Лунная дорога. Часть 1

– Попробую. Хоть и страшно. Если мамке чего не понравится, она и бате нажаловаться может. И тогда… – она вздрогнула и замолкла.

Я сочувственно вздохнула. Дядя Петя был на расправу скор. Вроде и мужик умный, но шебутной до невозможности. Чуть что не по нем, тут же за ремень и пошел воспитывать! Хорошо, что у них пятеро детей, так что каждому доставалось не так часто. Но наказания избегнуть не удавалось никому.

Он действовал по принципу «небольшая трепка сегодня спасет от большой беды завтра». Не знаю, насколько это оправдывалось, но дети у них хорошие, и даже трое взрослых уже парней ни в чем недостойном замечены никогда не были.

Открыв ворота, я вышла на улицу. Три байка так и стояли перед усадьбой в ожидании меня. Парни молча смотрели на Красовского, он радостно скалился в предвкушении очередной потехи.

Не обращая внимания на его «ух ты, красавица какая! И бывают же такие!» снова села за спину Вадьки, громоздкий бидон поставила между его спиной и собой, зажав коленями. Было неудобно, но тащить такую тяжесть на себе несколько километров в жару еще хуже.

Обняла парня, ощущая животом жесткий бидон, поправила шлем и отдала привычную команду:

– Поехали! Но только давай без выкрутасов. Не дрова, чай везешь, а молоко! Оно от тряски расслоиться может.

Он коротко хохотнул и нажал на газ. На этот раз мы снова поползли, как черепахи. Я молчала. А что мне было говорить? Сама ведь попросила.

Парни быстро ушли вперед, а Красовский в полном недоумении выделывал вокруг нас вензеля. Вадька, коварно усмехаясь, тащился со все той же скоростью бешеной черепахи. Но все когда-нибудь кончается, и мы приползли к калитке нашего участка.

Не успели мы остановиться, как Красовский, уже ожидавший нас, подхватил мой бидон и, открыв калитку, вошел на дачу.

Я недоуменно несколько раз моргнула. Это как? Калитка на запоре. Я его с трудом открываю, потому что ключ неудобный, тяжело проворачивается, а этот что сделал? Как он замок открыл?

Он обернулся ко мне и крайне заботливым тоном спросил:

– Ты что не встаешь? Попу отбила от бешеной езды? Массаж сделать?

Насупившись, я спрыгнула с сидения, отдала шлем Вадьке и вежливо поблагодарила его за помощь, уверенная, что он уедет. Но тот поставил байк на упор, повесил и свой и мой шлем на ручку и тоже зашел в калитку.

Сегодня что? День открытых дверей? Сей факт мне не понравился, и я категорически потребовала ухода всех участников дурацкого турнира под названием «это моя девочка».

Парни остались стоять, сверля друг друга угрожающими взглядами, будто меня и не слыхали. Я впервые в жизни пожалела, что у нас нет собаки. Какого-нибудь свирепого волкодава типа кавказкой овчарки. Или нет, не надо. Это порода злобная, непредсказуемая и тупая, еще порвут ненароком. Их даже самим хозяевам приходится опасаться.

Тогда кого? Мне бобтейлы очень нравятся. Красивые такие, белые, пушистые. Как большие кошки, так и хочется их потискать. Но постоять за себя и за хозяина могут. Вот его и заведу, если эти ухажеры еще меня доставать будут.

Решительно отобрала у Красовского бидон, поставила его на крылечко, потом повернулась ко всё так же мрачно глядящим друг на друга парням и строго скомандовала:

– Итак, господа нехорошие, прошу вас покинуть чужую территорию! Можете выяснять отношения сколько ваша душенька пожелает, но не здесь! Мне потом за вами кровь убирать не хочется, уж извините!

Красовский повернулся ко мне и с тупо-наивным видом пожаловался:

– Он ведь меня убьет! Смотри, как прожигает меня взглядом! Я боюсь оставаться с ним наедине!

Но я его разочаровала:

– Не боись, он нормальной сексуальной ориентации и на парней не кидается! Если только чтоб в морду дать, но это ты и сам умеешь.

С этими словами я шустренько открыла дверь в дом и влетела в нее, подхватив бидон. Красовский рванул было за мной, но Вадька схватил его за рукав и ворваться в мою крепость не дал.

Захлопнула дверь, для верности задвинула еще и засов. В окошко, чтобы посмотреть, что там происходит, выглядывать не стала. Времени нет любоваться тупыми поклонничками. Пусть между собой сами разбираются, а у меня дел немерено.

Достала небольшой сепаратор, вылила в него молоко. Не все, литр оставила. Потом полученные сливки поделила напополам – одну оставила как есть, в чай добавлять, очень вкусно. А когда загустеют, и за сметану сойдут. Вторую часть вылила в маслобойку, масла будет немного, но мы много и не едим. Добавила чуток соли: и мне, и маме подсоленное масло нравится, а папе все равно.

На все про все ушло полчаса. Убрала все продукты в холодильник и поняла, что дико хочу есть. Но все овощи в огороде, нужно идти туда.

Осторожно выглянула в окно. Байков нет. Парни уехали? Открыла дверь, подошла к калитке, посмотрела на запор. Заперто. Интересно, как все-таки этот тип сюда проникает? Вот ведь взломщик высшей категории!

Взяла корзинку, пошла в теплицу. Нарвала помидоров, огурцов, сладкого перца. Вернулась в дом, сделала салат, умяла его с черным хлебом, и жизнь сразу стала краше.

Надо еще малину собрать, но что-то выходить не хочется, просто жуть. И с чего бы это? Я никогда ленивой не была. Нет, идти надо, малина созрела, скоро осыпаться начнет.

Взяла корзинку, полукруглую, чтоб удобно было на шею повесить, подошла к дверям и принялась глупо возле них топтаться. Вот просто ноги не идут, и все. Опять там этот Красовский меня поджидает, что ли? С чего бы такой мандраж?

Решительно вернулась на кухню, взяла в руки электрошокер. Он давно был куплен, на всякий случай, и валялся без дела невесть сколько лет. Посмотрела на уровень зарядки. Нормально, хватит на три разряда, но, надеюсь, для вразумления особо непонятливых достаточно и одного.

Положила его в карман и уже спокойно вышла из дому. Внимательно осмотрелась. Пусто. Только на соседнем участке кто-то викторию собирает. Это у меня что, паранойя? Глубоко вздохнув, почувствовала разочарование. И снова поразилась. Это с чего вдруг? Жалею, что шокер испытать не удастся? Вроде бы раньше я кровожадностью не страдала.

Прошла в малинник, принялась собирать ягоды. Малина у нас не колючая, во всяком случае, этот сорт. Вот ранняя – та да, ту я без перчаток не собираю, но она отошла уже. Эта мне нравится больше, она и крупнее и слаще. И червей на ней почти нет.

Сначала собирала вдоль малинника, планируя потом нырнуть в глубину. Он не очень удобный, широкий и длинный, где-то три на десять метров. Вот у соседей малинники узкой полосой, это гораздо удобнее. Собирай себе с краю – и все дела.

Не успела собрать и половины, как мои руки прижали к бокам чьи-то сильные ладони и знакомый нагловатый голос проговорил:

– Привет, красотка! Вот теперь мы поговорим спокойно, на равных, без членовредительства.

Вот блин! А шокер в кармане. И как теперь его достать?

– Ты не боишься, Красовский? Мне твое вторжение на мою территорию не нравится. Я сейчас вопить начну. Все соседи сбегутся.

Он наклонился к моему уху и нежным таким, сладеньким голоском нахально пообещал:

– А я тебе рот зажму.

Рот зажму? А это выход! При этом ему придется одну мою руку отпустить. И я смогу дотянуться до шокера.

Я открыла рот и сделала вид, что сейчас заору. Как я и рассчитывала, он оторвал правую руку от моей ладони, но умудрился перехватить ее другой рукой, зажав обе мои. Я попыталась выдрать руки, но парень оказался слишком силен. Меня накрыло неприятное чувство беззащитности.

С зажатыми ртом и руками стоять было неудобно. А Красовский ласково шептал мне на ухо:

– Ты такая милая девчонка, я от тебя просто тащусь. Если хочешь, ты у меня единственная будешь. Ей-богу, не вру! Я таких, как ты, еще не встречал.

Нет, он точно псих! Единственная! Злости у меня прибавилось, я дернулась изо всех сил, вытащила-таки правую руку, скользкую от раздавленных ягод, сунула ее в карман. Пока он пытался поймать упущенную руку, выхватила шокер и с чувством восстановления справедливости ткнула ему в живот. И тут же рванулась, чтоб разряд не догнал и меня.

И вовремя. От изумления он отшатнулся, скорежился и застыл, пережидая боль. Я быстро сняла с шеи корзинку, стараясь не рассыпать собранные ягоды, и злорадно посмотрела на ухажера.

Ему и в самом деле было больно. Он сжал побелевшие губы, склонил голову и стоял так, не в силах выговорить ни слова.

Но я-то говорить могла, чем и воспользовалась:

– Гад ты, Красовский, просто гад! И не думай, что я о твоем вояже к нам родителям не расскажу. Я не просто расскажу, я еще и нажалуюсь. Отец непременно с тобой разъяснительную беседу проведет. Хотя тебе не привыкать, с тобой наверняка участковые часто беседуют на тему «что такое хорошо и что такое плохо».