Ягоды страсти, ягоды смерти

– На метро...

– Я тоже. Доскажешь про вино!

– Но... У тебя же мама... Я слышал, ты говорила с ней...

– Ну и что? Мама тоже с удовольствием послушает! Ты так здорово рассказываешь! Поехали?

Наличие мамы, готовой пополнить собой аудиторию, Влада вполне примирило. Значит, Даша действительно хотела только поговорить о вине и никаких видов на него не имеет! Зато интерес к вину дорогого стоил в его глазах.

Влад еще раз окинул Дашу изучающим взглядом и осторожно принюхался.

Нюх его был очень острым, да, что отличало его от обычных людей. Но не только это. Влад воспринимал запахи как зверь, то есть не делая различий между «хорошими» и «плохими», как их понимало большинство. Естественные запахи тела никогда не оскорбляли его обоняние. Основная демаркационная линия пролегала для него в иной плоскости: закончился процесс брожения или нет?

Пиарщица Юля, к примеру, пахла ромом, сладко и плоско. А Ева пахла текилой – хмельно и безапелляционно, без нюансов. Так пахнет блуд, который не умеет придать себе благородный вид... В обоих этих запахах, столь разных, отчетливо наличествовала нотка брожения – резкая, сивушная. От которой наутро болит голова. И еще какое-то место в груди, где, по слухам, обитает душа.

Тогда как вино или коньяк – это напитки гармоничные. Брожение в них закончилось, как подростковые прыщи, – они стали мудрыми и душа их зрелой.

Принюхавшись к Даше, он с удивлением ощутил, что пахла она смородиной. Точнее, смородиновой почкой. Это был запах ДО брожения, первородный, запах чистоты и наивности...

– Поехали! – легко ответил он. – Подожди только пару минут, вино возьму для дегустации, я мигом!

Он сгонял в ресторан, стараясь не попасться Еве на глаза, схватил две бутылки, которые намеревался предложить Даше и ее маме для сравнения, для наглядности. Через пять минут они уже входили в метро, а еще через двадцать минут – в квартиру Даши.

* * *

В квартире было тихо и темно. Похоже, мама Даши легла спать.

– Проходи сюда, – девушка указала ему на коридор, ведущий к кухне. – Ничего, что не в комнате?

– Нормально.

– У меня в квартире даже обеденного стола нет... Всех приглашаю на кухню, – улыбнулась Даша. – Там удобнее!

Что-то в ее фразе... «У меня в квартире»... Не у нас – у меня!..

– Сколько бокалов ставить? Мне два, для сравнения, да? А ты сам будешь пить, тебе ставить? – спросила Даша.

– Тебе два. И маме твоей два, – нашел Влад способ выяснить недоразумение. – А мне один. Я просто немного выпью за компанию с вами.

– Маме не нужно. Ее вообще-то тут нет, по правде говоря... Она живет отдельно от меня. Или я живу отдельно от нее, – засмеялась Даша. – У нее новый муж и двое маленьких детей. Мы с мамой дружим, но жить вместе... Это перебор, согласись! Это моя квартира, вернее, она родительская, но мама перебралась к новому мужу, а папа – к новой жене.

– Ты меня... обманула?

– Ага, – легко согласилась Даша.

– Зачем?

– А что, ты очень хотел познакомиться с моей мамой? – Она фыркнула от смеха.

– Нет, – смутился Влад.

– Я просто хотела дослушать о винах! Но мне показалось, что ты бы иначе не пошел ко мне...

– А зачем тебе слушать о винах? – угрюмо требовал ответа Влад, чье самолюбие было задето. Мало того, что она его обманула, так еще и издевается!

– Ну ты и зануда! Мне просто интересно, потому что ты здорово рассказываешь, это во-первых. А во-вторых, я работаю в Библиотеке культурологии, слышал о такой? В отделе редких рукописей. Пишу диссертацию об эволюции французских слов в русском языке. И у меня есть рукопись девятнадцатого века одного трактата о винах, в которой я ничего не понимаю. Но теперь, с твоей помощью, надеюсь разобраться!

Влад подумал немножко и улыбнулся.

– Я взял две другие бутылки. Сейчас расскажу тебе о белом вине: чем отличаются сухие белые бордо от эльзасских вин... Ставь бокалы.

– И еще ты обещал мне объяснить, что такое купаж!

– А, да... Купаж – это когда смешивают различные вина, чтобы добиться определенных качеств по вкусу, цвету, терпкости, хотя многие виноделы считают, что подобное обращение с вином есть варварство, и пытаются добиться запрета на купажирование...

* * *

Они совсем немного просидели на ее кухне, но ведь и приехали поздно, после банкета. В половине второго ночи у Даши стали закрываться глаза. Она пару раз роняла голову на грудь, но тут же открывала глаза и просила продолжать. На третий раз Влад поднялся.

– Тебе ведь на работу с утра, да?

– К десяти, – пробормотала она.

– Я пойду. Такси только закажу.

– Хочешь, я тебе на кухне постелю, на этом диване...

– Да нет, не буду тебя обременять своим присутствием...

– Как скажешь.

Владу вдруг стало немного досадно, что она не стала настаивать. Но виду он не подал, деловито набрал номер, заказал машину.

– Слушай, мне что-то нехорошо... Кажется, передегустировала твоего вина... Голова кружится... Я пойду лягу, а ты просто дверь захлопни, ладно?

– Давай помогу тебе дойти до кровати. – Влад поддержал ее под локоть. – Извини, я не думал, что от такой дозы ты можешь захмелеть... Хотя, если ты раньше вина никогда не пила, оно же для тебя «кислятина»... – Влад осторожно вел ее к комнате, – то могла, конечно, захмелеть с непривычки... Я виноват, не подумал. Кстати, поэтому у тебя могли возникнуть проблемы с... – Он чуть не сказал «с поносом», но вовремя спохватился: для него любое проявление физиологии, будь то даже понос, есть явление природы, не подлежащее осуждению и критике, – явление естественное и нестыдное. Но девушку подобное слово в его устах могло смутить: одно дело доверить свои проблемы маме, и совсем другое – мужчине! – С пищеварением, – закончил он фразу. – Ты маме жаловалась, я слышал. – Он улыбнулся. – Но это только поначалу такая реакция, не волнуйся, потом организм привыкает... Сюда?

Даша кивнула. Влад отворил дверь, за которой обнаружилась маленькая спальня. Он нашарил на стенке выключатель. Неяркий свет двух ночников озарил комнату, выдержанную в цвете слоновой кости, в который местами вкрапливался темно-розовый. В центре ее находилась большая, широкая кровать под прозрачным кремовым пологом. Покрывало на кровати было необычным, напоминало по форме лепестки.

Он почувствовал смущение – место ощущалось как очень интимное, личное и еще... Оно вступало в странное противоречие с Дашей. Влад не смог бы подобрать слов, но если перевести ощущения на язык вкуса и запаха, то эта спальня воспринималась им как вишня, спелая и сочная, полная магии состоявшейся женственности, – и как она могла принадлежать Даше, с ее внешностью пацанки и запахом смородиновой почки?!

– Ты сама сможешь теперь... – Он не знал, что именно имел в виду. Раздеться?

– Не волнуйся... Я даже раздеваться не стану, – словно подслушав его мысли, пробормотала Даша. – А ты дождись звонка от такси, не стоит ночью болтаться на улице... Чаю сделай там или кофе, если хочешь...

Даша упала на кровать, прямо на покрывало, едва успев сбросить тапки.

Влад, прикрывая дверь, на мгновенье обернулся. Она раскинулась на своем ложе, как на донышке огромного диковинного цветка. Казалось, что на ночь цветок сомкнет вокруг этого маленького тела свои лепестки, чтобы укрыть его от холода, любовно убаюкать в своем лоне.