом золотым.
Пары размеренно подходят к длинному столу, который накрыт в конце зала. На столе – фрукты и «Детское шампанское». Все наполняют бокалы. Произносится тост.
Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он как душа, неразделим и вечен —
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина,
И счастие, куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское село.
Через некоторое время на сцену вновь поднимаются хозяева бала.
Ведущий. Гремят отдвинутые стулья;
Толпа в гостиную валит:
Так пчел из лакомого улья