Лунная дорога. Часть 1

Посмотрела по сторонам. Солнце светило вовсю, все видны были как на ладони.

Ленку я увидела сразу. Она стояла подле высокого мускулистого парня в черной майке, положив руку на его локоть, и трепетно внимала его небрежным словам. Вид при этом у нее был глуповато-восторженный.

Я поморщилась.

Она всегда вела себя с парнями так, будто уверяла: «я твоя навеки», но тут перещеголяла сама себя, до того у нее был преданный собачий взгляд. Ну хоть хвостом не виляла, и на том спасибо. Вообще-то, в ее поведении резон был: кое-кто из парней на этот обожающий взгляд покупался. Какому слабаку не хотелось казаться умнее и сильнее? Одним словом, хоть чуть-чуть постоять на пьедестале?

Одна из местных девчонок, Маринка, я ее давно знаю, мы у них уже лет десять молоко покупаем, поманила меня к себе и на ухо прошептала, вернее, говорила-то она в полный голос, просто из-за громкой музыки слышно было очень плохо:

– Ты этой дурочке скажи, что Леха с ней только играет. Он со всеми только играет. Он такой… – тут ее голос нехорошо дрогнул, и я поняла, что этот местный ловелас с ней тоже «поиграл», – балабол. Любую уболтает.

Я уже с большим интересом посмотрела на этого Леху. Уболтает? Это уже интереснее. Потом перевела взгляд на Ленку, с восторгом таращившуюся на явно пренебрегавшего ею парня и погрустнела. Стоит ли мне ввязываться в эту не слишком чистоплотную игру? Не проще ли повернуться и уйти?

И тут парень вскинул голову и в упор уставился на меня. Взгляд я отвести не успела, и мы несколько мгновений мерялись силами. Наконец, хмыкнув, я перевела взгляд на продолжавшую что-то мне говорить Маринку.

Автоматически кивая головой в знак понимания и одобрения, я подводила итоги. Они были неутешительными. Этот Леха Красовский и впрямь оказался неординарной личностью. Красив, нахален и очень притягателен. Кажется, именно это человеческое свойство называют шармом, оно же харизма.

С такими лучше не связываться. Они самоуверенны до чертиков и слова «нет» не понимают. Придется сказать Сереге, что я пас. Пусть кто-нибудь другой спасает его доверчивую сестренку, а я в этом благотворительном дельце участвовать отказываюсь.

Я повернулась к толпе прыгающего в такт музыке молодняка, выглядывая своих. Можно было, конечно, и пешком до дачи дойти, но где гарантия, что ко мне не привяжется очередной ухажер? А шагать мимо чудных стогов сена, влекущих парней к интиму, как магнит иголку, не позволяет мой здравый смысл. Так что уж лучше выловить кого-нибудь из четверки мушкетеров и заставить отвезти меня обратно.

Тут на мое плечо опустилась твердая рука, и глубокий красивый баритон вкрадчиво предложил:

– Потанцуем?

Ха! Можно подумать, это вопрос был. Это было распоряжение, уведомление, приказание, и все в одном флаконе. В известность меня поставили, одним словом. Не успела я опомниться, как меня уже кружили посредине танцплощадки под звуки медленного вальса. И вот скажите мне на милость, с каких это пор на деревенской дискотеке танцуют вальсы?

Но нужно отдать должное Красовскому, а это именно он утянул меня на танцплощадку столь нетривиальным образом, танцевал он хорошо. Даже очень.

Предваряя мой вопрос, сообщил добровольно:

– У нас в клубе танцевальный кружок есть. Я туда несколько лет ходил.

Я поняла, что этот банальный вопрос задают все его знакомые девчонки. В ответ только пожала плечами, продолжая высматривать своих парней.

– Ты с кем пришла? – проследил он за моим взглядом.

В этом вопросе сквозила ленивая уверенность «с кем бы ни пришла, а уйдешь со мной». Мне стало скучно. Бывали у меня и такие знакомые. Особенно один, довольно известный киноартист из Москвы. Когда я послала его подальше, очень удивился и даже на человека немного стал похож. А до этого тоже изображал из себя пресыщенного жизнью бонвивана, наперед знающего все, что будет.

Вот и Красовский смотрел на меня с такой же непоколебимой уверенностью в своей неотразимости. Я пожала плечами. Разговаривать с ним я не собиралась. Зачем? И без того все ясно.

Вальс закончился, заиграли массовый танец, но парень и не думал меня отпускать. Ухватив за руку, вытянул с танцплощадки и увел за какой-то сарай. Он был намного сильнее меня, поэтому сопротивляться было бесполезно. Но я и не противилась. Надо же сказать этому типу все, что я думаю о таких, как он?

Усадив меня на потрепанную жизнью скамейку, перевидавшую за свою жизнь всякое, сел рядом и обнял меня за талию.

– Ну, и как нас зовут? – поинтересовался, потому что принято же как-то к девицам обращаться.

– А какая разница? – я в самом деле не могла понять, для чего ему мое имя. – Ты же из тех, кто всех знакомых девиц зовет «милая», чтоб не промахнуться.

Он вздрогнул и даже немного отшатнулся. Ага, не в бровь, а в глаз!

– Кто тебе это сказал? – подозрительно повел взглядом вокруг, будто надеясь увидеть предателя.

– Никто. Я и сама догадливая, знаешь ли. А теперь пусти, мне здесь не нравится! – я рванулась, намереваясь подняться.

Как и следовало ожидать, он не пустил.

– Не спеши. Мы же с тобой еще и не поговорили. – Его голос вновь окрасился в томно-соблазняющие модуляции.

– А зачем? Тебе же не разговоры нужны, – рубила я сплеча правду-матку.

– Тоже верно, – послушно согласился Красовский и прижал меня к себе. А потом еще и поцеловал!

А вот это он сделал зря, потому что я возмутилась. А когда я возмущаюсь, я становлюсь опасной, и это хорошо знают все мои знакомые. Пришла пора узнать об этом моем неприятном свойстве и местному донжуану.

Недаром мама у меня хороший врач. Благодаря ей я знаю такие штуки, которые вообще-то нужно знать всем барышням, желающим за себя постоять. Короче, я закинула ему руку за шею, что его весьма и весьма ободрило. Он еще сильнее прижался к моим губам в полной уверенности, что я рада его напористости.

И тут я нажала на одну маленькую такую точечку на предплечье. И рука у него враз повисла, онемев.

Отодвинувшись от на безопасное расстояние, мило предупредила:

– Я много интересных приемчиков знаю, вроде этого. Испытывать их на подобных тебе приставалах мне приходилось многократно. Опыт имеется. Так что не советую вообще распускать свои наглые ручонки. Адью! – и гордо удалилась.

Уже стемнело, идти пришлось медленно. У танцплощадки он меня догнал и спросил как ни в чем не бывало:

– И когда эта дрянь пройдет?

Я пожала плечами.

– Понятия не имею. Никогда не дожидалась окончания онемения. Я же не мазохистка. Но не смертельно, не бойся.

– Я и не боюсь, – он пошел рядом. Потом неожиданно рассмеялся и заявил: – А ты ничего. С тобой интересно. Обычно блондинки, они… – тут он замялся, подыскивая приличные слова, и пришлось подсказать:

– Круглые блондинки. Тупые и порочно-сексуальные. Но это только искусственных касается. А я натуральная. Увы.

– Почему увы? – заинтересованно спросил он, разминая неподвижную левую руку правой.

– А потому что ко мне все парни относятся так же, как ты. Типа блондинкам нужно только одно.

– Ну, извини. Больше не буду, – проникновенно пообещал он.

И я бы даже поверила, если бы при вспышке иллюминации не заметила хитроватую улыбку и вспыхнувшие озорством глаза.

Вот как? Будем брать крепость измором, значит? Приятное разнообразие в скучной жизни? Хорошо, я тебе подыграю, враль ты бессовестный! Из меня тоже неплохая актриса получается, когда до белого каления доводят.

– Ладно, чего там, – постаралась, чтоб это прозвучало примирительно, а не воинственно, как хотелось.

Он повелся, потому что как-то сразу расслабился.