Двое – не один, спуску не дадим

Они попали в Орден почти одновременно – с разницей в несколько дней. Их кроватки в отсеке номер «семьдесят» находились рядом, как потом и места в столовой, игровой, в спортивном зале, школе.

Мальчики держались вместе всегда. Впрочем, в четыре года привычки пришлось менять. Нон плакал в мальчишечьей спальне, зарывшись под подушку и одеяло, пока не рискнул прийти ко мне и сказать о том, что мы неразлучны с этого момента. Но никто не знал, что сразу после ухода дуала ко мне заявился Дадо. Ему хотелось посмотреть на девочку, которая своим рождением нарушила их дружбу.

Тогда, тёмной ночью я увидела в дверях красивого мальчика с чёрными, как смоль волосами и родинкой над губой. Ребёнок подошёл ко мне и, не говоря ни слова, замахнулся для удара или пощёчины. Я инстинктивно зажмурилась, втянула шею в плечи, но ничего не происходило довольно протяжённое время. А потом почувствовала лёгкое касание пальцев к щеке и вздох – тяжёлый, протяжный.

Когда я открыла глаза паренька и след простыл. Мне осталось только скользкое ощущение страха. Со временем скованность в компании Дадо прошла – он умел рассмешить любого, но я не могла простить мальчику, а теперь и взрослому мужчине, того испуга тёмной ночью.

Ха! Даже сейчас я интуитивно пыталась защититься от Дадо, так и не захлопнув входную дверь. А он чувствовал мою напряжённость потому, мне кажется, и встал в пучок света.

– Что ты мне на это ответишь, Анна?

Анна – он называл меня так, сколько себя помню. Только по-взрослому и никак иначе, даже в моменты весёлых вечеринок и тяжёлых переживаний.

– Я не-е-е…

Отпустила дверь – она медленно закрылась. В комнате воцарилась тишина и полумрак, рассеиваемый светом голографической уличной рекламы. Память снова подкинула мне эпизод с замахивающимся на меня ребёнком, только в ту ночь свет простирался от луны, заполняя комнату почти целиком и дотрагиваясь до моей кровати.

– Кому ты сочиняешь, а? – раздался приглушённый голос Дадо.

Он был бархатный, мягкий, сожалеющий, влекущий, родной, располагающий.

Удивительно, как быстро нас меняет горе! Я вспоминала первую нашу с Дадо встречу, которая не задалась, но ночей, когда он, прокравшись в спальню девочек, садился на кровать и рассказывал мне сказки, утешая после очередного взыскания из-за успеваемости в школе, я вычеркнула. А ведь так всё и было – он приходил и утешал. Появился и сейчас.

– Свет! – команда далась мне легко.

– Хм. А в полутьме было интимнее, – широко улыбнулся парень.

– Не забывайся, – посоветовала я и, пройдясь по комнате, заняла любимое место у окна.

– Никогда.

– С чего ты взял, что я буду расследовать преступление, а не дождусь его результатов в каком-нибудь тихом месте? Ты ведь знаешь правила Ордена: меня не выпустят даже прогуляться без разрешения. К тому же, не считаю, что Комитет собственной безопасности в стандартном письме в Сыск известит о чём-то из ряда вон выходящем. Они отпишутся стандартными фразами, чтобы запустить бюрократическую машину, для сдачи его в архив у нас со своим ответом. Всё шито-крыто. Как и всегда…

Дадо оказался рядом и уселся на подоконник. Мы долго смотрели в глаза друг другу прежде чем он ответил:

– Я подал рапорт о зачислении тебя сокуимом в отряд в нашем подразделении.

Такого я не ожидала.

– По-твоему есть основания?

– Наша дружба с пелёнок и твоё психологическое состояние. Родство душ и доверительные отношения учитываются рыцарями – ты знаешь. Ха-ха! Они повелись, Анна, Вещие, на такого рода убеждения. Там было ещё много чего мною написано, но я хочу, чтобы ты помнила о том, что я перечислил. Ты не одна. Слышишь? Я с тобой. Моя жизнь прошла не рядом с тобой и Ноном, а она была с вами. Заметь: не рядом, а вместе. К тому же ты отличный телепат – талан, у тебя не отнять. Легко переквалифицируешься в гипнотизёра. Но самое важное – у тебя появится доступ к пси-капсулам и данным серверов.

– Алгоритм чётко прописывается, – возразила я. – Мало того – он сохраняется.

– Я всё продумал. Не переживай. Главное – доберись до пси-капсул.

Дадо Речер в своём репертуаре!

– Сокуим, значит?

Ответом на мой вопрос стал лишь кивок Дадо.

Сокуим – что-то вроде помощника руководителя отряда, обладающего гипнотическими способностями. Слово пришло из прошлых веков и не имело корней. Сокуим – аббревиатура, расшифровку которой давно забыли и не желали вспоминать. Теперь это стало званием гражданского лица, участвующего в рейдовых операциях и во время патрулирования улиц Вастумного района.

Дадо здесь и сейчас давал мне надежду и от неё я отказываться не собиралась. Только бы всё получилось!

Я подняла глаза на Дадо. Его взор излучал боль и сострадание.

– Да. Теперь я – сокуим.

Он другого ответа и не ждал – оно и понятно. Парень улыбнулся открыто, задорно, как делал всегда, и немного подавшись вперёд, прошептал:

– Мы сможем, Анна. Перевернём эту планету, но найдём ублюдка.

Были сказаны простые и правильные слова, но они вызвали в моей душе прилив ярости. Именно сейчас, в эту самую минуту я до конца осознала утрату.

Глаза старого друга по интернату горели нездоровой решимостью и тоской. Она обрушилась на меня, как голодная львица и утащила в своё логово: глубоко-глубоко – в бездну. Я была ранена в самое сердце глядя на переживания другого человека, без возможности сопротивляться опасному чувству и через него принимала личную потерю. Произнесённые Речер до текущего мгновения фразы – фальшь, ёлочная мишура, сверкающая обманным блеском надежды. Дадо первым вкусил боль утраты и теперь распространил её и на меня, будто заразил вирусом.

Всё – Нона нет на свете. Он ушёл в другой мир, бросил меня, не позвал с собой.

Кулаки сжались сами собой. Я просунула руки в карманы домашних брюк и отвернулась – уставилась в окно на пёстрый пейзаж столицы. Там в ярком неоновом, разноцветном облаке протекала динамичная, оживлённая жизнь, предлагая всем без исключения то, что они захотят, о чём мечтают. Люди там – в глубине – грезили о чём-то, брали жизнь под узды. А я – умерла.

Хотя, даже покойники умеют испытывать эмоции, и я горела гневом в отношении слов Дадо. Он расшевелил меня, обратил в собственную веру, пытался заставить действовать. Только он так и не понял, что мне всего этого не требовалось. Преступник стал моим личным врагом, за которым я буду маниакально следовать повсюду, пока не поймаю и не прибью. Месть не имеет срока давности, как и моя любовь к Нону.

– Молчишь? – горько заметил парень. – Молчи. Главное – используй свои способности и помоги нам во всём разобраться.

Поджала губы, чтобы не зареветь от злости, не расколоться на тысячи мелких осколков. Покачала головой, мол: «Ерунда. Я с твоими словами согласна». Но долго маску на лице удержать не удалось – она сползла, обнажив чувства.

Да, я расписывалась в собственном бессилии перед миром, перед ситуацией, перед смертью – перед всем, что имеет в своём геноме безграничность.

Мазнула взором по лицу Речер и снова вонзила его в город за окном. Дад ждал ответа, и я точно знала, что без него он отсюда не уйдёт.

Тяжело вздохнув, произнесла:

– Спасибо тебе за предложение. Ты рискуешь гораздо больше меня – у тебя сложилась карьера, к которой ты так долго шёл. Потому прошу: взвесь все «за» и «против».

– Я подумал, – вздохнул Дад облегчённо. – Взвесил.

Дадо дёрнул меня за руку, чтобы я снова смотрела ему в глаза. Наши лица разделяли какие-то пара-тройка сантиметров. Дадо продолжил:

– Но я хочу объяснить тебе одну простую вещь: я и ты теперь в одной лодке и я хочу, чтобы ты взвешивала свои действия. Была осторожной и знала, что на самом деле может произойти любое, даже… смерть кого-нибудь из нас. Я смогу раздобыть сведения, ты раздобудешь сведения. Мы объединим всё и поймём: где ублюдка искать. Но Вещие – не идиоты, и за тобой будут следить, как и за мной. Они просчитали нас и понимают, что мне есть что терять, потому сконцентрируются на твоих действиях. Не выдай себя. Прошу.

Как он сказал? «Мы в одной лодке»? Хм…

Нас считали неразлучной троицей – беззаботной и самодостаточной. Дадо и Нон жили на широкую ногу и меня тянули за собой, будто это само собой разумеющиеся вещи. Я была третьей, но не лишней.

Мы с Дадо вряд ли сосуществовали бы вместе – слишком полярные. Нашим связующим звеном – сердцем сцепки – был Нон. Теперь его нет, и «лодки» тоже нет, но Речер её подлатал и первым шагнул на борт. Теперь предложил забраться и мне. Какие основания мне соглашаться? Выгода – вот мои резоны. «Выгода» – название построенной Дадо лодки. Её переименовали, и теперь она должна была выйти в море в последний раз.