Банальная жизнь

Влад толково изложил свою позицию, и Абрам Серафимович тяжко призадумался, для активизации мыслительного процесса почесывая в затылке.

– Мысль хорошая, но вот как справиться с Валентиной Михайловной? – заметив недоумевающий взгляд гостя, пояснил: – Завхоз это наш. Цербер, а не женщина. Мы за всё мое директорство списали один-единственный диван, да и то потому, что в нем жучок завелся, проел его до трухи и я смог ее устрашить, сказав, что и с остальной мебелью то же случится, если срочно не выбросим. А виновата в этом будет она. Этого она испугалась.

Влад вдруг коротко хохотнул и предложил:

– А вы аукцион устройте. И выбрасывать ничего не надо, и от хлама избавитесь, да и деньги заработаете. Сейчас ведь все так делают.

Мы с директором утешено переглянулись. А что, это мысль! И завхоз нам помешать не сможет: мы же не уничтожать будем казенное имущество, а продавать. На благо обществу, так сказать.

Поблагодарив гостя за мудрую идею, распрощались.

Развесили по микрорайону огромные объявления об аукционе, и в субботу стали по очереди вытаскивать из подсобок на улицу всякий хлам. К моему удивлению, народу пришло много и раскупали старье довольно активно, даже цены давали приличные. Выручили за всё почти пятьдесят тысяч.

Валентина Михайловна, чувствующая себя так, будто из нее по капле выпустили всю кровь, угрожающе пообещала, суетливо пересчитывая деньги:

– Вот увидите, узнает о вашей самодеятельности прокурор, и пойдете вы за это безобразие куда следует!

Директор воздел остатки некогда кустистых бровей к поредевшим волосам, но ничего прорицательнице не возразил. Пора бы ей уже в текущее время перебраться, вынырнув из эпохи развитого социализма, где ей так славненько жилось.

В понедельник начался настоящий кавардак. Влад не пришел, но заявились присланные им строители в пыльных зеленых комбинезонах и огромными кувалдами принялись рушить перегородки между опустевшими клетушками. То и дело оглушительно рычали перфораторы. Работать стало невозможно, но зато за два дня освободилось помещение метров на двести. Как раз на читальный зал.

Я впервые видела, как теперь работают профессионалы. Они приходили к восьми, уходили в десять часов вечера. Через неделю такой интенсивной работы новый читальный зал к открытию был готов.

Отделан он был великолепно. Стеклопакеты, навесные потолки, жидкие обои, ламинат с рисунком под строгий дубовый паркет были самого лучшего качества, в приятном кремовом тоне. Светло, красиво, не сравнить со старым, не сказать, чтобы убогим, но слишком, на мой взгляд, темным и чопорным залом. Мне очень понравилось, дома бы так.

За день бригада грузчиков аккуратно перетащила сверху столы, шкафы, стеллажи и книги, расставила всё на указанные места и, измочаленная нашей плотной опекой, отбыла восвояси.

Я слышала, как в коридоре здоровенный грузчик жаловался напарнику:

– Никогда бы не подумал, что какие-то несчастные книжонки могут так вымотать.

Я с некоторым сарказмом подумала: ну еще бы, сто-то с лишним тысяч.

Читатели поначалу возмущались, обиженные за библиотеку, но быстро смирились и по секрету говорили мне, что новый зал нравится им больше – приветливый и светлый, не то, что прежний.

Пару недель прожили спокойно, без потрясений, потом ко мне вновь заявился Влад. Я про него совсем забыла, много тут таких бывает. Появился он совершенно некстати, точнехонько перед лекцией о жизни и творчестве Андрея Рублева, которую читала сотрудница нашего краеведческого музея, Нелли Глебовна, умнейшая и образованнейшая женщина. Мужа и детей у нее не было, и она всю свою широкую душу вложила в древнерусское искусство, и говорить о нем могла часами.

В отличие от других лекторов слушать ее было истинным наслаждением, поэтому ее лекцию пропускать я ни за что не хотела. Тем более из-за какого-то малоуважаемого мной бизнесмена, пусть и вложившего в нашу библиотеку приличное количество денег. К тому же где гарантия, что старался он не для себя? Ведь профком свою собственность распродает без зазрения совести, а площади у библиотеки остались немаленькие. Лакомый кусочек, так сказать.

Наскоро поздоровалась с гостем, невольно отметив его претенциозный вид в строгом черном костюме и белой рубашке с темным галстуком. Постаралась всеми доступными способами показать, что я жутко спешу, и на часы без перерыва взглядывала, и глазки к потолку с досадой вскидывала.

Когда это не помогло, прямо ему сказала, что сейчас придет лектор, и мне, как организатору, нужно его встретить и представить аудитории. Любой мало-мальски сообразительный тип сразу бы освободил плацдарм, но этого ничто не пробивало. Он ухватил меня за локоть, явно для того, чтобы не сбежала, и обстоятельно выспрашивал:

– Понимаете, я чувствую определенное беспокойство, ведь я сдернул вас с привычного места – (ну прямо как курицу с насеста!) – и хочу что-нибудь для вас сделать. Чего бы вам хотелось? – при этом он так пытливо смотрел мне в лицо, что я невольно подумала, а о ком конкретно идет речь: обо мне или о библиотеке?

Стараясь побыстрее закончить разговор, протараторила:

– Да купите нам компьютер, и утишите свои страдания! Все будут довольны, и вы в том числе! А теперь извините, мне пора! – с трудом выдрала из его цепкой ручонки свой локоть и помчалась навстречу показавшейся в фойе Нелли Глебовне.

Будто не в силах расстаться с моей сверхпритягательной персоной, Влад поплелся следом. Пока я высокопарно приветствовала гостью, размашисто скинувшую мне на руки свой длиннополый плащ и оставшуюся в коричневом трикотажном платье, он упорно дышал мне в затылок, как бдительный телохранитель.

Я уже начинала закипать от негодования на его беспардонность, когда он посмотрел на часы, встрепенулся и, извинившись, ушел. Я с облегчением улыбнулась лекторше.

Насмешливая Нелли Глебовна без всяких церемоний прокомментировала появление здесь подобного фрукта:

– Ваш бойфренд?

Я вначале даже не сообразила, о чем это она. Уразумев, назидательно поправила:

– С чего бы это? Вы что, не заметили, что он моложе меня лет на десять? К тому же мы вообще из разных опер.

Она фривольно хихикнула:

– Да какая разница, где вы поете, важно, как он на вас пялился. Как будто сто лет женщин не видал.

С удивлением на нее посмотрев, я засомневалась в ее трезвости. Никогда раньше не видела ее под хмельком, но ведь всё когда-нибудь бывает впервые. Похихикивая, она томно закатила глазки и пошла в зал, энергично обмахиваясь ладошкой. Я-то особой жары не чувствовала, но с ее габаритами… Передав ее плащ на хранение нашей гардеробщице тете Гале, поспешила следом.

Читальный зал был переполнен и гудел, как улей. В этом тоже была своя прелесть, наверху мы полный зал никогда не собирали. А теперь казалось, что у нас тусуется, как сейчас стало модно говорить, весь цвет нашего микрорайона.

Представила Нелли Глебовну слушателям и села на крайнее место, рядом с выходом. Несмотря на интереснейшие вещи, рассказываемые ею, в голове вертелась одна мысль: с чего Нелли ляпнула такую чушь про бойфренда? Повеселиться захотела, или действительно заметила то, чего не замечаю я?

На этот раз наша лекторша превзошла самоё себя. Проговорив больше двух часов и сорвав громкие аплодисменты, с низким поклоном закончила блистательное выступление и принялась отвечать на многочисленные вопросы. Было уже девять часов, когда народ начал расходиться. Стемнело, фонари горели плохо, и я отправилась провожать Нелли на остановку. Посадив ее на автобус, помахала вслед рукой и пошла домой, по дороге забежав в ближний магазин за продуктами.

Дома, как всегда, царил великолепный бардак. Вместо того, чтобы учить уроки, сыновья напятили боксерские перчатки и молотили друг друга что было сил. Я разозленно посмотрела на охламонов. Они перестали махать руками, и, пыхтя, как небольшие бегемоты, встали передо мной, потные и взлохмаченные. Я молча указала на ванную. Через мгновение из нее донеслись дикие вопли и плеск воды. Даже помыться нормально не могут! Как же в моем доме нужна твердая мужская рука!

Через десять минут мы сидели за кухонным столом, неторопливо ужиная, чем Бог послал, а послал он нам пельмени, магазинные, но довольно съедобные. Мальчишки наперебой рассказывали мне о своих дневных подвигах. Я старалась относиться к их хвастливым речам спокойно, не то в следующий раз они мне ничего не скажут. Изредка, правда, не выдерживая их бахвальства, давала мудрые советы старшего по званию.

Пока прибрала на кухне, пока проверила уроки, сделанные кое – как, пока дождалась, когда домашние задания будут обоими переписаны в тетради, пока заставила детей улечься спать, пока постирала, часы отмерили второй час ночи.

В постель шлепнулась, как подкошенная. Утешив себя, что по крайней мере с меня никто не требует выполнения супружеских обязанностей, крепко уснула.

Глава третья

Два здоровенных парня в синих комбинезонах подтащили к моему кабинету картонные коробки. Один, повыше и посолиднее, басовито спросил:

– Яна Ивановна это кто?

Пришлось признаться:

– Я это! А вы кто?

Парни переглянулись и важно сообщили:

– А мы из фирмы «Веселые медвежата». Грузчики мы. Подарочек тут вам принесли.

Удивившись нежданному презенту, я отошла в сторонку, стараясь не мешать. Парни занесли коробки, поставили их в угол, чтобы не загромождали проход, и убрались восвояси. Я прочитала надписи на коробках. Компьютер. Похоже, что это Владов подарочек. Морща лоб, прикинула, где же его установить. Самое оптимальное, отгородить местечко на абонементе и пускать к нему всех желающих. Бесплатно. Не у каждого же дома есть компьютер, читатели у нас небогатые. Пошла на абонемент, примерила, как это будет выглядеть, обсудила радостную весть с сотрудницами и через полчасика вернулась обратно.

У дверей кабинета, недовольно подпирая стену, ожидал мрачный Влад. Увидев меня, встрепенулся, как малыш при виде яркой игрушки, и широко заулыбался. И с чего бы это? Я подтянулась и развернула плечи, стараясь выглядеть не мяконькой, располагающей ко сну пуховой подушкой, а строгим начальником. Официальным тоном произнесла: